Типология (лингвистика)

Типология — раздел лингвистики, занимающийся выяснением наиболее общих закономерностей различных языков, не связанных между собой общим происхождением или взаимным влиянием. Типология стремится выявить наиболее вероятные явления в различных языках. В случае если некоторое явление выявляется в представительной группе языков, оно может считаться типологической закономерностью, применимой к языку как таковому.

Типологический анализ можно вести на уровне звука (фонетическая и фонологическая типология), на уровне слова (морфологическая типология), предложения (синтаксическая типология) и надсинтаксических структур (типология текста или дискурса).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Признак, положенный в основу классификации В.В.Виноградова, – использование или отсутствие аффиксальных словообразовательных средств – в дальнейшем наполнился новым содержанием. Так, авторы учебника «Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц» (под ред. Е.И. Дибровой, 2001) отмечают, что «для построения типологии способов значим не сам факт наличия или отсутствия словообразовательного аффикса, участвующего в образовании производного слова, а тип форманта (аффиксальный / безаффиксный), выражающего то или иное деривационное значение в современном языке». Исходя из этого подхода, классификация способов словообразования строится с учетом трех признаков: 1) характера форманта; 2) количества формантов; 3) отношения к системе языка [Современный русский язык 2001: 501].

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014

Против такого формализма протестовал С. Д. Кацнельсон в известной работе «Типология языка и речевое мышление»: «Для понимания сущности грамматики и специфической природы грамматических функций важно еще выяснить, что представляют собой категории, скрытые в значениях слов. Обнаруживаемые компонентным анализом лексических значений скрытые категории даны постоянно в сплаве с вещественными семантическими компонентами… Вопрос о грамматических «значениях» решался в традиционной грамматике применительно к способу выражения. То, что выражается грамматическим показателем, есть грамматическое значение. Такое решение вопроса приводило к тому, что выражаемые в ряде языков формативами половые или возрастные различия признавались грамматическими значениями, а выражаемые словами различия начала или завершения действия… считались неграмматическими. Теперь же всплывает вопрос об определении грамматических содержательных функций изнутри, по типу выполняемой ими функции» (Кацнельсон 2002: 94). Особое значение эта критика имеет в сфере исследования аналитических языков, таких как английский язык, где моделирование видо-временных и падежных отношений осуществляется при помощи специальных слов, а не словоизменительных морфем.

М. В. Сорокина, Учебник по лексикологии, 2014

Важным шагом в исследовании идиоматики стали работы И. А. Мельчука (особенно [Мельчук 1960, 1968]), в которых он представил более строгое определение устойчивости и предложил общую классификацию, выведя ее за пределы собственно лексических единиц – фразеологизмов. Классификация опирается на совмещение русской и американской лингвистических традиций (прежде всего указанных работ Виноградова и работ [Weinreich 1969; Makkai 1972; Jackendoff 1995]). Исследователь предложил типологию фразем, существующих на трех уровнях языковой системы – лексемном, морфологическом и синтаксическом. Отталкиваясь от принятого определения идиомы, согласно которому «семантика идиомы не складывается из семантики входящих в нее элементов» (некомпозициональность семантики), исследователь предложил следующее определение фраземы:

Михаил Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016

Для школы были характерны следующие принципы: преимущество строгого разграничения звуков и букв, фонетической и морфологической членимости слова; строгое разграничение процессов, происходящих в языке на данном этапе его существования, и процессов исторических, совершающихся на протяжении длительного времени (это была первая – еще до Ф. де Соссюра – попытка сформулировать различия между синхронией и диахронией): преимущество наблюдений над живыми языками и изучения новых языков – перед догадками, извлекаемыми из рассмотрения памятников письменности, в связи с чем подчеркивалась особенная значимость диалектологии. «Казанцы» последовательно утверждали и отстаивали в своих работах полное равноправие всех языков как объектов исследования. Характерной чертой Казанской лингвистической школы, и в особенности Бодуэна де Куртенэ и Крушевского, было стремление к обобщениям, без которых, как подчеркивал Бодуэн де Куртенэ, «немыслима ни одна настоящая наука». Многие идеи представителей Казанской лингвистической школы сыграли большую роль в развитии лингвистической мысли: они предвосхитили развитие идей структурной лингвистики, фонологии, морфонологии, типологии языков и др.

