Позволь себе быть курящим

Ади Колос

Эта работа не призыв к действию, как и не попытка вам что-то внушить или вдохновить вас, создав облако иллюзии. Облако, которое, как и всё чужое, со временем покинет вас. Главная задача этой работы – создать условия, чтобы задуматься. Задуматься о том, что по-настоящему важно. Задуматься о том, готовы ли вы ради этого приложить усилия и не свернуть на середине пути. На своём опыте я покажу вам, что это возможно.

III

Случается так, что мы несём в себе то, что уже давно утратило актуальность. То, что когда-то имело для нас важность, возможно, даже потребность или жизненную необходимость. Тащим этот тяжёлый груз, совершенно не осознавая, сколько сил тратится на это. И продолжаем тащить его, находясь в полной уверенности в том, что он нам обязательно пригодится. Ну, или когда-нибудь может оказаться полезным. Панически боимся расставания с этим элементом нашего прошлого. И при каждой острой необходимости разлучиться с этим грузом, мы наделяем его ещё большей важностью. Важностью, которая со временем может попросту не уместиться и доставить нам ещё большие неудобства. В виде чего-то громоздкого и мешающего двигаться дальше. Такими элементами могут быть убеждения, приобретённые нами в прошлом. Но в силу нашего опыта эти убеждения могут оказаться недейственными и могут попросту нам мешать. Это также приятные воспоминания, с которыми мы связываем определённые яркие моменты жизни. Воспоминания, ассоциации, которым придаём какую-то особую, ламповую важность. Помимо этого, подобными элементами могут быть привязанности к тем или иным вещам без осознания того, действительно ли это то, что нам так необходимо. А могут быть и попросту заблуждения, которые были приобретены в силу незнания, непонимания, отсутствия опыта. А возможно, и ради того самого опыта. Вариантов может быть масса. Как и масса причин, чтобы всё это взвалить на себя и нести мёртвым грузом. Грузом, который, вместо того чтобы нам действительно пригодиться, будет лишь отнимать наши силы и, при каждой попытке его сбросить, создавать в нас очередную бурю эмоций, перед которыми мы, как обычно, не сможем устоять. Возможно, мы искренне считаем, что всё это действительно важно. Возможно, это действительно так. Но, надрывая спину, мы продолжаем героически тащить этот мертвый груз.

Существуют убеждения, которые мы несём в себе очень давно, когда-то посчитав, что это верный ориентир для нас. Тем самым мы продолжаем и впредь упорно ему следовать, совершенно не пытаясь осознать, насколько это адекватно и действительно ли так необходимо. Не пытаемся просто остановиться и посмотреть на это свежим, чистым взглядом. Вместо этого продолжаем действовать, поддаваясь старой, хорошо проверенной программе. Не вдаёмся в подробности её актуальности и необходимости. Возможно и то, что весь наш путь может быть усеян подобными маяками. Маяками, заботливо расставленными нами для дальнейшего комфортного и безопасного движения. Одни горят ярко и уверенно. Тусклый свет других, хоть и не так отчетливо, всё же по-прежнему влияет на направление. Какие-то убеждения только крепнут с годами, становясь нам отличными помощниками. Они дают нам больше возможностей для дальнейших манёвров. Какие-то убеждения исчерпали себя и спокойно погасли, освободив место новым, пока ещё не изученным нами маршрутам. Также не исключено, что существуют и заблуждения. Заблуждения, от которых в силу опыта мы смогли отказаться, попросту признав их неработоспособными. От одних удаётся отказаться успешно, заменив их чем-то полезным. Другие по-прежнему продолжают маячить перед нами. Продолжают исправно направлять нас по старому, непригодному для нас маршруту. С одной стороны, присутствует ощущение, что мы движемся куда-то не туда. Но под привычным знакомым светом направление движения не меняется.

Что мешает сменить устаревший маршрут?

