Мы встретились случайно… ли?

Адиля Ах.

Моя жизнь была идеальной. Мне казалось, что я счастлива. Но однажды, все переворачивается с ног на голову. Внезапно. Это всегда происходит внезапно. И все меняет лишь один человек. Ты встречаешь его, и молния между вами меняет правила игры. Возврат к прежней жизни невозможен. Вы оба в плену друг у друга. И если бы не проблема на работе. Проблема, что держит в напряжении, проблема, у которой прекрасные ледяные глаза. И в какой-то момент ты допускаешь мысль, а что если…?

Глава 1

Почему некоторые девушки так стремятся выйти замуж? Кажется, за последнюю неделю я слишком часто об этом думаю. Мы ведь не в романе XIX века, когда в приоритете у женщины было удачно составить партию.

— Не знаю… А вдруг он собирается сделать мне предложение? — я вынырнула из размышлений о том, насколько изменилась роль женщины за полтора столетия и скривилась от заданного вопроса. За последние десять минут тема обсуждения так и не изменилась, разве что теперь мы перешли на обсуждение конкретно наших личных жизней. Бриттани никогда не казалась мне глупой и наивной, поэтому я не ожидала от нее столько энтузиазма по поводу потенциального предложения. Ну кто бы мог подумать?

— Да ты шутишь? Вы встречаетесь всего месяц, — ответила Саманта, ее подруга, словно угадав мои мысли, чем заслужила заинтересованный взгляд с моей стороны.

Думаю, Бриттани просто боится остаться одна, ведь тогда придется полагаться только на собственные силы и ум, а старые порядки позволяют переложить часть обязанностей на чужие плечи. Как бы то ни было, от разговоров о свадьбах, браках и отношениях меня уже начинало подташнивать.

— Знаете, я, пожалуй, пойду домой, — перебила я Бриттани, пытающуюся доказать Саманте, насколько у них с Заком все серьезно. — Накопилось много дел, созвонимся как-нибудь.

Они, конечно, не выглядели очень радостными, что я вот так ухожу, но кивнули, что, мол, все с тобой ясно. Очевидно, привыкли, что я могу вот так сорваться.

На пути к выходу я накинула на плечи пальто и повязала на шее легкий шарф, который мне когда-то подарила мама. От него приятно пахло моими любимыми духами. Скользнув взглядом по окну, подумала не достать ли зонт, казалось, небо готово было пролить на нас всю свою печаль. От бесплодных попыток все-таки достать зонт меня отвлек толчок в бок — какой-то парень конкретно не вписался в узкий проход между столиками. Хотя, судя по спешно извиняющемуся официанту, еле удерживающему на подносах пару миниатюрных чайничков и штук шесть таких же миниатюрных чашечек, он просто пытался предотвратить катастрофу. Обогнув кое-как место аварии, у меня получилось выбраться на улицу.

Оглянувшись на весьма переоцененную кофейню, я заметила, что Бриттани все еще пытается что-то донести до Саманты, хотя та ее вроде совсем и не слушала, уставившись на что-то. Проследив за ее взглядом, я увидела, что парень и официант успешно разрулили создавшуюся ситуацию и мирно разошлись в разные стороны. Саманта проводила парня задумчивым взглядом, пока он проходил к своему столику, где его ждал мужчина. Молодой человек одарил своего спутника веселой улыбкой и скинул с плеч бежевое пальто, на запястье блеснуло что-то металлическое. Мне не было видно, чем ответил на эту добродушную улыбку спутник парня, но лицо Саманты тут же изменилось с заинтересованного на разочарованное, и она вернулась к беседе со своей подругой. Современный мир — Саманта: 1: 0!

Нью-Йорк.

Неспешно прогуливаясь от кафе до ближайшей станции метро, я предавалась раздумьям о городе, который приютил меня.

Нью-Йорк — это что-то совершенно неописуемое. Я переехала в мегаполис совсем недавно, и года не прошло, но я все еще поражаюсь многим вещам. Высотки, заслоняющие небо и создающие сверкающие закатными отблесками лабиринты из стекла и камня, яркие вывески магазинов и кафе, несмолкаемый гул людских голосов, рычание сотни тысяч моторов, хлопанье дверей, переливы музыки ветра и дверных колокольчиков, топанье миллионов ног — все это есть город, его красота и безобразие, его манящие запахи и завлекающие взгляды, его голос, стремящийся увлечь тебя в дикую пляску, в круговорот дней и ночей, наполненных эмоциями и чувствами.

Город раскрашен яркими красками, но разве можно представить Нью-Йорк без небесно-голубого и ярко-желтого? Небоскребы приковывают любые взгляды, стоит лишь ступить на территорию города, но меня всегда поражало количество желтых машин, снующих туда-сюда по улицам города, словно маленькие жучки или пчелки. Эти жёлтые машинки проезжают мимо тебя в непрекращающемся потоке, изредка тормозя у обочины, чтобы подобрать бесконечный поток людей с телефоном у уха и кейсом в руках. Они всегда спешат по своим делам, а такси всегда спешат оказать им услугу.