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

В статье, посвященной типологии и ее роли в реконструкции, К. Шилдз идет дальше своих предшественников [Shields 1997] и снимает обязательность типологического присутствия в настоящем для реконструкции языка древнейшего периода: «Typology should never be the primary basis for a linguistic reconstruction» [Shields 1997: 372] [«Типология не должна быть отправной базой для лингвистической реконструкции»]. В более поздней статье [Shields 1998] К. Шилдз настаивает на медленности – в большей степени, чем обычно предполагается – процесса превращения «энклитических» частиц и их комбинаций в слова с той или иной грамматической функцией [Shields 1998: 48].

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Типология скреп чрезвычайно обширна. При рассмотрении структурных характеристик явлений, выполняющих юнкционную функцию на уровне сверхфразового единства и текста, мы сталкиваемся с чрезвычайно широким спектром этих конструкций. Это могут быть и союзы и их функциональные аналоги (частицы, местоимения, союзно-местоименные сочетания, наречия и частицы), и конструкции, представляющие большую или меньшую степень синтаксической идиоматичности, словосочетания, вводно-модальные конструкции и даже образования предикативного характера. Структурный показатель не позволяет установить общие черты во всем разнообразии этих конструкций.

О. И. Филимонов, Скрепа-фраза в языке, 2013

У авторов многочисленных типологий отсутствует единая точка зрения по поводу отнесения того или иного речевого акта к определенному типу. Не совпадают и исходные основания классификации. Вместе с тем в методическом отношении не столь важна таксономия речевых актов сама по себе, как те дифференциальные признаки, которые различают их между собой и должны учитываться при оценивании интенций. По Серлю, это различия в цели высказываний, в направлении «приспособления» между словами и миром, соответствие интересам говорящего и адресата и пр. В других типологиях наряду с этими признаками принимаются в расчет факторы иного рода: знание/незнание говорящим опыта и структуры референции адресата; степень вовлеченности говорящего и адресата в коммуникацию; соотношение речевого акта с принципами общения и социальными целями, такими, например, как избеганием конфликта (Богданов, 2007). Такого рода факторы, сопряженные с выражением и передачей намерений, важно иметь в виду при проведении интент-анализа.

Н. Д. Павлова, Интент-анализ. Основания, процедура, опыт использования, 2017

Из сформулированного нами понятия типологии правопонимания видно, что в основу этого феномена (рассматриваемого в обоих аспектах) положен принцип группировки по типам. Таким образом, понятие типа правопонимания является исходным, и от его трактовки зависит собственно и интерпретация типологии правопонимания в целом. При этом в юридической науке попытки дать определение типа правопонимания весьма редки. Чаще всего авторы апеллируют к данной категории как к чему-то само собой разумеющемуся, всем понятному и не требующему дополнительных пояснений. Даже в учебной литературе, которая должна способствовать формированию понятийного аппарата у обучаемых, и в силу этого требует дополнительных разъяснений используемых терминов, рассмотрение проблемы правопонимания начинается, как правило, сразу с основных типов, в лучшем случае с критериев типологии.[116] Что же такое тип правопонимания?

П. А. Оль, Правопонимание: от плюрализма к двуединству, 2005

После стилистических помет каждый описываемый библеизм снабжается дефиницией. Тем самым читатель получает истолкование его актуального в современном литературном языке значения. Учитывая очень широкий структурно-синтаксический диапазон описываемых в данном Словаре единиц – от отдельного слова до развёрнутой цитаты-афоризма, дефиниции каждого структурного типа отличаются друг от друга. В целом типология толкований совпадает с системой дефиниций, использованной в нашем словаре крылатых слов и выражений.

