Жизнь прожить… | To live a life…

Айри (Аркадий) Раца / Airy Ratza

Вторая мировая война, Румыния. В водовороте трагических событий две семьи – румынская и еврейская. Дети – Димитрий и Хая влюблены. Чувство переполняет их, не считаясь с традициями и правилами. Это чувство заставит Димитрия пойти за Хаей до конца. Дебютная книга Айри Раца рассказывает о корнях и драматической истории семьи его родителей. С пожеланием здоровья всем читателям и надеждой на антихрупкость мира.

14

После шестинедельного сидения за швейной машинкой у Аксельрода Димитрий, имея теперь кучу свободного времени, не мог найти, чем заняться. Иону, конечно, рассказали, как всё происходило на бармицве, как красиво Димитрий был представлен почтенной публике. К тому же в конверте, что передал Аксельрод, была довольно значительная сумма. Габриэла не могла нарадоваться, слушая Иона. Когда Димитрий был дома, она не сводила с него счастливых глаз. А вообще-то выглядела она не очень хорошо, всё реже выходила из дома. Но о визите к врачу не хотела и слушать.

Димитрий решил проведать своих приятелей, которых давно не видел. Он сам не заметил, как очутился у ворот идишитской школы. Занятия как раз закончились, и во двор вывалилась шумная толпа мелкой детворы. За ними неторопливо, чинно вышли старшеклассники. Девушки все были серьёзные. Димитрий вспомнил своих ровесников из гимназии. Там никто даже ходить медленно не мог — сплошные крики, стычки, беготня. «Да, важные ребята тут учатся», — подумал он.

В это время из парадной двери показалась Хая с ещё несколькими девочками. Дожидаясь, когда они наговорятся (а это было довольно долго) и начнут расходиться, Димитрий последовал за Хаей. Когда девушка осталась одна, он подошёл к ней.

— Привет! Я знаю, тебя зовут Хая.

Когда он увидел опять эти тёмные серьёзные глаза, ему стало стыдно за свой обычный, лёгкий, как ему казалось, тон в обращении с девушками.

— Привет! — И опять этот пристальный взгляд. — А тебя зовут Димитрий. Я видела, как ты наслаждался славой. Чем же ты покорил этого вечно сердитого Марка Самуиловича?

— Ерунду какую-то несёшь. Во-первых, не наслаждался я никакой славой. Нужна она мне. А во-вторых, Марк Самуилович прекрасный старик, мастер с золотыми руками. А то, что сердится часто, — просто бездарей не любит.

— Ах, ах! Мы уже бездарей ругаем. Что, так уж много бездарей вокруг?

— Да я, честно говоря, не знаю. Но он на самом деле не любит, когда кто-то болтается без дела. Между прочим, он и тебя хвалил тоже.

— А меня-то за что? Он и видел меня не так уж часто.

— Да вроде говорил, что Хая научилась где-то чуть-чуть шить, даже нижнее бельё уже шьёт своим братикам и сестричке.

— Так и сказал?! — возмущение плескалось в как будто ещё более потемневших глазах, гневный румянец покрыл смуглое лицо. Какая она была красивая в эти минуты! Димитрий открыто любовался ею.

Хая, перехватив его восторженный взгляд, ещё более зарумянилась и отвернулась. Ему стало жаль её. Расстроил девушку ни за что. Дурацкую шутку выдумал и ляпнул.

— Да пошутил я. Он как раз очень хвалил твою работу. Видел на ком-то. Я просто пошутил.

Хая повернулась к нему и на удивление спокойно заявила:

— Теперь я понимаю, почему Аксельрод такой сердитый. Просто его окружают бездари со своими дурацкими шутками, которые незаслуженно купаются в славе и очень высокого мнения о себе. — Развернулась и ушла.

Димитрий пошёл за ней.

— Хая, ну, дурак я на самом деле, если такую ерунду нёс. Ну что теперь делать? Извини.

Она повернулась, оглядела его, улыбаясь. Юноша стоял совершенно расстроенный, виноватый, не зная, что делать.

— Попробуй сшить нижнее бельё своим сестричкам и братику. Думаю, у тебя не получится. Это тебе не костюм кроить. — Хая весело рассмеялась и убежала.

Не бежать же за ней. Глупое положение. Вдруг Димитрию стало страшно. Он подумал, что если сейчас не догонит её, то потеряет навсегда. Но Хаи уже не было видно — возможно, она свернула в какой-нибудь переулок. Было бы ещё глупее сейчас искать её, бегая по улицам.

Ругая себя, Димитрий поплёлся домой. Но в его душе по-прежнему сидел страх, неведомый до этого момента. Ему был знаком страх за маму, когда она сильно болела. Тогда переживали все вместе: невозможно было представить дом без неё. Но с Хаей было какое-то другое ощущение.

Димитрий совсем расстроился, но по дороге домой встретил приятеля Гицу, которого тоже давно не видел. Друзья обрадовались друг другу, разговорились, решили пойти проведать кое-кого. Жизнь снова зашевелилась. История с Хаей как-то отошла на второй план.