***

Уютная небольшая комната. Мягкий электрический свет, заполняя её, создавал комфортную атмосферу. В центре комнаты стоял небольшой журнальный столик. Справа от него на удобном мягком кресле сидела молодая женщина. На стене напротив неё располагалось большое панорамное окно. Сквозь полупрозрачные шторы виднелись разноцветные огоньки вечернего города. Напротив женщины спинкой к окну стоял стул. Книжные полки заполняли периметр комнаты. Женщина, повернув голову в сторону окна, наблюдала за мерцающими вечерними огнями. Запах кофе появился чуть раньше мужчины, который его принёс. Поставив его на журнальный столик и немного пододвинув в её сторону, он сел напротив. Женщина поблагодарила его и сделала глоток.

— Продолжим? — спросил мужчина, устраиваясь на стуле.

— Да, — ответила она, поставив чашечку на столик.

После небольшой паузы она продолжила.

— Я воровка. У меня есть мания брать чужое.

Женщина поморщилась. Мужчина убедился, что она закончила, и спросил:

— Вы сможете это пояснить?

Он откинулся на спинку стула, заняв удобное положение.

— Пояснить, как я ворую или почему я воровка?

— Как вы поняли, что вы воровка?

Женщина на какое-то время задумалась.

— Как мне сейчас кажется, я всегда это знала. Но боялась смотреть правде в глаза. Делала вид, что это случайности.

— Теперь вы смогли осознать это. Что вы увидели?

— Когда вы помогли мне увидеть, что я беру деньги и не возвращаю, потому что… Вернее, не потому что… Чёрт. Я смогла увидеть себя такой, какая я есть. Это омерзительно. Я поняла, что делаю так всегда. Беру чужое и всегда оправдываюсь перед собой. Я просто брала без возврата и как будто этого не замечала.

Мужчина взял блокнот со столика и положил себе на колено. В руках щёлкнула ручка.

— Вы можете вспомнить эти ситуации?

— C воровством?

— Когда вы брали чужое и не возвращали. Это необязательно воровство.

— Да, могу. Я начала делать это с раннего возраста — не помню, когда именно. Примерно с десяти лет, может, раньше. Нет, точно раньше.

— Вы можете привести пример?

Женщина задумалась, её глаза какое-то время смотрели в пустоту. Потом они ожили, она сфокусировала взгляд на мужчине.

— В подростковом возрасте я ходила на уроки фортепиано. По пути был супермаркет. Я часто туда заходила что-то купить. Но вот однажды я взяла плитку шоколада и не оплатила. Потом, поняв, что никто мне не сделал замечания, повторила это ещё раз.

— Что вы испытали в тот момент?

— Азарт. Страх и азарт.

Пока она вспоминала эти ощущения, глаза женщины сверкали.

— То же самое было в семье. Помню, брала то, что мне вообще не нужно. А потом боялась вернуть это и выкидывала. Это могла быть дорогая ручка, какой-нибудь чехол или ещё что-то. Любая мелочь.

— Вы позволяли себе взять чужую вещь, не имея на это разрешения взрослого?

— Да, бывало. Могла взять деньги и не вернуть.

— Вам давали, а вы не возвращали?

— Нет, я воровала.

— Вы нуждались?

— Не думаю. В подростковом возрасте я воровала не от нужды.

Мужчина сделал запись в блокнот. Еле заметно он постучал ручкой по листу и после небольшой паузы спросил:

— Вы воровали ради чего-то?

— Возможно. Я даже не могу вспомнить, на что я их тратила.

— Не помните, для чего воровали?

— Да, у меня не было необходимости. Но уже во взрослой жизни я делала это для определённых целей.

— Вы достигали своих целей?

— Да, но не совсем.

— Можете об этом рассказать?

В воздухе повисла тишина. Чувствовалось напряжение. Женщина пыталась подобрать слова.

— Не получается.

— Хорошо.

Почувствовав её защиту, мужчина сделал паузу и продолжил:

— Вы брали чужое в детстве. Как вы это делали?

— Вам интересен сам процесс?

