Пари на новенькую

Адалин Черно, 2022

Он – искушенный мажор, не видящий границ. Она – девочка-отличница, мечтающая стать врачом. Они возненавидели друг друга с первой встречи, но судьба упрямо сталкивает их лбами. Один случайный вечер, одна внезапная ночь и одно несправедливое пари, которое изменит их жизни навсегда.

Глава 4

Я несколько раз стучу в дверь кулаками, кричу, чтобы выпустили.

По ту сторону тишина. Уроки закончились, в этой части здания классов нет.

Остается надежда на уборщицу, но время идет, а она все не приходит. Ну не могут же они оставить туалет без уборки? Или могут?!

Я устала стучать и кричать. Сижу у двери, плачу.

Со мной никогда прежде такого не было. Меня не запирали, вообще никогда не трогали. Да и не оскорбляли. Я училась в скучной школе, и мне всегда хотелось в обычную.

Видимо, пересмотрела сериалов про школы, где разрешены тусовки, танцы, дискотеки и даже вечеринки. В моей этого не было, но сейчас, сидя на холодном полу, я бы вернулась назад. К черту эти вечеринки, куда хуже быть униженной.

Я утираю слезы со щек и со злостью бью ногой в дверь. Конечно, та не поддается, но я слышу шорох, а потом ручку резко дергают.

— Выпустите меня! — кричу. — Пожалуйста, меня тут заперли.

— Не могу открыть, — слышу голос Огнева. — Заперто на ключ. Я найду кого-то, чтобы открыли, — говорит он.

— Стой! — кричу. — Ты можешь… выбить дверь?

Повисает пауза. Я тяжело дышу, чувствую, как сильно колотится сердце. Сейчас от парня по ту сторону зависит моя судьба. Если кто-то из администрации увидит меня здесь, то узнает вся школа.

Будут обсуждать, смеяться, а виновных, я уверена, не найдут и не накажут. Я не видела никого и не слышала. Догадываюсь, что это Тина, но кто мне на слово поверит?

— Не надо никому говорить, пожалуйста.

— Ладно, — вздыхает Огнев. — Отойди от двери.

— А ты глаза закрой, когда зайдешь.

— Это зачем? — интересуется со смешком.

— Кирилл… — я впервые называю его по имени. — Пожалуйста.

— Ладно.

Веры ему нет, поэтому я закрываюсь в кабинке. Жду, пока он дверь выбьет. Когда слышу стуки, думаю о том, что зря я попросила об этом. Дверь-то деревянная, замок вроде прочный. После череды глухих ударов слышу стук.

Выхожу из кабинки.

— Ты там? — спрашивает Огнев, запыхавшись.

— Да.

— Не выходит. Ты подождешь меня? Я схожу за помощью.

— Не надо, — скулю жалобно. — Я как-то так… выберусь.

— Так… — он вздыхает, но после говорит решительно: — Вещи свои собери и в кабинке закройся. Я никому не скажу, что ты там, ладно? Просто молча сиди, что бы ни случилось. Я приду за тобой. Паролем будут стуки, вот такие, — Огнев стучит по двери “тук… тук-тук”. — В таком порядке, поняла?

— Да.

— Жди. И сделай, что я сказал.

Я быстро достаю из умывальника одежду, выжимаю ее и запихиваю в рюкзак. Книжки и тетрадки, конечно, намокнут, но не выбрасывать же форму здесь.

Запираюсь в кабинке и жду. Чем больше времени проходит, тем сильнее я себя накручиваю. Что если Огнев приведет друзей, чтобы поржать? С него станется поиздеваться после того, как я огрызнулась в классе.

Все еще сильно нервничая, выхожу из кабинки, подхожу к окну. Второй этаж, прыгать слишком рискованно. Не убьюсь, конечно, но сломать руку или ногу могу. Еще и опозорюсь.

— Открыть сможешь? — слышу голос за дверью.

