Мужской выбор

Агата Лав, 2019

Он убил брата из-за меня и получил издевательское имя Каин. У него не было выбора, а я навсегда останусь истинной виновницей трагедии. Теперь я в его руках, и он может делать со мной всё, что захочет. Он давно смирился с новым именем и ожесточился. Как помочь ему? И как найти свет в его израненной душе?

Глава 2

Каин красив, как должен быть красив мужчина. Как мощная машина или дикое сильное животное. Я всматриваюсь в идеальные черты, чуть испорченные жестокими боями на ринге и в ночных барах, и любуюсь его внешностью. Так легче забыть, какой порок таится внутри него. Каким человеком он становится прямо у меня на глазах.

Я не могу этому помешать, а, быть может, уже вовсе поздно. Уже всё случилось и дороги назад нет, он будет становиться только жестче и страшнее, пока не сломает меня, как ненужную игрушку. Слишком хрупкую и надоевшую до чертиков.

— Что? — он замечает мой внимательный взгляд и отвлекается от полки холодильника, на которой стоят белые банки с таблетками.

Он берет первую в ряду и, отвинтив крышку, насыпает целую горсть, которую отправляет в рот.

— У тебя рассечена бровь…

— Да, я в курсе.

— Можно мне? — я указываю на соседний тюбик с перекисью и делаю шаг к нему.

— Хочешь поухаживать? Я похож на калеку?

— Ты уставший.

— Каин, — подсказывает он с усмешкой и с интересом наблюдает за мной. — Уже пора вставить заветное слово.

— И у тебя опять начался…

Он не переносит слово “тик” и я не произношу его вслух. Но иногда, когда его злость слишком долго не находит выхода или случаются затяжные дикие деньки, у него начинает подрагивать верхнее веко. Едва заметно, но я до мелочей знаю его лицо, чтобы упустить этот момент. Поэтому я на свой страх и риск поднимаю руку и дотрагиваюсь до его лица. Накрываю теплыми пальцами веко, успокаивая простым прикосновением.

— Ты сама нежность, когда кончаешь.

Мне хочется накрыть второй ладонью его губы, чтобы он замолчал и перестал огрызаться. Но такое он точно не стерпит, а так он стоит передо мной и даже прикрыл глаза, ненадолго поддавшись моей заботе. И его внутренняя пружина чуть разжимается, я вижу, как покатые плечи опускаются ниже, а из позы уходит нервная стяжка. Он ведь и дома то и дело занимает стойку бойца, будто ждет удара со спины.

— Ты стала совсем ручной, Алиса, — продолжает он и зажигает фирменную ухмылку, которой пытается отгородиться от всего мира. — Может, пора переходить к пощечинам? Ты и это стерпишь?

— У тебя поднимется рука?

— Крошка хочет проверить, — он отбрасывает мою ладонь прочь и следом перехватывает ее, зацепившись грубой хваткой выше локтя. — Крошка спятила и решила показать свой острый язычок.

— Нет, Каин, я не…

— Я могу ударить тебя.

Не может, но я молчу. Тогда он встряхивает меня.

— Запомни это хорошенько. Я могу сделать с тобой, что угодно. И то, что я однажды спас тебя, не значит ничего.

— Да, ты прав. Я знаю, знаю… Мне больно, Каин.

— В этом смысл, крошка. Ты размякаешь от доброго отношения, тебе нужно постоянно напоминать правила.

— Я помню твои правила.

— Повтори.

— Я никто. Я должница и твоя вещь. И я… я…

— Тебе помочь?

Каин кладет ладони мне на плечи и с силой надавливает, желая опустить меня на колени. Но я сопротивляюсь и продолжаю стоять на ногах.

— И я шлюха, — я выдыхаю последнее слово и отворачиваюсь от него, чтобы спрятать отвращение, которое испытываю то ли к нему, то ли к себе.

— Ты слишком своевольная для шлюхи.

Я хочу исчезнуть и провалиться сквозь землю, я даже согласна на его тяжелые удары, силу которых не знаю и даже не могу представить. Хотя видела бедолаг, которым не повезло встретиться с Каином в бою или же в уличной драке, начатой из-за обычного мужского честолюбия. Он может убить голыми руками и даже одним ударом, если захочет. Он профессиональный боец, у него вместо мышц стальные канаты, а нервные окончания отмерли из-за мясорубки, через которую он прошел.

Но мне плевать на все это. Наверное, я и правда игрушка, у которой подходит к концу срок службы.

— Нет, Каин, — я пытаюсь отмахнуться от его рук и ускользнуть прочь, только куда там, из его цепких замков невозможно выбраться. — Пожалуйста, я прошу тебя…

— Ты продолжаешь. Для кого ты повторяла правила?