— Да, и он в том числе.

— Я могла взять любые вещи. Это необязательно деньги — любая мелочь.

— Что вы испытывали в тот момент? Попытайтесь сейчас увидеть того ребёнка. Что им двигало? Что он чувствовал? Что переживал?

Девушка задумалась. Взгляд был отстранённым, но со временем в нём проявлялось оживление. Она продолжила:

— Это был страх. Очень необычный страх и азарт. У меня загорались глаза. Я всё продумывала: как забрать, как сделать так, чтобы не заметили. Потом ждала реакцию: заметят или нет. Типа детектива, не знаю даже, как это передать.

Мужчина сделал пометку в блокнот.

— Это было похоже на увлекательную детскую игру, в которой всё по-настоящему?

— Да, именно так. Я совершала определённые действия, понимая, что рискую. Потом надеялась, что никто не заметит. И в конце я наслаждалась победой.

На лице отражались эмоции. Эмоции, которые оживали из далёкого прошлого.

— Как вы думаете, это было воровство или, скорее, забавное приключение для активного ребёнка?

— Это звучит как приключение, но для меня это уже воровство.

— А для маленькой девочки?

Женщина сделала паузу. Какое-то время она прислушивалась к себе.

— Это приключение. Азарт.

— Азарт?

Мужчина спросил, словно не желая, чтобы её детские эмоции теряли силу. Он старался сохранить это ощущение.

— Да, потому что я не нуждалась в тех вещах, которые брала. Даже если это были деньги. Я не знала, куда их потратить, и тратила на ерунду.

— Вы сможете погрузиться в то азартное состояние сейчас? Вспомнить все детали, ощущения. Всё, что можно вспомнить из той игры. Сможете сейчас побыть ребёнком?

— Да.

В её глазах вновь пробежала искра. Женщину словно что-то воодушевило, она продолжила:

— Руки дрожат. Мозг работает лихорадочно быстро. Взгляд бегает и внимательно всё осматривает. Сильное напряжение. Но потом, когда я заканчиваю, меня отпускает, тело расслабляется. Я перехожу в режим ожидания. Снова волнение, дрожь. Когда вижу, что никто ничего не заметил, я удаляюсь. Уходя, я чувствую победу. Победу и свободу от напряжения.

Мужчина внимательно смотрел на неё, ловя каждое слово. Немного подумав, он спросил:

— В детстве это было очень интересно, верно?

— Да, даже сейчас, вспоминая, чувствую ту дрожь.

— Как вам?

— Не знаю. Смешанные чувства. Сейчас прямо смешно стало.

Мужчина улыбнулся.

— Посмотрите на эту ситуацию: ребёнок, игра. Игра опасная, но очень увлекательная. Но это ребёнок.

Мужчина сделал небольшую паузу и спросил:

— Ребёнок несёт ответственность?

— Если поймают, — не задумываясь ответила женщина.

— Значит, всё-таки несёт?

— Да.

— Хорошо.

Мужчина выдержал паузу и продолжил:

— Вы были убеждены, что если никто не поймал, не узнал, не схватил вас за руку, то всё хорошо?

— Да, раз проблем и последствий нет, значит, всё прошло, как надо.

— В детстве?

— Не только в детстве, но и во взрослой жизни. Но меня взрослую последствия уже пугали. Хотя я всё равно продолжала это делать.

— Значит, опыт той маленькой девочки, которая думает, что не пойман — не вор, до сих пор актуален?

— Да, только добавился посторонний страх.

— Страх перед чем?

— Страх, который приходит после. Он говорит прекратить. Но мой мозг не хочет его воспринимать.

— Почему?

Женщина пододвинула чашечку кофе на край столика. Покрутив её на блюдце, она ответила:

— Наверное, по-прежнему убеждаю себя, что я хитрее.

— Может, вы смотрите на это как маленькая девочка, которая заигралась?

Женщина сделала паузу и прислушалась к ощущениям внутри.