Метро мне нравилось больше. В метро можно было рассчитывать на безразличие, как бы странно это ни звучало. Иногда хочется, чтобы весь мир отвязался от тебя, и тогда метро лучший выбор, чем, например, такси с вечно болтающими водителями. Там, конечно, те еще лабиринты, но оно всегда открывало свои двери, не зависимо от того, надет на тебе костюм тройка или дырявые джинсы. Метро принимало тебя любым.

***

Следующим утром я ни на йоту не нарушила свой утренний ритуал: падение с кровати в попытках встать, холодный душ, чтобы прогнать остатки сна, свежесваренный кофе и омлет на завтрак, — и конечно я умудрилась обжечь язык, — полчаса верчения перед зеркалом в попытках изобрести что-то новое из своих двух с половиной блуз, одного брючного костюма и трех пар обычных черных туфель. Надо бы пополнить гардероб, дальше откладывать ну просто некуда.

Деловой костюм сидел как всегда отлично, пиджак подчёркивал тонкую талию, а блузка расстегнутая на одну пуговицу, не показывала больше, чем нужно. Темные волосы я решила убрать в довольно обычный пучок, а образ дополнил макияж на каждый день: немного туши, почти ровные стрелки, немного помады в тон розовых губ.

Начало дня выдалось хорошим, по моим меркам, и я тихо понадеялась, что за оставшееся время ничего не случится. Я решила заскочить в ближайшую пекарню перед работой за восхитительными и единственными в своем роде французскими булочками, которые умеют готовить только там. Мне повезло, что уважаемые месье Ренар и месье Блан решили открыть свое заведение за углом здания, где располагался мой офис. Совершенно особенное место с непередаваемой атмосферой Франции.

Когда я зашла в пекарню, надо мной мелодично запела музыка ветра. Из радио лилась музыка, просто мелодия, без слов, навевающая странные воспоминания о местах и вкусах, которых ты никогда не знал, но казалось, что ничего нет естественнее, а из-под прилавка доносились возгласы на французском, иногда сопровождавшиеся еле слышными ударами, от чего откидывающаяся вверх часть прилавка забавно подпрыгивала.

Народу совсем не было, но волноваться было не о чем. Этому месту точно не грозит банкротство, слишком уж оно полюбилось всем, кто работает поблизости.

Наконец, из-под прилавка выскочил мужчина, при этом все-таки неплохо приложившись о сам прилавок головой. Видимо, не в первый раз. Месье Блан мог поразить любого нью-йоркца, да что там, любого американца. Все-таки французы совсем особенный народ. Уже не молодой, но все еще очень привлекательный мужчина, месье Блан гордо вскинул пострадавшую голову и, обернувшись к дверям, ведущим в задние помещения, громко прокричал что-то на французском. Не дожидаясь ответа, уважаемый месье повернулся ко мне и впился в меня проницательным взглядом.

— Мадмуазель!

— Доброе утро, месье Блан.

— Хм… Нет, не то… А может?.. Нет, нет… А как насчет?.. Да, уверен мадмуазель предпочтет сегодня что-нибудь воздушное? Думаю, эти великолепные ватрушки авторства покорного Вашего слуги месье Блана… — остановить его, когда он говорит о своих творениях практически невозможно, а если у вас и получится, то это будет воспринято, как дурной тон с вашей стороны, посему я лишь смирно стояла, в ожидании, когда месье Блан упакует великолепно пахнущие ватрушки.

Да, это фишка этого заведения. Здесь не посетитель делает выбор, а два все-таки немного странных француза. Загадочно? Ну еще бы. Тем не менее, ни месье Блан, ни месье Ренар никогда не ошибались с выбором.

Одарив меня пакетом с восхитительно пахнущими ватрушками и лукавой улыбкой, месье Блан вернулся под прилавок. Иногда лучше некоторые вопросы оставить без ответов.

Наш офис никогда нельзя было назвать тихим и спокойным. Здесь бурлила энергия и творческие идеи летали от одного стола к другому, иногда в виде самодельных бумажных самолетиков или просто скатанных из бумаги шариков, исписанных чернилами всех цветов, иногда в виде чего-то совсем необычного, например, подушки с вышитыми на ней цветами, пролетевшей однажды около тридцати метров из одного угла офиса в другой, с помощью передававших ее словно мяч сотрудников, при сопровождающем громком комментарии Дерека, того, кто и запустил подушку. Что-то там про летучих мышей. Подушка в итоге дошла до назначения, как и комментарий, и казалось, Кэсс даже поняла, о чем речь.

Но сегодня в офисе царило не обычное возбужденное состояние, а скорее напряженное ожидание чего-то.

— Кэсс, что происходит? — спросила я, остановив свою подругу, которая пулей летела даже не знаю куда.

— Лив, ты шутишь? У нас новый босс, — произнесла она и упорхала. А я даже не успела вручить ей купленные для нее же ватрушки.