В. М. Мокиенко, Библеизмы в современной русской речи. Как их правильно понимать и употреблять, 2017

В 60-70-е годы известные дидакты И. Я. Лернер и М. Н. Скаткин выделяют пять основных методов: объяснительно-иллюстративный, репродуктивный, метод проблемного изложения, частично-поисковый и исследовательский Эта классификация в частных методиках соответствующим образом корректируется. Так, из трех проблемно-поисковых методов, по мнению Н. З. Бакеевой. и З. П. Даунене, два – проблемного изложения и исследовательский – не находят себе заметного применения при обучении русскому языку как неродному. На уроках русского языка в этих условиях они практически совпадают с одним из двух методов, которые И. Я. Лернер и М. Е. Скаткин называют соответственно объяснительно-иллюстративным и частично-поисковым. В то же время репродуктивный метод, выделяемый в этой же типологии, нуждается в дальнейшем членении, поскольку он связан с разными типами мыслительной и речевой деятельности учащихся.

О. А. Стычева, Методика школьного курса русского языка, 2013

Очевидно, что только типологический подход позволит получить целостное описание вариаций индивидуально-психологических различий, поскольку такой подход дает возможность свести практически бесконечное множество отдельных измерений к конечному, генетически заданному множеству устойчивых структур свойств индивидуальности человека. Б. М. Теплов предупреждал, что проблему типов следует решать только после того, как будут изучены «элементы» типологии (Теплов, 1961; Теплов, Небылицын, 1963). Можно считать, что такие «элементы» уже частично выделены и, следовательно, в недалеком будущем проблема типологии станет центральной проблемой дифференциальной психофизиологии.

В. М. Русалов, Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования, 2012

В 3 главе в качестве исследовательской базы служат примеры из переходных периодов в эволюции художественной формы, когда она находится в стадии становления, поиска новых форм выразительности (Ренессанс, романтизм, постмодернизм). В то же время уже в главе 2 фрагментация как результат неравномерности членения изображения на планы рассматривалась на примере символизма, а также приводилась историческая типология способов фрагментирования в искусстве. Но если глава 2 посвящена рассмотрению предпосылок фрагментарности, то глава 3 – особенностям ее проникновения в композицию и смысловую ткань произведения. Способы проявления детали многообразны, но прежде всего связаны с теми новыми целостностями, которые вместе с ней порождаются. Это модифицирующиеся из-за незначительного, на первый взгляд, изменения композиция и смысловая структура произведения, сдвиг в точке зрения автора. Кроме того, деталь функционирует в произведении в различных обличиях, например, в форме цитат или соседствующих друг с другом фигуративных объектов разной степени условности.

Е. А. Кондратьев, Художественная деталь и целое: структурные и исторические вариации, 2010

В-третьих, они отличаются друг от друга сразу по нескольким критериям. Подробнее эти отличия будут рассмотрены ниже, однако простое их перечисление позволяет, очевидно, говорить о наличии искомого комплексного критерия типологии. В литературе подчеркивается, что в рамках системного подхода набор признаков и свойств, взятых для конструирования идеального типа, является не их простой совокупностью, но органическим целым, системой, где каждый признак выступает своеобразным элементом системы признаков, а их устойчивая связь образует структуру идеального типа[243]. Представляется возможным в этой связи для каждого рассматриваемого типа НПП выявить комплекс содержательных, формальных и функциональных признаков, обусловливающих его специфику:

М. Л. Давыдова, Нормативно-правовое предписание. Природа, типология, технико-юридическое оформление, 2009

В рамках определенной культуры могут существовать различные типы географических пространств. Здесь следует выделить две основные содержательные типологии, весьма важные в контексте создания базовой модели идеального географического образа[271].