— Да, очень похоже. Страх пытается меня остановить.

— Он пытается вам помочь?

— Похоже, что так.

Женщина задумалась. Она отстранённо смотрела в одну точку. Мужчина внимательно наблюдал за ней. Она вздрогнула.

— Вы можете описать то, что вы сейчас увидели?

— Как же всё логично выглядит, — с удивлением сказала она.

Какое-то время слов не было. Ей не удавалось зацепиться за то слово, с которого можно было начать. Мысли крутились в голове. Чувство, что вот-вот найдёшь то, от чего можно оттолкнуться, нарастало. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы поймать нужную мысль. Нужное слово. Нужный образ. Она бегло осмотрела комнату. В какой-то момент её взгляд замер. На одной из книжных полок лежала драгоценность. По всей видимости, она была оставлена там случайно. Женщина поняла, что украшение лежит не на своём месте. Это привычное понимание почему-то вызвало совершенно непривычные эмоции. Мужчина терпеливо ждал. В определённый момент он сказал:

— Продолжайте.

Она начала говорить:

— Маленький ребёнок не знает жизни — он учится. Для него всё это игра. Весёлая, грустная, злая, добрая — какая угодно, но это игра. Это ведь нормально?

Мужчина молча кивнул. Женщина продолжила:

— Ребёнок познаёт мир. Он подрастает и становится умнее. Он начинает понимать, что мир устроен не совсем так, как он хочет, и является не таким, каким он привык его видеть. Он постепенно перестраивается. Если этого не происходит, он переносит всё это во взрослую жизнь и живёт так, как научился жить в детстве. Что и происходит со мной.

Женщина остановилась и с лёгкой растерянностью посмотрела на мужчину.

— А разве это плохо, что он так живёт уже во взрослой жизни? — спросил мужчина, не сводя глаз с растерянного взгляда.

— Это не плохо — это тяжело, — голос женщины дрожал.

— Что будет, если ребёнка поймают на воровстве?

— Его накажут.

— А если нет?

— Он продолжит воровать.

Мужчина задумался. На какое-то время повисла пауза. Женщина вопросительно смотрела на него, чувствуя, как напряжение охватило всё её тело.

— Вы воровали в детстве ради наживы?

— Нет, мне не было нужно то, что я краду. Мне был важен процесс.

— А сейчас вы пользуетесь тем, что забираете у других?

— Да.

Мужчина задумался. Постучав ручкой по блокноту, он спросил:

— Если вы возьмёте чужое, что произойдёт?

— Если поймают, позор, наказание — в зависимости от ситуации.

— А если не поймают?

Женщина сначала хотела привычно сказать «ничего», но одёрнула себя. Она внимательно посмотрела на мужчину. Он своим взглядом словно вытягивал из неё то, на что она не хотела смотреть.

— Вы помните, с чем вы пришли? Можете ещё раз это озвучить?

— У меня постоянные проблемы. Муж — игрок, проигрывающий деньги семьи. Куча долгов и…

Женщина остановилась. Она вопросительно посмотрела на сидящего напротив человека. Что-то происходило в её голове.

— Вы меня спросили, что будет, если не поймают. А ведь я знала, что беру чужое, и это тяготит меня. Я знала, что поступаю неверно, что за этим может последовать наказание. Я ждала его, но, как мне казалось, я его миновала. Но уже не было той радости, что была в детстве. Мне становилось только хуже.

— Вы считали, что должны быть наказаны?

— Где-то внутри я чувствовала, что ответственность может последовать, что я должна дать что-то взамен, но… моя привычная детская схема по-прежнему работала.

Мужчина внимательно посмотрел на неё.

— Вы уверены, что она по-прежнему работает?

Женщина задумалась.

— Как мне казалось, да.

— Что у вас есть, помимо денег? Что представляет для вас ценность?

Женщина понимала, к чему этот вопрос. Ей стало немного жутко от этого. Небольшая пауза повисла в комнате.

Конец ознакомительного фрагмента.