Пример для подражания

Пример для подражания (ролевая модель, модель поведения) — это термин в психологии, педагогике и социологии, который идентифицирует отдельных лиц и конкретные действия, совершающиеся другими людьми. Термин «ролевая модель» приписывается социологу Роберту К. Мертону, который придумал эту фразу во время своей карьеры в Колумбийском университете в 1950-х годах . Мертон предположил, что индивиды сравнивают себя с референтными группами людей, которые занимают социальную роль, к которой стремится индивид.

Многие теории о ролевых моделях основаны на теориях, которые выдвинул Зигмунд Фрейд. Он рассматривал «идентификацию» как образец для подражания как психодинамический процесс. В раннем детстве родители или опекуны являются наиболее важными образцами для подражания ребёнка, и оно основывается на его инстинкте. Например, страх одиночества создает внутреннюю картину лица, осуществляющего уход, и ребёнок перенимает у него поведение. В момент полового созревания, когда у подростка растет самосознание и критические суждения, и он приобретает больше опыта и понимания других социальных ситуаций, родители воспринимаются более реалистично. Подросток больше выбирает образцы для подражания не от инстинкта, а по уму. При выборе образца для подражания, среди прочего, одной из главных частей является воспринимаемое сходство с ним (это может также относиться к отношениям, целям, интересам и т. д.).

Широко распространено мнение, что дети наблюдают за окружающими взрослыми и выборочно следуют их шагам. Различные исследования (в 1980 и 2003 годах) показывают, что образцы для подражания играют роль в профессиональной реализации. Однако, в отличие от детей, взрослые лучше способны отличать специфическое поведение от общего характера ролевой модели. Кроме того, взрослые могут говорить о положительных и отрицательных образцах для подражания, во втором случае это намеренное отрицание определённого поведения, наблюдаемого в других.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Конформный тип – Главный отличительный признак этой группы людей – чрезмерная конформность, почти полное отсутствие собственной инициативы. Представители этой группы обычно ориентируются на свое непосредственное социальное окружение, однако не ищут в нем наиболее ярких примеров для подражания (как неустойчивые психопаты), но стремятся думать, действовать, «быть – как все». Неумение противостоять любому внешнему влиянию, внушаемость и консерватизм делают их ревностными слугами общепринятых мнений, дежурной моды и др., способными выражать банальные истины в напыщенной (нередко – усложненной) форме и с самым торжественным видом. Умелое и точное следование шаблону (например, модному фасону одежды или авторитетному, но, как правило, частному, лишенному контекста, предписанию) сопровождается ощущением собственной значительности, доходящим до горделивого самодовольства.

Ирина Германовна Малкина-Пых, Психология. Основные отрасли, 2014

Пожалуй, наиболее необычным и ставящим текст Гальего особняком по отношению к массовой культуре стало обращение к идеалу, который в масскульте чаще всего дезавуируется. Роман Н. Островского «Как закалялась сталь» вполне мог быть переосмыслен современным автором в духе, который не так давно продемонстрировал адепт и критик масскульта В. Пелевин. Но если для того «Чапаев» был страшновато-забавным клише, этаким экспонатом музея восковых фигур, то для Гальего и Островский, и его Павел Корчагин – п одлинные примеры для подражания. В новелле «Штык» звучит восторг перед слепым, парализованным писателем, который, не имея возможности перечитывать свою книгу, мог, по представлению современного автора, лишь водить пальцем по контуру штыка, выдавленного на обложке романа. И если буденовку наш современник называет жалким подобием рыцарского шлема, что вполне согласуется с нигилизмом массовой культуры по отношению к идеологическим образцам, то сам Павка для него – «последний рыцарь холодного оружия» и даже (что вовсе странно для представителя романской культуры) «последний викинг двадцатого века». Очевидно, путаница рыцарей Центральной Европы и скандинавских викингов не смущает восторженного поклонника парадоксального превосходства слабого над тривиальной силой.

Т. С. Злотникова, Философия творческой личности, 2017