Д. Н. Замятин, Культура и пространство. Моделирование географических образов, 2006

Приведенное многообразие типологий индивидуальности и темперамента свидетельствует о сложности данной проблемы. Четыре гиппократовских типа в последующем были оценены клиническими психологами как «блестящее открытие», и эти типы, безусловно, доказали свое право на существование. Также вполне правомерно говорить о наличии дихотомии типов темперамента по К. Юнгу и Г. Айзенку – «экстраверсия – интроверсия». В то же самое время, все богатство индивидуального многообразия типов человека, конечно, нельзя описать одними только этими типами, поскольку существуют смешанные и переходные варианты индивидуальности. Следует полагать, что типологии других авторов также содержат в себе рациональные зерна истины. Сложность типологий индивидуальности зависит от той системы оценок, которые применяются; то есть чем больше признаков мы вводим и учитываем, тем более сложной становится система измерений свойств индивидуальности. Четыре типа высшей нервной деятельности, выделенные И.П. Павловым, коррелируют с типами темперамента Гиппократа, подводят под них естественнонаучное объяснение с точки зрения физиологии высшей нервной деятельности (ВНД). В то же самое время предложенные И.П. Павловым критерии позволяют выделить не только три сильных типа ВНД, но (потенциально) и три слабых. В эпоху расцвета павловской физиологии существовали типологии индивидуальности, которые (с учетом введения дополнительных критериев) позволяли выделить 72 типа ВНД.

Н. В. Москвина, Межполушарные асимметрии и индивидуальные различия человека, 2011

Общее суждение о культурном феномене невозможно без сравнения различий его проявления в многообразных обществах и на разных этапах развития человечества. Сравнительный метод в культурологии позволяет выявить причинные связи между различными культурными феноменами, обнаружить последовательность их возникновения и формирования, установить закономерность исторического развития культуры человечества, и обозначить его тенденции. Кроме того, при помощи метода сравнения возможно производить построение классификаций и типологий культур. В процессе такого построения могут выявляться разные степени сходства и различия между культурными явлениями, выстраиваться разного рода подсистемы, поэтому сам сравнительный метод при этом имеет тенденцию развиваться в системно-сравнительный, являясь уже способом создания типологической модели – системы.

Е. П. Борзова, Сравнительная культурология. Том 1, 2013

Разнообразие содержащихся в настоящей книге очерков позволяет затронуть широкий спектр проблем, встающих в историко-семантических исследованиях, имеющих дело с важными для развития культуры понятиями. Семантические изменения в этой сфере – это изменения в вербальной структуре памяти общества, его самосознания и самоконструирования. Они не только отражают динамику культуры, но и составляют фактуру этой динамики. Семантические изменения обусловливают напряжения, существующие в этой фактуре и создаваемые столкновением старого и нового, высокого и низкого, книжного и бытового, публичного и приватного. Анализируя разные понятийные области, мы изучаем разные типы столкновения. Мы пока располагаем лишь весьма ограниченным материалом для построения типологии историко-культурных процессов этого рода. Однако сама постановка данных проблем закладывает основания для дальнейших работ в области исторической семантики. Надеемся, что предлагаемая вниманию читателей книга послужит этой цели.

Коллектив авторов, Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени, 2009

В самом широком смысле понятие ценностей было применено антропологами в «Сравнительном исследовании ценностей пяти культур (навахо, зуньи, мормонов, тексанцев и испано-американцев)», которое было проведено Гарвардским университетом. В этом исследовании фигурируют такие широкие ценности, как «гармония универсума» (позитивно оцениваемое состояние дел у навахо) и «индивидуальная независимость» (позитивно оцениваемое состояние у тексанцев). Схожей же традиции придерживался, развивая свою модель, и Парсонс (тоже в Гарварде), однако парсонсовская схема выводила на передний план классификацию этих и без того уже широких абстракций и преобразование их в компонентную таксономию ценностных типов. (Например, основополагающие ценности общества могут быть просто классифицированы по их характеру как «универсалистско-достиженческие» или «партикуляристско-аскрипционные»; см.: Parsons and Shils, 1952). Такого рода типология полезна в некоторой степени как эвристический инструмент; оправданность ее использования в качестве аналитического инструмента мы обсудим позже.

