Украсть своё

Агния Валевская, 2023

Мне удалось выкинуть его из головы, я собираюсь замуж за другого, да и в целом моя жизнь размеренна и понятна. Пока в ней снова не появляется он. Тот, в кого была влюблена с первого дня в универе, тот, кто стал моим первым мужчиной и на следующее же утро растоптал мое сердце. Но я изменилась, и теперь не позволю ему проникнуть в мое сердце снова. Так я думаю, пока он не похищает меня за три дня до свадьбы.– Привет. Тебя подвезти? – спрашивает Женя.– Нет, – отвечаю я, стараясь не выдать своей злости.– Боишься, что передумаешь выходить замуж? – улыбается этот гад.– Не боюсь.– Тогда… Садись?Усмехаюсь такой дешёвой манипуляции, но почему-то, открыв дверь, сажусь.И уже через несколько минут понимаю, что это было ошибкой.– Ты не туда свернул, – спокойно говорю Жене.– Маш, ты не поняла что ли? – Клыков удивленно переводит взгляд с дороги на меня.– Что не поняла?– Я тебя украл!

Глава 6. Начнем?

Маша

Сегодня у меня запланирована съемка с Олей. Пока еду в такси уже представляю возможные образы и интересные позы. Такси попалось с незатемненными задними окнами, и я любуюсь ярким зимним солнцем, счастливо морщась и подставляя лицо его теплу. Утром я встала пораньше, и поэтому успела свою обычную утреннюю программу: душ, зубы, завтрак и легкий макияж, что также добавляет баллов для хорошего настроения.

— Привет, — здороваюсь с Настей, придя на работу.

Настино настроение, судя по всему тоже на высоте — она прямо сияет, увидев меня.

— Доброе утро, — улыбается она.

Что это с ней, интересно. В последний раз у нее глаза так светились, когда мы снимали одного известного парня-модель, она тогда еще упрямо не вылазила из студии, прикинувшись зрителем.

Захожу в кабинет за фотоаппаратом и ноутом и иду в студию, а войдя, понимаю истинную причину Настиного настроения — развалившись в моем кресле, туда-сюда крутится Клыков!

Точно! Было во взгляде Насти еще и некое ехидство. Вот зараза — ничего не сказала!

Я наблюдаю как Женя елозит мое кресло, пока он решив сделать круг, не видит меня.

Сегодня на нем белая футболка, которая невероятным образом подчеркивает красоту его смугловатой кожи. Сейчас замечаю, что весь его образ выглядит дорого: на руках премиальные на вид часы, одежда явно не из масс маркета, опять же уложенная прическа и обалденный парфюм.

Как он успел разбогатеть за это короткое время? Конечно, до уровня папы ему еще далеко, но некоторым не хватает и жизни даже для такого. А еще папа ошибался: никакой Женя не болотный нищеброд, которому никогда не суждено заработать хотя бы на одно мое платье — так папа утешал меня три года назад. Тогда мне, конечно, было все равно сколько зарабатывает Женя и из какого он социального слоя, но папа так уверенно говорил об этом, что на какую-то долю меня отпускало. Но все же я понимала, что неважно сколько у Жени денег — он все равно не купит мне ни-че-го, потому что я ему попросту не нужна.

— Мария, здравствуйте! Вы опаздываете, но ничего, я рад, что вы пришли.

Я нервно смотрю на часы: две минуты десятого. И то они прошли, пока я смотрела на его виляния.

— Начнем? — спрашивает он, хлопая руками по подлокотникам и выпрямляя спину.

Гневная тирада, которую я собралась обрушить, отодвигается на задний план, потому что? Начнем? Что это вообще значит?

— Вы хотите присутствовать на съемке? — догадываюсь я, но все же не веря до конца, решаю уточнить.

— Нет, — его ответ вгоняет в ступор, но не успеваю я выдохнуть, как он уточняет, — не просто хочу, но ещё и буду. Фина в курсе.

Класс. Ей от денег совсем башню снесло? Он же не 300% доплачивает, чтоб так работу усложнять, причём, не только мне. Известно, что заказчики не могут себя адекватно вести, наблюдая за процессом и не мешая при этом. Да и редко встретишь таких, кто изъявляет подобное желание — у них обычно много других дел. В отличие, видимо, от Жени.

— Вы не доверяете нашему агентству, Евгений Александрович? — вспоминаю его отчество.

— Почему же, Мария Владимировна, доверяю, иначе бы меня в вашем агентстве не было. Не переживайте, я просто понаблюдаю за процессом, — с мягкой обезоруживающей улыбкой говорит он. — Вы меня даже не заметите.

Ох, разве это возможно: не замечать тебя? Это такое наказание для меня? За что?

Понимаю, что спорить смысла нет, и чем быстрее отфоткаю, тем быстрее избавлюсь от его общества, прекратив этот фарс.

Надеюсь он не будет флиртовать с Олей, отвлекая ее от работы.

— Хорошо, как вам будет угодно.

В этот момент в студию заглядывает Саша — молодая девочка, что помогает готовить одежду для съемки. В основном это отпаривание, но иногда бывает надо что-то прогладить утюгом или подшить.

— Саш, привет. Ты как раз вовремя, — обращаюсь к ней. — Где вещи для съемки? — спрашиваю уже у Клыкова. — Нам нужно подготовить их к съемке: отпарить, отгладить если потребуется.

— Они уже готовы, — отвечает он и взглядом показывает на угол комнаты, в котором уже распакованные стоят какие-то металлические штуки, которые я даже не замечала все это время.

