Неточные совпадения
― Это не мужчина, не человек, это кукла!
Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я, а не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская
машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части
машин и другое, что мрачно молчит в трюмах, вызывая безжизненные представления скучной необходимости.
Клим не поверил. Но когда горели дома на окраине города и Томилин привел Клима смотреть на пожар, мальчик повторил свой вопрос. В густой толпе зрителей
никто не хотел качать воду, полицейские выхватывали из толпы за шиворот людей, бедно одетых, и кулаками гнали их к
машинам.
— А почему земля все? Потому, что она дает хлеб насущный… Поднялся хлебец в цене на пятачок — красный товар у купцов встал, еще на пятачок — бакалея разная остановилась, а еще на пятачок — и все остальное село.
Никому не нужно ни твоей фабрики, ни твоего завода, ни твоей
машины… Все от хлебца-батюшки. Урожай — девки, как блохи, замуж поскакали, неурожай — посиживай у окошечка да поглядывай на голодных женихов. Так я говорю, дурашка?
Я закрыл глаза, сел на ступенях, идущих наверх, к
Машине. Должно быть, шел дождь: лицо у меня мокрое. Где-то далеко, глухо — крики. Но
никто не слышит,
никто не слышит, как я кричу: спасите же меня от этого — спасите!
Каким образом, или, лучше сказать, каким колдовством происходит там эта работа, эта чистка —
никому не известно, но не подлежит никакому сомнению, что работа и чистка существуют, что
машина без отдыха работает своими колесами и никакие человеческие силы не остановят ее…
— Нет, не всякий, а теперь и
никто, я думаю: перед вами схватились не
машины, сопровождаемые людьми, как это было в франко-прусскую войну, а два тигра-народа, сопровождаемые
машинами. Не говоря уже об вас и других разговаривателях, весь мир должен смотреть с благоговейным удивлением на эту войну. Это не люди дерутся, а какие-то олимпийцы, полубоги!
— Постой, — сказал он, ткнув палкой в песок, около ноги сына. — Погоди, это не так. Это — чепуха. Нужна команда. Без команды народ жить не может. Без корысти
никто не станет работать. Всегда говорится: «Какая мне корысть?» Все вертятся на это веретено. Гляди, сколько поговорок: «Был бы сват насквозь свят, кабы душа не просила барыша». Или: «И святой барыша ради молится». «
Машина — вещь мёртвая, а и она смазки просит».
Нет, денег
никто не копил, все проживалось. Женщины — те иногда откладывали на сберегательные книжки, но и то до первого любовного увлечения. У женщин манера известная — стрелять на швейную
машину. Помогают им иногда довольно крупно, но если хорошенькая — редко задаром.
Разве вода может говорить?
Машина при всей её подавляющей физической силе не может выдавить из себя ни одного слова… А слова повторялись, он их слышал совершенно ясно и даже мог различить интонации в произношении. Он в каком-то ужасе сел на своей скамейке и удивился, что кругом
никого не было, а против него мирно спал брат Павлин. Половецкий вздохнул свободно.
Всё это делается только благодаря той сложнейшей
машине государственной и общественной, задача которой состоит в том, чтобы разбивать ответственность совершаемых злодейств так, чтобы
никто не чувствовал противоестественности этих поступков.