— Не сейчас…

Он вновь встряхивает меня и ловит подбородок, заставляя повернуть голову и посмотреть ему в глазах.

— Или ты думаешь, что можешь устанавливать свои?

— Я ничего не думаю, — я выдыхаю ему в лицо и кладу ладони на его пальцы, пытаясь хоть как-то ослабить их нечеловеческий пресс. — Я просто устала, Каин. Дай мне минуту. Хотя бы минуту.

Он замирает и жадно смотрит в мои глаза.

— Отпусти меня, — произношу я и, не дожидаясь разрешения, отклоняюсь в сторону. — Каин…

Он разжимает ладони, когда я едва удерживаю слезы. Он неожиданно отступает прочь, отвернувшись от меня и вспомнив о раскрытой дверце холодильника.

— Тебе нужно поспать, — добавляет Каин, доставая с полки перекись.

Я привыкла спать одна и иду в спальню.

Каин работает по ночам. Бои проводятся ближе к вечеру, а главные встречи случаются вовсе глубоко за полночь. Каин же считается фаворитом и даже звездой подпольных боев, собирая сумасшедшие ставки и красуясь на ярких маскулинных афишах, так что он приходит домой под утро. Если приходит. Он бы с радостью жил на ринге, только человеческая натура требует хоть малейшего разнообразия.

Но сегодня не тот день, чтобы мне заснуть в одиночку. Каин вскоре заходит в спальню.

— Лис, — зовет он грубовато и садится на кровать ближе к подушкам. — Спишь?

— Нет.

Каин поворачивает голову и внимательно смотрит на мое лицо. Ему нравится смотреть на меня, я знаю, ему становится легче, хотя он никогда не признается. Даже самому себе, поэтому он никогда не затягивает со взглядами и начинает что-то говорить или сразу делать.

— Дэн звонил, у него важная встреча намечается и ему нужны девочки для сопровождения гостей.

— Что…

Я открываю рот от удивления и не верю в то, что услышала. Я даже не пытаюсь изобразить хладнокровие или спрятать эмоции подальше, они слишком сильные и внезапные, чтобы у меня получилось хоть что-то.

— Никто не будет тебя трахать. Хотя… Разоденешься, поулыбаешься.

Каин пожимает плечами, будто говорит о пустяке. И протягивает руку, отодвигая простынь.

— У тебя классное тело, — кивает он, оглядывая мое обнаженное тело, — ты могла бы хорошо зарабатывать.

Он скользит по моей коже взглядом оценщика и зажигает пошловатую улыбку, которая не обещает ничего хорошего. Лучше всего он исполняет роль мудака, и сегодня выдался вечер для шумных оваций.

— Мой брат всегда выбирал шлюх, — вдруг произносит Каин и накрывает широкой ладонью мою грудь.

Он по-хозяйски очерчивает вершину и уводит ладонь дальше, медленно и тягуче по животу, опаляя жаром… опускаясь ниже и ниже… Я машинально свожу ноги, но ему плевать. Он отбрасывает простынь в сторону и продвигается дальше. Его длинные крепкие пальцы касаются черных трусиков и начинают массировать через тонкую ткань.

— Ты считаешь?

Я не понимаю его вопроса.

— Кто трахал тебя больше? Я или он?

Самые плохие дни — это, когда Каин начинает говорить о брате. Об Олеге. Он с сумасшедшим азартом раздирает самую глубокую рану, которая никогда не затянется.

— Ну же, крошка, ты должна знать ответ, — он обнажает белые зубы в вымученной улыбке и подвигается ближе, нависая надо мной. — Я начал после него, но ведь уже догнал? Или даже вышел вперед?

— С тобой я дольше, — я выдыхаю, сдаваясь.

— Он делился тобой с друзьями?

— Нет.

— Не ври мне.

— Нет! — из меня вырывается чистая злость.

— Значит только с братом, — Каин усмехается.

— Я не была с тобой, когда была с ним. Ты даже не смотрел в мою сторону, ничего не было… Зачем ты так говоришь?

Он убил своего младшего брата из-за меня. У него не было выбора и он не хотел, он защищался по большому счету, но Каину плевать на оправдательные подробности. Он помнит только суть, что поддался простому рефлексу и вонзил нож в грудную клетку до упора. Нож тоже был не его, не он достал холодное оружие, но это тоже никому не нужные подробности. Он убил брата, вот что главное.

И даже тонна потерянной крови ничего не стоит. Я смотрю на шрам на его горле и в который раз думаю, что если бы Олег полоснул чуть глубже, то он бы заслужил прозвище Каин.

— Потому что ты так сказала, — холодно бросает Каин. — Ты сказала ему, что мы трахаемся.