Мессия (оратория)

Месси́я (англ. Messiah, HWV 56, 1741) — оратория для солистов, хора и оркестра Георга Фридриха Генделя, одно из наиболее известных сочинений в жанре оратории.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Эсхатологическая образность множилась и обогащалась в проповеди. После завоеваний Александра Македонского влияние греческой культуры простиралось далеко за границами античных полисов: эллинистическая эпоха привнесла новые литературные формы для иудейских пророчеств. В псевдоэпиграфическом жанре создана книга, авторство которой приписывается легендарному древнему мудрецу, упомянутому у Иезекииля, – это книга Даниила (II в. до н. э., во времена гонений Антиоха). В ней явно читается античное влияние: исторические персонажи закодированы в символических образах. Например, вредившие Израилю народы, описываются как апокалиптические звери: последний зверь (македонская держава) имеет 10 рогов, обозначающих царства преемников Александра Македонского (10 – число важнейших диадохов – полководцев и правителей после Александра), «Сын Человеческий» аллегорически изображается как иудейский народ, а функцию грозного мессии занимает архангел Михаил. Само же воскресение мёртвых становится возможным после финальной баталии добра и зла – в ходе которой зло раскроется максимально, что является необходимым условием для окончательной победы добра. Кроме того, в эллинистический период складываются неканонизированные ни иудейской, ни христианской традицией апокрифы. Их читали и переписывали, осмысляли и толковали: «Завещание двенадцати патриархов» (I в. до н. э.), «Вознесение Моисея» (предположительно I в. н. э.), «Книги Сивилл» (II в. до н. э. – IV в. н. э.), важнейший из апокрифов – «Книга Еноха» (влиял на раннехристианскую литературу, его яркая образность описывает Страшный Суд, на котором будут судимы и наказаны также и ангелы, восставшие и отпавшие от Бога, – идея, впоследствии развитая в средневековой литературе; предположительно III–I вв. до н. э).

Валерия Косякова, Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света, 2018

Нужно иметь в виду, что Иоанн писал (диктовал Прохору) свое Откровение после произошедших с ним событий и делал он это в течение определенного времени, – иными словами, осмыслив и обдумав увиденное и испытанное и пропустив через призму христианского восприятия, обработав соответствующим образом в стремлении вызвать определенные религиозные чувства. К нему обратился один старец, говоря о представителе рода Иудинов, корне Давидов. Иоанн, судя по написанным им строкам, видит в потомке Давидов Иисуса Христа, так как считалось всегда, что из рода Давидов придет мессия. Современные евреи и некоторые этнические группы считаются потомками Иуды.

М. Н. Семенов, Судьба человечества. Откровение (Апокалипсис) Иисуса Христа, 2018

Оба текста объединяет глагол «радуйся» (chaire). В такой форме этот глагол в Септуагинте встречается только четыре раза (Иоил 2, 21, 23; Соф 3, 14; Зах 9, 9; Плач 4, 21), и каждый раз он означает не обычное приветствие («добрый день», «здравствуй», «приветствую»), но имеет религиозное, мессианско-эсхатологическое значение. Это торжественный призыв к мессианской радости. Повод к радости – пришествие Господа, Царя, Спасителя, на Сион. Именно так можно истолковать призыв пророка Софонии. Для обычного приветствия употреблялся глагол «шалом» (мир). Лука же перенял в ангельском приветствии призыв к радости пророка Софонии. У него слово chaire, обращенное к Марии, имеет не простое, повседневное значение, – оно призывает к мессианско-эсхатологической радости. Обычное еврейское приветствие «шалом» Евангелия переводили как eirene (мир), а не как chaire. Такое понимание подтверждает и контекст ангельского приветствия. Первое слово Ангела к Марии – торжественное, приподнятое, лирическое и эсхатологическое. Причины предвещаемой радости имеют свои соответствия: у Софонии – пришествие Господа, Спасителя, на Сион; у Луки – Рождество, то есть пришествие в мир Иисуса, имя Которого значит «Спаситель». Имени «Царь Израилев» (Соф 3, 15) у Луки соответствует упоминание о том, что Мессия будет царствовать на престоле Давида (Лк 1, 32–33). Наконец, оба текста наполнены радостью. Радость принадлежит к числу излюбленных тем Луки. Она соединяется с Рождеством Иисуса; это – радость «нищих Божиих», угнетенных и страдающих, ожидающих утешения Израиля и спасения Иерусалима (1, 51–53, 71, 73; 2, 25, 38). Это – эсхатологическая радость, радость о грядущем спасении (1, 14,28,47; 2, 10). Она достигает вершин в гимнах и песнях, сохраненных Лукой (1, 25, 46–50, 67–79; 2, 14, 29–32). К такой радости Ангел призывает Благодатную Марию. Греческие Отцы, хорошо знавшие употребление слова chaire в разговорной речи, объясняя ангельское приветствие, всегда понимали его в смысле призыва к мессианской радости.

Иосиф Кудасевич, Матерь Искупителя: библейские размышления, 1996