Неточные совпадения
И вы, красотки молодые,
Которых позднею порой
Уносят дрожки удалые
По петербургской мостовой,
И вас покинул мой Евгений.
Отступник бурных наслаждений,
Онегин
дома заперся,
Зевая, за перо взялся,
Хотел писать — но труд упорный
Ему был тошен; ничего
Не вышло из пера его,
И не попал он в цех задорный
Людей, о коих не сужу,
Затем, что к ним принадлежу.
От него я добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя
запершись, и все обедают
по своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из
дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и носа не показывает в
дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником,
по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Чрез слуховое окно войдя на чердак
дома, он спустился к ней вниз в жилые комнаты
по лесенке с чердака, зная, что дверь, бывшая в конце лесенки, не всегда
по небрежности слуг
запиралась на замок.
Его неожиданное появление в малыгинском
доме произвело настоящий переполох, точно вошел разбойник. Встретившая его на дворе стряпка Аграфена только ахнула, выронила из рук горшок и убежала в кухню. Сама Анфуса Гавриловна
заперлась у себя в спальне. Принял зятя на террасе сам Харитон Артемьич, бывший,
по обыкновению, навеселе.
Лука Назарыч, опомнившись, торопливо зашагал
по плотине к господскому
дому, а Терешка провожал его своим сумасшедшим хохотом. На небе показался молодой месяц; со стороны пруда тянуло сыростью. Господский
дом был ярко освещен, как и сарайная, где все окна были открыты настежь. Придя домой, Лука Назарыч отказался от ужина и
заперся в комнате Сидора Карпыча, которую кое-как успели прибрать для него.
Как он кричал, этот Вася, когда фельдшер с Таисьей принялись вправлять вывихнутую руку! Эти крики были слышны в господском
доме, так что Нюрочка сначала
заперлась в своей комнате, а потом закрыла голову подушкой. Вообще происходило что-то ужасное, чего еще не случалось в господском
доме. Петр Елисеич тоже помогал производить мучительную операцию, сам бледный как полотно. Безучастным оставался один Сидор Карпыч, который преспокойно расхаживал
по конторе и даже что-то мурлыкал себе под нос.
Германская революция была во всем разгаре. Старик Райнер оставался
дома и не принимал в ней, по-видимому, никакого непосредственного участия, но к нему беспрестанно заезжали какие-то новые люди. Он всегда говорил с этими людьми,
запершись в своем кабинете, давал им проводников, лошадей и денег и сам находился в постоянном волнении.
Из
дому стал поминутно уходить: «все
по делам, говорит, ухожу, адвоката видеть надо»; наконец, сегодня утром
заперся у себя в кабинете: «мне, говорит, нужную бумагу
по тяжебному делу надо писать».
Деревянные низенькие домишки
запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется — никого, все затворяются
по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь.
— То-то-с, нынче, кажется, это невозможно, — проговорил губернский предводитель, — я вот даже слышал, что у этого именно хлыста Ермолаева в
доме бывали радения, на которые собиралось народу человек
по сту; но чтобы происходили там подобные зверства — никто не рассказывает, хотя, конечно, и то надобно сказать, что ворота и ставни в его большущем
доме, когда к нему набирался народ,
запирались, и что там творилось, никто из православных не мог знать.
Что же касается до помещения, то погорелковский
дом был ветх и сыр, а комната, в которой
заперлась Арина Петровна, никогда не освежалась и
по целым неделям оставалась неубранною.
Дверь из комнаты в контору, где спали почтмейстер и Препотенский, была заперта. Это еще более взбесило энергическую даму, ибо,
по уставу
дома, ни одна из его внутренних дверей никогда не должна была
запираться от ее, хозяйкина, контроля, а в конторе почтмейстерша считала себя такою же хозяйкой, как и в своей спальне. И вдруг неслыханная дерзость!..
В брагинском
доме было тихо, но это была самая напряженная, неестественная тишина. «Сам» ходил
по дому как ночь темная; ни от кого приступу к нему не было, кроме Татьяны Власьевны. Они
запирались в горнице Гордея Евстратыча и подолгу беседовали о чем-то. Потом Гордей Евстратыч ездил в Полдневскую один, а как оттуда вернулся, взял с собой Михалка, несколько лопат и кайл и опять уехал. Это были первые разведки жилки.
Дома,
запершись у себя в комнате, он сосчитал деньги: в двух толстых пачках мелких бумажек оказалось
по пятисот рублей, в третьей — восемьсот пятьдесят.
Словом сказать, все одушевились и совершенно позабыли, что час тому назад… Но едва било двенадцать (впоследствии оказалось, что Hotel du Nord в этот час
запирается), как на кандальников вновь надели кандалы и увезли. С нас же, прочих подсудимых, взыскали издержки судопроизводства (
по пятнадцати рублей с человека) и, завязав нам глаза, развезли
по домам.
Окно с вечера
запиралось ставнями с Девичьего поля. Выходить ночью из нашего флигеля можно было не иначе, как
по стеклянной галерее
дома через парадную дверь. Подымать подобный шум, тем более летом, было немыслимо, так как Мих.
— Да так, разные слова, самые обидные, и все по-русски, а потом стал швырять вещи и стулья и начал кричать: «вон, вон из
дома — вы мне не
по ндраву!» и, наконец, прибил и жену и баронессу и, выгнав их вон из квартиры, выкинул им в окна подушки, и одеяла, и детскую колыбель, а сам с старшими мальчиками
заперся и плачет над ними.
С утра они,
по обыкновению, разбрелись; но Полояров остался
дома и все время
запершись сидел в своей комнате. Вечером же, когда все собрались, он сам, без всякого зова и понуждения, очень спокойно вышел к ним в залу. В лице его было гордое и несколько презрительное спокойствие незаслуженно-оскорбленного достоинства. Это лицо как будто говорило: «а все-таки вы-де дурачье, и я стою настолько высоко, что все ваши оскорбления никак до меня не достигнут».
Деды не стало… На горийском кладбище прибавилась еще одна могила… Под кипарисовым крестом, у корней громадной чинары, спала моя деда! В
доме наступила тишина, зловещая и жуткая. Отец
заперся в своей комнате и не выходил оттуда. Дед ускакал в горы… Я бродила
по тенистым аллеям нашего сада, вдыхала аромат пурпуровых бархатистых розанов и думала о моей матери, улетевшей в небо… Михако пробовал меня развлечь… Он принес откуда-то орленка со сломанным крылом и поминутно обращал на него мое внимание...
Чума с быстротой переносилась из одного
дома в другой, и в описываемое нами время мор был в самом разгаре. Жители столицы впали в совершенное уныние и
заперлись в своих
домах, сам главнокомандующий граф Салтыков, знакомый наш
по Семилетней войне, бежал из Москвы в свою деревню. На опустелых, как бы покинутых жителями улицах там и сям валялись не убранные еще «мортусами» — как назывались эти странные люди в смоляных одеждах — трупы.
Савин ключа от
дома у нее не брал и в
дом не входил, и в него,
по мнению некоторых свидетелей, можно было проникнуть через окна, выходящие в парк, так как некоторые из них
запирались очень плохо, а одно, подъемное, не
запиралось совсем.