Неточные совпадения
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого Завета. Стихи из Евангелия Сережа знал порядочно, но в ту
минуту как он говорил их, он загляделся
на кость лба отца, которая загибалась так круто у виска, что он запутался и конец одного стиха
на одинаковом слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.
Он подошел к столу, взял одну толстую запыленную книгу, развернул ее и вынул заложенный между листами маленький портретик, акварелью,
на слоновой
кости. Это был портрет хозяйкиной дочери, его бывшей невесты, умершей в горячке, той самой странной девушки, которая хотела идти в монастырь. С
минуту он всматривался в это выразительное и болезненное личико, поцеловал портрет и передал Дунечке.
— Я должен извиниться, что мешаю вам в ваших ученых занятиях, — начал он, усаживаясь
на стуле у окна и опираясь обеими руками
на красивую трость с набалдашником из слоновой
кости (он обыкновенно хаживал без трости), — но я принужден просить вас уделить мне пять
минут вашего времени… не более.
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри черепа в
кости висков. Дома он с
минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит
на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой косой ниже пояса.
Через несколько
минут поезд подошел к вокзалу, явился старенький доктор, разрезал ботинок Крэйтона, нашел сложный перелом
кости и утешил его, сказав, что знает в городе двух англичан: инженера и скупщика шерсти. Крэйтон вынул блокнот, написал две записки и попросил немедленно доставить их соотечественникам. Пришли санитары, перенесли его в приемный покой
на вокзале, и там он, брезгливо осматриваясь, с явным отвращением нюхая странно теплый, густой воздух, сказал Самгину...
Высунешь
на минуту руку поправить что-нибудь — и пальцы озябнут до
костей; дотронешься даже до дерева, и то жжется, как железо.
— Да везде эти диссонансы, Сергей Александрыч, и вы, кажется, уже испытали
на себе их действие. Но у отца это прорывается
минутами, а потом он сам раскаивается в своей горячности и только из гордости не хочет открыто сознаться в сделанной несправедливости. Взять хоть эту историю с
Костей. Вы знаете, из-за чего они разошлись?
Иван Яковлич ничего не отвечал
на это нравоучение и небрежно сунул деньги в боковой карман вместе с шелковым носовым платком. Через десять
минут эти почтенные люди вернулись в гостиную как ни в чем не бывало. Алла подала Лепешкину стакан квасу прямо из рук, причем один рукав сбился и открыл белую, как слоновая
кость, руку по самый локоть с розовыми ямочками, хитрый старик только прищурил свои узкие, заплывшие глаза и проговорил, принимая стакан...
«Видишь ли, Прохоров, — сказал бригадир от имени всей честной компании, — все мы поднялись
на твое приглашение; остались дома только те, которым уже невмочь, которые совсем развалились да у кого остались одни
кости без кожи, но и тут один не утерпел — так хотелось ему побывать у тебя…» В эту
минуту маленький скелет продрался сквозь толпу и приближился к Адриану.
Лиза вметала другую
кость и опять подняла голову. Далеко-далеко за меревским садом по дороге завиднелась какая-то точка. Лиза опять поработала и опять взглянула
на эту точку. Точка разрасталась во что-то вроде экипажа. Видна стала городская, затяжная дуга, и что-то белелось; очевидно, это была не крестьянская телега. Еще несколько
минут, и все это скрылось за меревским садом, но зато вскоре выкатилось
на спуск в форме дрожек,
на которых сидела дама в белом кашемировом бурнусе и соломенной шляпке.
— А вы, батюшка учитель, сядьте-ка, да потолкуемте! Вы, я вижу, человек очень хороший и покладливый, — начал, оставшись с ним наедине, Термосесов и в пять
минут заставил Варнаву рассказать себе все его горестное положение и дома и
на полях, причем не были позабыты ни мать, ни
кости, ни Ахилла, ни Туберозов, при имени которого Термосесов усугубил все свое внимание; потом рассказана была и недавнишняя утренняя военная история дьякона с комиссаром Данилкой.
Затем она начала кивать головой: кивала-кивала, и через пять
минут не только мякоти, но и
костей на блюде не осталось.
Шпион внимательно взглянул в лицо Климкова, поправил усы,
на минуту закрыл глаза, потянулся всем телом так, что у него хрустнули
кости. А когда выпил коньяк, то снова вполголоса заговорил...
— Он
на минуту замолк, его волосы стояли дыбом, глаза разгорались как уголья, и рука, простертая к Ольге, дрожала
на воздухе; он поставил ногу
на грудь мертвецу так крепко, что слышно было, как захрустели
кости, и, приняв торжественный вид жреца, произнес: — Свершилось первое мое желание!
Хотя снег, дождь и все то, чему даже имени не бывает, когда разыграется вьюга и хмара под петербургским ноябрьским небом, разом вдруг атаковали и без того убитого несчастиями господина Голядкина, не давая ему ни малейшей пощады и отдыха, пронимая его до
костей, залепляя глаза, продувая со всех сторон, сбивая с пути и с последнего толка, хоть все это разом опрокинулось
на господина Голядкина, как бы нарочно сообщась и согласясь со всеми врагами его отработать ему денек, вечерок и ночку
на славу, — несмотря
на все это, господин Голядкин остался почти нечувствителен к этому последнему доказательству гонения судьбы: так сильно потрясло и поразило его все происшедшее с ним несколько
минут назад у господина статского советника Берендеева!
Его били по лицу, по голове, перебрасывали, как мягкий тюк, с одного конца
на другой, и так как он не кричал и не сопротивлялся, то
минутами, после напряженного смотрения, действительно начинало казаться, что это не живой человек, а какая-то мягкая кукла, без
костей и крови.
«Особа» слушала все внимательнее и внимательнее. В уме ее не оставалось сомнения в своей ошибке относительно этой женщины, и совесть громко стала упрекать его за преступное потворство, почти содействие этому извергу в человеческом образе. По мере рассказа, его превосходительство делался все бледнее и бледнее, он нервно подергивал плечами и кусал губы. Когда
Костя дошел до последнего эпизода с ним самим, голос его снова задрожал и он
на минуту остановился.
Вид этих работающих
на поле сражения, бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые
кости ключиц, подействовал
на Пьера сильнее всего того, что̀ он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей
минуты.
Через пять
минут эта фигура, пройдя межами большую бакшу, скрылась в низенькой хате Пизонского и оттуда скрытым ходом прошла в знакомую нам землянку, где под окном
на глинистом грунте было когда-то прибито рыбьею
костью голубиное перышко.