Дергаюсь. Бегу в кабинку, закрываюсь.

— Зачем?

— Тарасов, дверь вскрой, а? Вопросы я тебя не просил задавать.

— Тут камеры, так-то… нас накажут.

— Тебя я накажу, если ты сейчас замок не откроешь, ясно? Наказание тебе не понравится, поверь.

Больше я ничего не слышу. То ли парни молчат, то ли ушли. Выйти не решаюсь. Жду.

— Всё.

— Молодец, Тарасов. Свободен.

Дверь открыта, голоса теперь слышу совсем близко.

— Войти дашь? Руки помыть.

— Иди мой. И проваливай.

Я слышу шаги, затем шум воды. Почти не дышу, и сердце колотится на разрыв. Уверена, если приложить пальцы к вене на шее и посчитать количество ударов сердца в минуту, то этот показатель превысит все допустимые отметки.

— Иди уже, Тарасов.

Я снова слышу шаги, затем закрывается дверь. Я дрожу. Понятно ведь, что никого, кроме Огнева, в туалете больше нет. Но он все равно стучит. Так, как и сказал.

“Тук… тук-тук”

В другую кабинку, не в мою.

Я отвечаю ему стуком и тихо шепчу:

— Я выйду сама, хорошо? Ты уходи.

Огнев дергает дверь в мою кабинку, я с перепугу пячусь назад и падаю на унитаз. Не могу удержаться на ногах.

— Эй, новенькая. Ты там жива?

— Жива. Уходи.

— Что они тебе сделали?

— Ничего.

— Тогда выходи.

— Нет.

На мне прозрачные колготки и нижнее белье. Красивое, конечно, не с какими-то слониками. Но вот так перед ним показаться — ниже моего достоинства.

— У меня спортивный костюм есть. Надо?

Откуда он знает? Если только…

— Это что — ты устроил?

Он молчит, и меня прорывает. По щекам катятся слезы, в груди давит от обиды. Как он мог вообще? Сначала сделать это все, а потом… потом типа помогать?

Решительно встаю, утираю слезы со щек. Еще не хватало показывать ему, что я плакала! Щелкаю замком, дверь открывать не спешу. Огнев тоже не трогает. Так и стоим.

Он — там, я — здесь. Страшно теперь, но не обратно же закрываться.

Потом напоминаю себе, что это он устроил. И он все уже видел.

Толкаю дверь. Выхожу, прикрываясь рюкзаком.

— Доволен? Или покрутиться? Хотя… ты и так уже все разглядел, да?

Я не смотрю на него. Стыдно. Щеки горят, руки сжимаются в кулаки.

— Ненавижу тебя, понял? Я ничего тебе не сделала! Нахамила, но и ты не одуванчик! Скотина!

Теперь смотрю на него. Из гордости и потому что злюсь. Его взгляд недовольный. И не виноватый. Даже не сожалеет. Видимо, такие приемы в порядке вещей для новеньких. И ему не стыдно за то, что сделал.

Не получив ответа, толкаю его в грудь. Он стоит на месте. Скала непробиваемая. Сволочь! Унизил меня, а теперь строит добренького. Бью еще раз. Он стоит. Ничего не делает, даже не пытается. Запал бить дальше пропадает. Вообще чувствую себя обессиленной.

— Все? Успокоилась? — уточняет. — На тогда, переоденешься.

Он пихает мне в руки спортивный рюкзак. Сильно так, что я аж в дверь кабинки вжимаюсь. Идет к выходу. Я ему вслед смотрю, удерживая свой рюкзак с мокрой формой и книгами и его — с вещами.

— Что, так и сбежишь? — бросаю ему вслед. — Уйдешь и ничего не скажешь?

Он даже не останавливается. Открывает дверь туалета, выходит.

— Трус! — кричу ему вслед. — Ты пожалеешь! — говорю уже тише — больше себе, чем ему.