Неточные совпадения
К государю,
к государю,
к самому царю побегу, милосердому, в
ноги брошусь, сейчас же, сегодня же! я — сирота!
Швабрин упал на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в
ногах беглого казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя на сей раз, — сказал он Швабрину, — но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился
к Марье Ивановне и сказал ей ласково: «Выходи, красная девица; дарую тебе волю. Я
государь».
— Как вы смели, милостивый
государь, как решились обеспокоить незнакомую вам даму в ее доме и в такой час… и явиться
к ней говорить о человеке, который здесь же, в этой самой гостиной, всего три часа тому, приходил убить меня, стучал
ногами и вышел как никто не выходит из порядочного дома.
— Но нас ведь сначала, — продолжала Юлия, — пока вы не написали
к Живину, страшно напугала ваша судьба: вы человека вашего в деревню прислали, тот и рассказывал всем почти, что вы что-то такое в Петербурге про
государя, что ли, говорили, — что вас схватили вместе с ним, посадили в острог, — потом, что вас с кандалами на
ногах повезли в Сибирь и привезли потом
к губернатору, и что тот вас на поруки уже
к себе взял.
Отмщенья,
государь, отмщенья!
Паду
к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Чернышев же, нахмурившись, прохаживался, разминая
ноги и вспоминая все то, что надо было доложить императору. Чернышев был подле двери кабинета, когда она опять отворилась и из нее вышел еще более, чем прежде, сияющий и почтительный флигель-адъютант и жестом пригласил министра и его товарища
к государю.
— Нет,
государь милостивый, — отвечал Сергеич, — строгости особливой нет, а известно, что… дело барское, до делов наших, крестьянских, доподлинно не доходил; не все ведь этакие господа, как твой покойной папенька был: с тем, бывало, говоришь, словно со своим братом — все до последней нитки по крестьянству знал; ну, а наш барин в усадьбу тоже наезжает временно, а мужики наши — глупой ведь, батюшка, народец, и полезут
к нему со всякими нуждами, правыми и неправыми, так тоже в какой час попадут; в иной все смирно да ласково выслушает, а в другой, пожалуй, еле и
ноги уплетут — да!
«Батюшка!.. Царь!.. Спаси!.. Заступись! Ты один наша надежда! Отец наш!» — вопил народ, кидаясь
к царскому стремени и обнимая
ноги государя. «Мы знали, что Ты с нами! Ты наш! Ты не оставишь… Мы все с Тобою! Все за Тебя! Не выдадим! Умрем — не выдадим!..»
— Господин пастор! господин пастор! что вы со мною делаете?.. — вскричал Густав. — Я готов упасть
к ногам вашим; я готов целовать ваши руки. Луиза!
Государь! Кто еще?.. Боже! Боже! Я как помешанный.
С утренней прогулки прибыл Павел Петрович. Александр Васильевич упал
к его
ногам.
Государь поднял его, взял под руку и повел в кабинет. Там они пробыли с глазу на глаз более часа.
— Не преминую, не преминую. Разнесу новые вести о нем на крыльях усердия (тут он ковыльнул хромою
ногой) и любви
к высокой истине (опять запятая). Как благодарили бы здесь вас, благороднейший из благороднейших рыцарей, если б вы успели склонить нашего
государя, чтобы вышвырнуть жидка за рубеж Московии!
На разводе он делал вид, что не может справиться со своей плоской шляпой, снимая ее, хватался за поля то одной, то другой рукою — все мимо и наконец ронял ее
к ногам сумрачно смотревшего на него
государя.
— Теперь он… перестал даже бывать… Вы расстались с ним навсегда… Напишите ему… что вы заступитесь за меня, что сами обратитесь
к государю с просьбой о разводе; он тотчас же предупредит вас и поправит свою вину относительно меня… Иначе я сама дойду до
государя и государыни и брошусь
к их
ногам, умоляя заставить его покрыть мой позор… Я решилась на все… я не могу долее выносить такую жизнь… я терпела семь лет… семь долгих лет…
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он скользя
ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад, и, заметив входящего с Балашевым на террасу
государя, приостановился.
Государь с Балашевым направлялись
к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался
к притолке и нагнул голову.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до
ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел, и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению
к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Не доезжая
государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду
к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя
ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд
государя, прошел превосходно.
Когда на бале Кутузов, по старой Екатерининской привычке, при входе
государя в бальную залу, велел
к ногам его повергнуть взятые знамена,
государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица», думал он, ожидая всякую секунду встретить
государя и чувствуя прилив крови
к сердцу при этой мысли. — «Упаду в
ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему
государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого
государем дома.