— Что это? — ошарашено смотрю на точно не предметы гардероба, которые ожидала увидеть.

— Карбюраторы.

— Это не одежда! — восклицаю я.

— Да, это запчасти для машин, — как ни в чем не бывало объясняет он, словно тупой блондинке.

— Ты издеваешься? Зачем тогда модели? Ты мог просто заказать предметную съёмку.

— Ты предметной съёмкой не занимаешься. И заметь сейчас ты первая перешла на ты.

— То есть ты уже не собираешься притворяться, будто тебе нужна съёмка? Зачем ты достаешь меня?

— Видишь ли, Маша, на самом деле цель не совсем достать тебя. Но вот карты я раскрыть не могу. Извини, это бизнес, как говорил один мой знакомый.

Я понимаю, про кого он говорит, потому что сразу в голове всплывает голос и интонация Ромы, с которой он говорил тогда в машине: “А это бизнес!”

Но обдумать не успеваю. Заходит Оля — модель, что пришла для съемки, и, видя Женю, немного меняется в поведении. В походке, пока она подходит к нам, появляются умелые виляния бёдрами, глазки не отрываются от Клыкова, а голос, с каким она произносит “Здравствуйте” и вовсе отдаёт откровенным флиртом.

— Что снимаем сегодня? Надеюсь не нижнее белье или купальники? — произносит так, будто на самом деле надеется.

Если бы она села на Женю — я бы даже не удивилась — это бы смотрелось очень гармонично тому, как она себя сейчас ведет.

— Карбюраторы, — отвечаю ей тоном гопника.

Лицо у меня наверно соответствующее, потому что, посмотрев на меня, она сразу подсобирается и спрашивает серьезнее:

— Это что? Я только кардиганы знаю.

Взглядом киваю на угол комнаты и, пока она пытается понять, говорю:

— Сегодня предметная съемка, но ты рядом постоишь, попозируешь. Надень сначала вон то желтое платье, думаю, оно хорошо будет смотреться тут. Что скажете Евгений Александрович?

— Делай, как знаешь — я тебе доверяю, — игнорирует он мои потуги вернуть дистанционное “вы”, а мне становится на это уже все равно. — Я же сказал, что просто понаблюдаю.

Мы приступаем к съемке, водрузив первый из трех карбюраторов на стол, и Женя действительно ведет себя тихо, как и обещал, никак не вступает в коммуникацию с Олей, хотя сама она пару раз пыталась заговорить с ним. Но… Большое, огромное “но”. Он все время смотрит на меня, и я буквально чувствую его взгляд.

Сначала я думала, что накручиваю себя, но, не выдержав и обернувшись первый раз, я натыкаюсь на его расслабленный гипнотизирующий взгляд. Также как и во второй и в третий.

Мне уже даже хочется, чтобы он начал разговаривать, лишь бы избавиться от этого въевшегося под кожу внимания, от которого по телу то и дело пробегают мурашки, будоража и волнуя обычно спокойную меня. Поэтому, когда поворачиваюсь в четвертый раз, чтобы попросить его не рассматривать меня, он словно прочитав мои мысли, отводит глаза в сторону.

За два часа съемок мы меняем образы и карбюраторы, которые для меня почти одинаковые, делая просто кучу фотографий, так как для меня важно отработать любой заказ на максимум. И в конце, отпустив Олю, я все-таки показываю Жене фото, подключив камеру к ноутбуку.

— Все так?

— Мне нравится. У тебя классно получается, — так просто и искренне говорит он, не зная, как этими словами вызывает мой внутренний восторг.

— Тогда на сегодня все. Обработка займет примерно два дня. Мне самой выбрать подходящие фото или отправить все и… выберешь сам? — окончательно “тыкаю” я.

— Выбери сама — ты же профи, — делает он вновь комплимент моей работе.

— Хорошо, — отвечаю я и беру фотоаппарат с ноутом в руки, собираясь идти.

— Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — так запросто спрашивает он, и, видя мое замешательство, почему-то решает еще больше ошеломить меня. — Я могу тебя подвезти.

После его комплиментов это особенно режет слух.

— Спасибо, но есть кому меня подвозить. Вы даже знакомы, — довольно грубо отвечаю я, злясь на столь наглое предложение.

Как он вообще себе это представляет?! Я, без пяти минут чужая жена, должна разъезжать с тем, кто обошелся со мной как последний козел?

Лицо Жени сразу меняется, когда я косвенно упоминаю Рому. Я даже замечаю, как он сжимает челюсть, и я, радуясь произведенным эффектом, иду к выходу, оставляя его позади.

— До завтра, Маша, — долетает со спины как угроза.

— До завтра… — шепчу я слишком тихо, понимая, что сказал он это не просто так.

Запираюсь в кабинете и пытаюсь вспомнить, что-то такое, что не дает покоя. А когда, наконец, вспоминаю, мне становится не по себе.

“Видишь ли, Маша, на самом деле цель не совсем достать тебя. Но вот карты я раскрыть не могу. Извини, это бизнес, как говорил один мой знакомый”.

Это бизнес…

Что он задумал? Месть? И если да, то каким способом здесь замешана я? Не через меня же он собрался отомстить Роме? Или через меня…

Чувствую себя пойманной птицей, которая не понимает, что происходит и что с ней сделают: сожрут, посадят в клетку или отпустят.

А еще, когда я продемонстрировала, что все же узнала его отчество, он назвал меня также полным именем. Откуда он знает мое отчество… Уж точно не с универа — там нигде наши отчества особо не светились. Неужели запомнил имя отца, когда тот разговаривал с ним три года назад?..