Коллектив авторов, Антология исследований культуры. Символическое поле культуры, 2011

Примечание 3. Природа и масштабы конкретных развивающихся объектов различны, поскольку они формируются из различных компонентов, имеют различные комплексы взаимодействия в качестве детерминант развития, соответственно, различные основания собственного существования и причинные комплексы развития, различные процессуальные характеристики, в том числе «траектории» развития, различную степень целостности – от систем организменного типа до более свободных относительно своих компонентов систем. Однако при этом между различными разновидностями процессов, как выяснено в ходе их исследования, существует много сходного, общего для них, что отличает их от других процессов и, одновременно, объединяет между собой. Поэтому процессы развития могут быть объединены в классы и виды, а в теории – типологизированы, идеализированы и т. д. Важнейшим научным результатом данного аспекта исследования развития в будущем должна стать классификация, типология и последующая каталогизация развивающихся объектов. По всей видимости, каталогизация может оказаться смешанной – в каких-то своих частях она будет типологической, в каких-то – «поименной», индивидуализированной, например, в случае развивающегося объекта «Земля» или цивилизаций и культур как развивающихся миров (что, собственно, и пытались делать в особенности О. Шпенглер, А. Тойнби и другие социальные философы).

Александр Селиванов, Развитие объектов. Наука управления будущим, 2016

Но в равной мере её можно считать и устойчивой традицией, воспроизводящейся в условиях современной письменной (и даже электронной) культуры. Действительно, многие практические руководства, изданные в Европе в XVI–XVIII веках, по содержанию скорее можно отнести к пред-, нежели к протосистематике. Образчиком такого чисто прагматического подхода к классифицированию и описанию животных являются, например, книги прусского политика, историка и любителя-натуралиста Якоба Кляйна (Jacob Theodor Klein; 1685–1759) (Плавильщиков, 1941). Да и более поздние научно-популярные справочники зачастую вполне обходятся теми «народными классами» и «народными семействами», которые гораздо более очевидны и потому более узнаваемы и интересны обывателю, чем предлагаемые научной систематикой (скажем, кладистической). Названную традицию неизменно воспроизводят многие эмпирики-интуитивисты, чурающиеся тех всякого рода нововведений, которые нередко существенно перекраивают традиционные классификации. Это очень хорошо обозначил, например, П. Дарлингтон, который утверждает, что разные нагруженные теорией концепции систематики, от типологии до математики, лишь «увели» её от той реальности, с которой имели дело «примитивные люди», но ныне, как он полагает, намечается обратный тренд – «возвращение к реальности… мы возвращаемся назад… – к той систематике, которая коррелирует с реальностью» (Darlington, 1971).

И. Я. Павлинов, Биологическая систематика: Эволюция идей, 2011

Сексуальное поведение как отдельного человека, так и совокупности индивидов или определенной социальной группы есть, прежде всего, взаимное поведение, акт коммуникации, взаимодействия, за редким исключением случаев, носящих выраженный психопатологический характер, о которых стоит говорить отдельно. Сексуальное поведение все равно следует рассматривать как взаимодействие, даже если оно не носит обоюдного, договорного характера. Соответственно с позиции системного анализа оно может быть рассмотрено двояко: направленное на интеграцию, поддержание целостности внутри определенной социальной структуры и направленное на дифференциацию, различение частей системы. Типология такого поведения предусматривает три возможных варианта[121] – симметричное, комплиментарное и асимметричное (реципрокное). Сексуальное поведение лежит в основе создания социальных норм поведения. При этом выделенные формы коммуникативного поведения относятся как к отдельным индивидам, так и к взаимоотношениям целых социальных институтов и культур, т. е. являются универсальными паттернами поведения. Кроме того, «у каждой коммуникации есть аспекты, касающиеся содержания и взаимоотношений, при этом последний классифицирует первый и, следовательно, является метакоммуникацией».[122] Соответственно поведение может быть рассмотрено в двух системах координат: коммуникация и метакоммуникация; симметричное, комплиментарное и асимметричное, реципрокное.

