Два мажора для Золушки

Айрин Лакс, 2020

Я – самая неправильная Золушка. Я проникла на бал обманом и встретила двух мажоров. Они напористы, обаятельны и способны свести с ума любую. Я не планировала продолжать приятное знакомство и сбежала из порочного плена. Но если мажоры хотят поиграть, то они обязательно найдут сбежавшую красотку… В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3. Тимофей

Я отделался от надоедливого братца и отшвырнул телефон подальше. Вернулся к прерванному занятию. Я играл в «дартс», но необычным способом.

Поверх доски я прикрепил фото бывшей.

Наточка моя ненаглядная, а понравится ли тебе вот это?

Я метнул один дротик. Попал. Прямиком в прокаченный идеальный животик. За попадание я вознаградил себя шотом текилы и продолжил. Каждый бросок давался сложнее предыдущего. Попасть в главную цель — в грязный, брехливый рот бывшей мне так и не удавалось, несмотря на все мои старания.

Дзынь… Попал в дверь.

Вот это уже плохо, мне нужна дозаправка для меткости. Дозаправлятсья было нечем. Бутылка текилы опустела. Я пошёл искать что-нибудь ещё и поскользнулся на своём же телефоне.

Пустая бутылка текилы выскользнула у меня из рук, подлетела в воздух и вдарила бы мне по черепушке, если бы не моя прирождённая ловкость. Я увернулся от бутылки, но услышал раздражённый голос отца в отдалении. Он жужжал, как назойливый майский жук.

Хотелось проигнорировать звонок папаши. Но я уже чудом принял вызов, когда наступил на телефон ногой. Придётся поговорить.

— Алло? — спросил я.

Михаил Петрович Самсонов, шестидесяти четырёх лет от роду, раздражённо рявкнул в ответ:

— Наконец-то! Что за звуки? Ты чем на звонок ответил? Жопой, что ли?

— Пяткой, — честно ответил я и не соврал.

— Болван! — сокрушённо вздохнул отец.

Я прикинул в уме, успею сосчитать до трёх, прежде чем он скажет свою коронную фразу?

Один…

Два…

— Мой единственный родной сын — и тот кретин! — ласково выдал папаша.

Всё-таки я не успел сосчитать до трёх. На этот раз я — кретин. Не осёл, не идиот, не тупица, не болван, не дурак, но — кретин. Сын — кретин, даже звучит в рифму.

Отец часто сокрушался по поводу моей бесполезности. Ещё чаще он сокрушался по поводу того, что сводный братец Матвей — куда более подходящий сынок, но, увы, не родной.

Я — старшенький Самсонов. Матвей — младшенький Самсонов. Мамы у нас с Матвеем разные. Вот только я — сын своего отца. А Матвей — ни хрена.

Папаша был женат трижды. Первый раз на моей маме, Катерине. Но папа, пардон, блядовать любил, поэтому семья распалась очень и очень быстро. Я некоторое время жил то с мамой, то с папой. Меня отфутболивали из стороны в сторону. Всё моё детство — это череда бесконечных тёрок между родителями.

Мама:

— А новый велосипед тебе пусть папочка подарит! У него же хватает денег на всяких шалав!

Папа:

— Новый велосипед? Мамашка без моих денег не может тебе ничего купить, да?

Я получал новый велосипед, самый дорогой. Потом мою мамашу перекашивало от злости, она эпично вышвыривала велосипед, говоря, что без денег папаши мы и сами справимся!

Но пыла у мамочки хватало ненадолго. Сытая жизнь разбаловала её. Трудиться она не привыкла, поэтому постоянно была в поисках «денежного мешка».

Мамашка находила «денежные мешки», ведь внешностью её природа не обделила. Но не все «мешки» были приятной наружности или хорошего поведения. Один из её новых дружков, нанюхавшийся чего-то, избил меня за то, что я вернулся раньше, чем они с мамашей успели переместиться в спальню.