Новый босс, только этого не хватало. Наше помещение с обыкновенными трудовыми пчелками было отделено от кабинета пчелы-королевы, в нашем случае короля, стеклянными окнами. Что-то про открытость, доступность начальства и т. д.

Я пыталась рассмотреть, кто же наш таинственный новый начальник, но среди столпившегося в кабинете народа трудно было разобрать кто есть кто.

Оставив попытки, я прошла на свое место и только достала аппетитно пахнущую ватрушку из пакета, как из кабинета начальника стали выходить люди. Теперь там остался лишь один человек, которого я никогда раньше не видела. Мужчина под тридцать, в сером строгом костюме на боюсь представить какую сумму, темные волосы уложены по последней моде. Он стоял с задумчивым видом и смотрел в разложенные на столе бумаги. Казалось, он о чем-то глубоко задумался. Больше разглядеть я не смогла. Вообще, я бы сочла его довольно привлекательным, даже очень, но новость об отставке мистера Трея приуменьшила его привлекательность в моих глазах. Мне нравилось работать под началом мистера Трея.

— Пошли, нас созывают на собрание, — Кэсс нашла меня все еще пялившейся на нового босса и при этом медленно пережёвывающей ватрушку, ее ватрушку. По ее взгляду было понятно, что она увидела мой смущенный взгляд и поняла, что ватрушки предназначались не мне. Она просто вздохнула и потянула меня к кабинету начальника, где должно было состояться собрание.

***

В нашем отделе работало порядка пятнадцати человек, но лишь пятеро отвечали непосредственно за сам творческий процесс создания рекламы. И сейчас, именно мы рассаживались за стол, обмениваясь тревожными взглядами. Новое руководство всегда к переменам, но, если созывают не весь отдел, а лишь творческую команду, начинают закрадываться подозрения, что это не просто момент знакомства.

— Хочу представить вам нашего нового руководителя, мистера Джеймса Ланга, — произнёс заместитель генерального директора нашей фирмы. В кабинете раздались приветственные, но неуверенные хлопки.

— Доброе утро! Знаю, что все вы напряглись в ожидании перемен, и перемен к худшему, но советую забыть пока о волнениях и полностью отдаться рабочему процессу. Увольнений не предвидится. Пока, — произнёс мистер Ланг.

Теперь я могла получше его разглядеть. Высокий, широкоплечий — возможно в прошлом пловец? — с серыми глазами и широкими бровями. Тем не менее, привлекательной внешности не удалось скрыть холод в глазах и серьезность намерений. Это и манило, и отталкивало. Хотелось узнать, что скрывается за суровыми чертами лица и всегда ли оно такое или это только маска, надетая, чтобы скрыть нечто иное — боль? Одиночество? Груз ответственности? А глаза? Всегда ли они подобны арктическим пустыням и холодному металлу? Или есть в этом мире что-то или кто-то, что может растопить лёд? А если приблизиться, не обожжёт ли холодная сталь? Не нанесет ли смертельную рану? Ну и далеко же меня унесло.

— Хотелось бы объяснить свое назначение, — тем временем продолжил мистер Ланг, — мистер Трей, ваш бывший начальник, сейчас проходит по уголовному делу в качестве обвиняемого, — мы тут же раскрыли рты, все одновременно, — подробности я разглашать не имею права, информация является конфиденциальной, — новый босс подождал пока мы переварим новую информацию и продолжил. — А теперь я попрошу вас представиться.

Когда очередь дошла до меня, мне стало не по себе. Во-первых, потому что я все еще думала о мистере Трее и странном обвинении в чем бы то ни было, а во-вторых, Мистер Ланг словно подавлял своего собеседника, всем своим видом выражая превосходство и уверенность в себе.

— Оливия Спелман, сэр, — представилась я, стараясь не прерывать зрительный контакт, хотя голос все-таки предательски дрогнул на последнем слове, выдавая с головой мою неуверенность перед новым руководством. Позор! — как в том знаменитом сериале, только колоколов не хватает.

— И как давно такой неуверенный в себе рекламщик работает у нас в компании? — тон, с которым был задан вопрос, не выражал ни одной эмоции, просто верх безразличия, но во взгляде помимо холода, кажется, поселилось еще и недовольство.

— Год, сэр, — ответила я, стараясь сохранить достойный вид. Получалось так себе. Мне не понравилось, что не получилось разубедить его в своей якобы «неуверенности». Я даже поймала краем глаза сочувствующий взгляд Кэсс.

— Прекрасно, — самое безэмоциональное «прекрасно», которое я когда-либо слышала. Мистер Ланг отметил что-то в своей записной книжке, с которой не расставался за все время «знакомства» и, посмотрев на нас отсутствующим взглядом отпустил.

И что это было? Какие выводы он сделал? До конца рабочего дня оставалось еще уйма времени и огромная куча несделанной работы. Творчество творчеством, а бумажную волокиту никто не отменял. Хорошо, что сегодня пятница.