Н. А. Исаев, Сексуальные преступления как объект криминологии, 2007

Представления медицинского естествознания о типах характеров тесно переплетаются с учением о темпераменте и конституции как соматическом типе строения организма человека. Конкретный тип темперамента, так же как и характера, мог объясняться, например, преобладанием в организме определенного «гумора» (Гиппократ, Гален), составом крови (Аристотель), влиянием космогонических факторов (Парацельс), типом сложения (Кречмер), особенностями воли (Клагес) и т. д. Типологии характеров, в основе которых лежит заложенное в античности учение о темпераментах, соединившее в своих основах идеи морфологической (конституция) и физиологической («соки», кровь и проч.) обусловленности психического своеобразия человека, более чем за 2000 лет до настоящего времени не претерпели ничего существенно нового.

Т. В. Каратьян, Психология развития и возрастная психология: конспект лекций, -1

В западной психологии распространены типологии, учитывающие преимущественно личностные показатели (свойства и черты индивидов, порождаемые изначально присущими им ориентациями). Такова например типология К. Юнга, включающая типы личности, выделенные с учетом таких признаков, как сензитивность, мыслительность, переживание оценки, интуитивность, экстравертивная или интравертивная направленность. Существует и типология, предложенная Э. Фроммом, который выделяет следующие элементы личности: накопительство, ориентация на обмен, восприятие, использование и др. Отзвуки пер-сонологических классификаций можно выявить во многих социально-психологических типологиях, в частности при построении типологии личности по признаку конформности личности относительно норм группы и общества, типологии направленности и управляемости личности.

Т. И. Гусева, Психология личности, -1

Г. А. Ковалев и В. А. Кан-Калик в работе, посвященной анализу О. как предмета теорет. и прикладного исследования, разработали общую типологию, выделив 8 типов О.: диалогический, доверительный, рефлексивный, альтруистический, манипулятивный, псевдодиалогический, конформный, монологический. Каждый из 8 типов интегрирует в себе возможные соотношения 3 осн. параметров функц. структуры О.: отражения, отношения и обращения. Д. о. является сложным (по отражению), личностным (по отношению) и открытым (по способу обращения). Диалогический тип О. является высшим уровнем, к-рый оптимален с т. зр. коммуникации и обладает максимальным развивающим, воспитывающим и творческим потенциалом. Концепция типов О. Г. А. Ковалева, В. А. Кан-Калика имеет существенное методологическое и эвристическое значение, поскольку она указывает на возможность интерпретации 8 выделенных типов О. в соответствии с представлениями об объектном, субъектном и интерсубъектном уровнях анализа О. С позиций Т. А. Флоренской, центральным положением диалогического постижения человеческого бытия является понимание диалога как духовно-развивающего О.

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

Итак, нарративные тексты обладают темпоральной структурой и излагают некую историю, подразумевающую событие. Что есть событие? В первом приближении – изменение исходной ситуации вовне (естественные, акциональные и интеракциональные события) и внутри (ментальные события). С точки зрения Ю. Лотмана, под событием понимается «перемещение персонажа через границу семантического поля» [Лотман, 1970, c. 282]. Это могут быть прагматические, топографические, этические, психологические, познавательные и прочие границы, переход которых нарушает норму, миропорядок. Оппозициональность исходной и получившейся через событие ситуации предполагает ряд условий, благодаря которым можно говорить о полноценном событии. В. Шмид предлагает, – вслед за В.-Д. Штемпелем – в качестве признаков событийности: его фактичность или реальность; результативность, включая релевантность, непредсказуемость, консекутивность (как прозрение, перемена взглядов), необратимость, неповторяемость [Шмид, 2003, c. 16–18]. Тем самым структуралистское понимание событийности включает в нарративные тексты событийно-динамические процессы в отличие от описательных текстов, транслирующих статическое состояние или циклические, рутинно повторяемые процессы, классификации, типологии, рассматриваемую среду.