Я попал в больницу с закрытой черепно-мозговой травмой, двумя переломанными рёбрами и огромным чёрным синяком на пол-лица. После этого случая отец окончательно забрал меня к себе, стараясь компенсировать деньгами своё отсутствие.

Но я к тому времени был уже пятнадцатилетним лбом, ростом метр восемьдесят. Налаживать тёплые отношения с папашей было невероятно сложно. Так они и не наладились по сей день.

Матвей считался сыном Михаила Самсонова от второго брака. Михаил и Анна. Отец во втором сыне души не чаял. Но однажды Матвей попал в аварию вместе с мамой. Матвею нужно было сделать переливание крови.

Разумеется, папаша, любящий сына, предложил свою кровь. Но элементарная проверка группы крови показала, что Матвей никак не мог быть сыном Михаила и Анны. У Анны была первая группа крови, у отца — тоже первая группа крови. При таком раскладе у Матвея должна была быть только первая группа крови, и никак иначе.

А у Матвеюшки оказалась третья группа крови.

По словам отца, Анна втирала ему про то, что группа крови может изменяться! Тогда папаша, разозлившись и не желая слушать наглое враньё, заказал анализ ДНК. Разумеется, результаты ДНК показали, что Матвей — не его сын. Матвея прооперировали и поставили на ноги, но сразу же после этого мой отец развёлся с Анной, выставив её прочь вместе с сыном.

Анна умерла в раннем возрасте от рака шейки матки. Она слишком поздно кинулась лечить тяжёлое заболевание. У Анны не хватало средств, чтобы позволить себе дорогостоящее лечение. Перед смертью хитрющая баба сделала ход конём. Она попросила Михаила приехать к ней. Анна уже была при смерти, находясь в больнице. Она раскаялась в своей измене, стоя одной ногой едва ли не в могиле и попросила позаботиться о Матвее.

Наверное, в тот день была сильная магнитная буря. Потому что папаша внезапно подобрел и пообещал пристроить Матвея. Мой отец пообещал не бросать Матвея на произвол судьбы.

Вот так Матвей Самсонов несколько лет назад вновь появился в нашей жизни.

Только теперь Матвей из кожи лез, чтобы показать — он достоин внимания и доверия. К тому же он называл папашу «папой». По старой памяти. Хотя не имел, конечно, на это никакого права. Родственниками они не были.

— Ты меня, вообще, слушаешь? — возмутился отец.

Я, разумеется, слышал всё, но не слушал.

Я собирал дротики и считал прямые попадания в цель. Это приятнее, чем слушать заунывное «бу-бу-бу» папаши.

— Слушаю. Просто перебои со связью. Ты квакаешь! — соврал я.

— Квакаю? — переспросил папаня. — Я тебе сейчас таких пиздюлей по телефону наквакаю! Ты какого хрена угробил чужую тачку?

Я сразу понял, о чём говорит отец. Но предпочёл сделать вид, что не понял.

— Какую тачку?

— Какую? Такую! Красный порше Натальи Кутуковой! Фамилия тебе ничего не говорит? — разъярился отец не на шутку.

Я фыркнул. Ну да, я испохабил красный порше Наты. Но, на минуточку, я сам подарил ей этот порше!

— Я тебя породил, я тебя и убью! — вполголоса сказал я, надеясь, что папа меня не услышит.

— Я тебя, сынка, сейчас прибью! — пригрозил мне папаша. — В общем так, засранец тридцатилетний…

— Двадцатидевятилетний, — поправил я отца.

— Да пофигу! — рявкнул папа. — Один год погоды не сделает! А у меня в твои годы…

Господь всемогущий, только не это! Но на счастье, мне на выручку пришла новая жена папы, Полина. Видимо, она сидела рядом с папашей.

Полина заворковала нежно и трепетно:

— Мишенька, тебе нельзя так волноваться! У тебя больное сердечко.

