Двойная месть

Айлин Даймонд, 2016

Что делать, когда твою любовь предали, когда горит жажда отмщения за обманутые надежды и утраченное счастье? Памела Кроу нашла правильный ответ. Но перед этим пришлось пройти по краю пропасти, сменить профессию, место жительства и вновь оказаться рядом с человеком, которого когда-то беспечно миновала…

4

Ферма «Ройял-Джордж» славилась качеством молока. Молоко давали точь-в-точь такие же коровы, как и на соседних фермах, но хозяин, мистер Брайан Кроу, знал некие секреты, передаваемые из поколения в поколение, которые позволяли улучшать физиологический процесс превращения травы в молоко в незатейливых коровьих недрах, таким образом, что молоко, во-первых, дольше не скисало, а во-вторых, сохраняло неуловимые, но вкусные оттенки поглощенной травки.

Завистники расходились во мнениях, поет ли мистер Кроу псалмы во время дойки или подсыпает в кормушку наркотики, но так или иначе, многолетнее высокое качество продукции позволило, во-первых, найти для хозяйства гордое и приличное название «Ройял-Джордж» и во-вторых, удерживать прочное место на сверхплотном рынке сбыта. А в-третьих — обеспечить более или менее приличное содержание семье.

Трое сыновей мистера Кроу смогли таким образом прорваться на службу в элитные войска и рьяно заслуживали очередные погоны, а единственная и любимая дочь Памела предназначалась для продолжения фермерской славы, и отец не собирался никуда ее отпускать. Миссис Кроу отошла в мир иной вскоре после рождения младшего сына, Вильяма, и хозяйство, с коровами и их секретами, самым естественным образом предназначалось для той, кому с двенадцати лет вверено было полное управление фермой под присмотром мистера Кроу.

Памела не предпринимала путешествий дальше Дорчелла и обратно, да и то лишь — с очередной партией фляг. И не знала никаких иных миров и секретов, кроме тех, которым обучил ее хозяйственный мистер Кроу. Так и собиралась она провести свою жизнь в стенах усадьбы, приглядывая на очередной ярмарке очередного жениха, который бы устроил высоконравственного и принципиального отца.

Но ни один пока что не пришелся к ройял-джорджевскому двору. Больше всего отец боялся, что избранник, став мужем и полноправным хозяином, выведает все секреты, а потом продаст их первому встречному. Поэтому задача устройства личных дел мисс Кроу откладывалась все дальше и дальше. Как вариант отец (конечно, только на словах) допускал даже внебрачного ребенка, с условием, что это будет парень, а не девица. Но такого обещания Памела дать не могла, и отец вполне логично разводил руками: ну нет, значит, нет. Тогда поищем подходящую кандидатуру на роль моего зятя.

Эта ситуация с каждым годом все больше выводила Памелу из себя. Особенно тяжко приходилось, когда явившиеся с родственным визитом дорогие братцы, после пятой кружки местного пива, начинали за спиной отца мучить дорогую сестрицу всевозможными способами — от сочувствия и насмешек до прямых попреков.

— Такие красавицы, как ты, не должны переводить свою жизнь на молоко! — соболезновал старший, Макс.

— Ты, Пэмми, скоро и жевать будешь, как Тигги! — веселился средний, шутник Питт.

А младший, прямолинейный Вильям, заявлял в глаза:

— Надо быть полной дурой, чтобы дать себя сгноить в этом навозе!

— Давай к нам на службу! — бодро предлагал Макс. — Ты так здорово скакала по деревьям и заборам! Еще не разучилась? Пойдем полазим!

— Девушке моего возраста это неприлично, — сдержанно отзывалась Памела.

— Ну да, — вмешивался Питт. — Девушке твоего возраста прилично доить коров до посинения. Как до коровьего, так и до собственного.

— Ты по-прежнему остроумен, Питт, — холодно отвечала Пэм.

— А ты по-прежнему дура! — с братской откровенностью возвещал младший, Вильям.

— А ты все такой же грубиян! — взрывалась Памела и убегала на чердак, где и отсиживалась, как в детстве, среди паутины и старых ботинок, в ожидании, когда братцы гуськом явятся с ритуальными извинениями.

Но ни встречи, ни уговоры, ни скандалы ничего не могли изменить. И каждый раз после родственного отъезда коровье молоко на некоторое время ухудшало свои качества. Чуть-чуть, незаметно для потребителей, оно горчило, словно приправленное женскими слезами.

В тот жаркий июльский день, когда мистер Кроу в самый разгар уборки сена скоропостижно скончался от удара, казалось, что участь усадьбы, молока и самой Памелы Кроу решена раз и навсегда: дело переходит в ее красивые сильные руки до конца дней. Но наследница рассудила иначе.

Нотариус, давно и хорошо знавший дела фермы «Ройял-Джордж», был буквально ошарашен, когда ему было поручено оформить сделку о продаже фермы одной из могучих молочных корпораций — той самой, с которой мистер Кроу столько лет вел упорную одинокую борьбу. Седой сухощавый мистер Макниллз мрачно хмыкал над бумагами, то и дело кидая укоряющий взор на очень ровно сидевшую с опущенными глазами двадцатипятилетнюю Памелу Кроу, невероятно красивую, несмотря на низко повязанную черную кружевную косынку и траурный наряд. По правде сказать, в этом скорбном облачении она была хороша не меньше, чем была бы в подвенечном платье.

Но и свадебный наряд, как прикидывал мистер Макниллз, мог понадобиться весьма скоро: сумма, вырученная от продажи усадьбы, сделала наследницу дела Кроу одной из самых богатых невест округи. И он почти не сомневался, что по истечении срока траура по отцу доведется подписывать ее брачный контракт. Однако непредсказуемость мисс Памелы Кроу, решительно предавшей отцовское дело, проявилась и в дальнейшем.

Вместо того, чтобы сыграть пышную свадьбу с сыном мэра маленького городка Дорчелла (Джон Каслвуд давно уже заглядывался на богатую и хозяйственную красавицу), мисс Кроу разделила наследство на четыре равные части, три распределила между братьями, а четвертую положила в банк на долгое хранение под большие, но весьма и весьма рискованные проценты. После этого Дорчелл, мистер Макниллз и белобокая толстая Тигги навсегда потеряли из виду Памелу Кроу.

Никто не знал ни прошлого, ни настоящего, ни будущего той особы, которая рано утром шла по вестибюлю аэропорта маленького городка Эйбивилл. Высокая, атлетического сложения, девушка в темном брючном костюме летела по зеркально сиявшим плитам свободным шагом, легко помахивая маленьким чемоданчиком. Отлетающая пола жакета приоткрывала белый топ и длинное жемчужное ожерелье. На правой руке позвякивал широкий жемчужный браслет.

Меньше всего знал о ней человек, хмуро восседавший в здании аэропорта за стойкой бара. Он обернулся на легкий шаг, на звяканье бус — и не мог оторвать взгляда от проходившей мимо девушки. Он не выпускал ее из виду до тех пор, пока она не скрылась за стеклянными дверями выхода. А когда видение исчезло, вздохнул и заказал новую порцию коктейля, в ожидании рейса, который увезет его из этого чертового Эйбивилла навсегда.

Из Эйбивилла — небольшого городка, мало известного за пределами штата, но весьма и весьма авторитетного в узком ученом мире.