Е. Ю. Рождественская, Биографический метод в социологии, 2012

Академик Д.Н. Шмелёв под функциональными стилями признаёт только те стили, которые значительно отличаются и от языка художественной литературы, и от разговорной речи. Типология функциональных стилей, предложенная учёным, включает в себя разговорную речь, язык художественной литературы и функциональные стили (официально-деловой, научный и публицистический).

Т. И. Кобякова, Стилистика русского языка и культура речи (сфера профессиональной коммуникации), 2013

Древнейшая из известных типологий характеров, основанная на 12 астрологических знаках, которые обозначают особенности жизни и связанные с ними свойства поведения разных животных, приписывается древневавилонскому мудрецу Аккадеру (III тысячелетие до н. э.). Дальнейшее развитие астрологическая типология получила в труде К. Птолемея «Тетрабиблос».

Аурика Луковкина, Психология развития и возрастная психология. Шпаргалка, 2009

Осознание и принятие своей значимости происходит через процессы опосредствования, проекции Я на другую ценность, сравнение с ней и интеграцию результата этого сравнения в Я. Ценность, с которой происходит сопоставление, и называется утверждающим или средством самоутверждения. Присваиваться, интегрироваться может Я, получившее переоценку через вещи, предметы неодушевленного мира, представляющие для человека ценность, других людей, свои достижения и способности, т. е. через себя самого. В типологии самоутверждений выделяется критерий, который называется средством самоутверждения. В соответствии с этим критерием самоутверждения делятся на два типа: внешнее и внутреннее.

Н. Е. Харламенкова, Самоутверждение подростка, 2007

Таким образом, этнографические описания российских народов во второй половине XVIII столетия можно определить как первичные, для них по-прежнему вполне равноценными были сочинения античных авторов, путешественников, историков, философов, т. е. очевидцев и историографов в равной степени. Как резюмирует М. Могильнер, «появлявшиеся начиная с XVIII в. типологии и этнографические описания народов России, подобно всем таксономическим просвещенческим проектам, направленным на упорядочивание и рационализацию видимой беспорядочности бытия (вроде зоологической системы Карла Линнея), не подрывали и не опровергали существующий миропорядок. Они фиксировали сущности, давали им имя, каталогизировали знание, утверждая приоритеты просвещения и осмысленного восприятия реальности»[135].

М. В. Лескинен, Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

Рассмотрев типичные свойства самопрезентации представителей радикальной типологии, можно прийти к выводу, что людям, обладающим такими характеристиками, невозможно работать в сферах, требующих соблюдения строгого дресс-кода. Для них лучше выбирать профессию, связанную с творчеством, отсутствием ограничений. Это журналисты, актеры, писатели, парикмахеры, продавцы и т. д.

А. К. Болотова, Психология коммуникаций, 2015

Выборочный анализ статей показал разнонаправленность и динамику познавательных проблем, затрагиваемых авторами. Аккумулировав в одном проекте разработки различных научных областей, создатели журнала организовали благодатную почву для формирования новых познавательных стратегий, стремления к новому методологическому инструментарию. Можно сделать вывод, что изучение технологической истории приводит к переосмыслению морфологии и типологии культуры.

Коллектив авторов, Культурогенез и культурное наследие, 2009

22. Артеменко 2001в – Артеменко Е. Б. К вопросу о специфике и типологии экспрессивно-языковых средств русского фольклора // Фольклор и литература: проблемы изучения. Воронеж: ВГУ, 2001. С. 87–98.

Коллектив авторов, Дело всей жизни…, 2014