— Хорошо, Поля, не буду!

— Тем более, я с Тимофеем уже говорила. Тимофей обещал всё-всё-всё исправить. Правда, Тимофей? — с нажимом произнесла Полина.

Блядский потрох!

Я с мачехой, которая старше меня всего на несколько лет, не так часто общался.

Но сейчас Полина намекает, что разрулит за меня ситуацию, если я соглашусь, что хотел всё исправить.

Да не хочу я ничего исправлять! Сделанное уже не исправить!

Когда я узнал, что моя невеста Ната мне изменяет, я разозлился. Месть не заставила себя долго ждать.

Ната в это время жарила булки в солярии или кто-то жарил её…Не важно!

Я сделал всего один звонок. Через полчаса к стоянке автомобилей подогнали бетономешалку. Выбив окно в дорогом автомобиле, мы установили в него жёлоб. По этому жёлобу весь салон красного порше залило отменным жидким бетоном! И, как вишенку на торт, я воткнул в застывающий бетон обручальное кольцо. Я не жадный. Нужна дорогая цацка? Пусть Ната выколупывает его из бетона!

Ната нажаловалась своему папаше, Кутукову Василию. У Василия были тесные деловые связи с моим отцом. Так что новость всё же добралась до моего отца. Если бы папаша сейчас был не на райских островах, не миновать бы мне слюней, брызгающих в лицо.

— Полина Геннадьевна, мы с вами всё обсудили. Я подумал и едва голову не сломал! — осторожно ответил я. — Боюсь, исправить сделанное невозможно. Порше не восстановить.

— Купишь Наталье Кутуковой новый порше! — рявкнул отец, ехидно добавив. — За свои деньги. Я тебе ни копейки не дам. И это ещё не всё!

Я замер, ожидая, какое дополнительное безумное требование выкатит мой папаня.

— Но это я оставлю на потом. Прилечу, узнаешь! — ровным голосом закончил отец. — Всё, отбой!

Что ещё придумал мой сумасбродный папаша? Я потоптался по комнате. На фотографию Наты даже смотреть не хотелось. Купить ей новый красный порше? Ага, уже бегу смотреть модельный ряд автомобилей, выпущенных в этом году! Порше, блять! Не купить ли Нате пробки для рта, вагины и ануса? Причём такие, чтобы всунуть — всунул, а обратно уже не высунуть?

Злиться можно было долго. С каждой минутой пребывания в доме, злость душила меня всё сильнее и сильнее.

А ещё телефон подозрительно молчал. Странно!

Матвей, судя по всему, был решительно настроен вытащить меня за шиворот, чтобы я немного развеялся. Матвей очень настойчивый. Если он решил что-то сделать, он будет это делать, как бы ты ни отпинывал его.

Прилипала!

Но потом я задумался. Уверен, что Матвей продолжал бы мне названивать, подсовывая то одну бабу, то другую. Звонил бы непременно! Как это бывало раньше:

— Вот тебе блонди! Вот тебе брюнетка! Вот тебе лысая красавица с огромными сиськами!

Но сейчас Матвей подозрительно отстал. Матвей отстал всего после одного сказанного мной «отвали!» Это было очень странно. Кажется, я сказал что-то о натуральной рыжей девице? Наобум, конечно!

Большинство природных рыжих — те ещё дурнушки, с россыпью конопушек и веснушек по всему лицу и плечам! У некоторых даже спина в веснушках. Брр-р-р…

Но мой братец молчал и не звонил. Это могло означать только одно: Матвей нашёл рыжулю. Видимо, она оказалась настолько хороша, что он решил заграбастать её в свои руки!

Настроение у меня было паршивое. Но ничто так не поднимает настроение, как мысль о том, что можешь испортить настроение кому-то другому. Если Матвей нашёл рыжулю, я обязательно отобью её у него и трахну!

Меньше чем через час я уже был в клубе.