Неточные совпадения
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая
комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся
в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая
комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной,
в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были
в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий,
в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных
в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание
в статье 36.
— Поприще службы моей, — сказал Чичиков, садясь
в кресла не
в середине, но наискось, и ухватившись
рукою за ручку кресел, — началось
в казенной палате, ваше превосходительство; дальнейшее же теченье оной продолжал
в разных местах: был и
в надворном суде, и
в комиссии построения, и
в таможне.
Итак, он давно бы хотел
в таможню, но удерживали текущие разные выгоды по строительной
комиссии, и он рассуждал справедливо, что таможня, как бы то ни было, все еще не более как журавль
в небе, а
комиссия уже была синица
в руках.
— Эк ведь
комиссия! Ну, уж
комиссия же с вами, — вскричал Порфирий с совершенно веселым, лукавым и нисколько не встревоженным видом. — Да и к чему вам знать, к чему вам так много знать, коли вас еще и не начинали беспокоить нисколько! Ведь вы как ребенок: дай да подай огонь
в руки! И зачем вы так беспокоитесь? Зачем сами-то вы так к нам напрашиваетесь, из каких причин? А? хе-хе-хе!
Который же из двух?
«Ах! батюшка, сон
в руку!»
И говорит мне это вслух!
Ну, виноват! Какого ж дал я крюку!
Молчалин давеча
в сомненье ввел меня.
Теперь… да
в полмя из огня:
Тот нищий, этот франт-приятель;
Отъявлен мотом, сорванцом;
Что за
комиссия, создатель,
Быть взрослой дочери отцом...
— Я уже сказал. Теперь он, как видишь, законодательствует, отечество любит. И уже не за пазухи, не под юбки
руку запускает, а —
в карман отечества: занят организацией банков, пассажирское пароходство на Волге объединяет, участвует
в комиссии водного строительства. Н-да, черт… Деятель!
— Очень рад… но, — сказал он, держа перо
в руке и с каким-то простодушием глядя прямо мне
в глаза, — но, любезный барон, неужели вы думаете, что я подпишу это письмо, которое au bout du compte [
в конечном счете (фр.).] может меня поссорить с Россией за полпроцента
комиссии?
Собственно, хлебом Замараев начал заниматься «из-за
руки», благодаря Ермилычу, устроившему
в Заполье разные хлебные «
комиссии».
— Еще бы! первый мазурист на вечерах у Дарьи Семеновны был! здесь,
в этой квартире, и воспитание получил! А теперь, поди-тко, тайный советник,
в комиссиях заседает —
рукой до него не достать!
Комиссия, назначенная Парижской медицинской академией, исследовала д-ра Линдемаиа, и вот как описывает она его состояние устами своего докладчика Бэгена: «Обе
руки (от плеч до ладоней) покрыты язвами; многие язвы слились: вокруг них острое и болезненное воспаление; нагноение очень обильно; дно большинства язв сероватого цвета;
в общности все эти повреждения, говоря языком хирургии, имеют очень дурной вид.
— Видите ли, любезнейший Герасим Силыч, — сказал Патап Максимыч. — Давеча мы с Авдотьей Марковной положили: лесную пристань и прядильни продать и дом, опричь движимого имущества, тоже с
рук сбыть. Авдотье Марковне, после такого горя, нежелательно жить
в вашем городу, хочется ей, что ни осталось после родителя,
в деньги обратить и жить на проценты. Где приведется ей жить, покуда еще сами мы не знаем. А как вам доведется все продавать, так за
комиссию десять процентов с продажной цены получите.
Через несколько дней, рано утром, к великой княгине вошел Штамке, бледный, испуганный, и объявил, что переписка открыта, музыкант схвачен и, по всей вероятности, последнее письмо
в руках людей, которые стерегут Бестужева. Штамке не обманулся. Письмо очутилось
в следственной
комиссии, наряженной по делу Бестужева.
Первое наследство, благодарение Богу, вами сохранено
в целости; второе — вырвано из слабых
рук женских ревнивою властию Карла Одиннадцатого и редукционною
комиссией.
Дайте ему мелкую монету, и он пробежит по вашей
комиссии десяток верст, но за рубль не возьмет заступа
в руки.
Против начетов этих трудно было спорить: их составлял любимец Карла, председатель редукционной
комиссии граф Гастфер, запечатлевший имя свое
в летописях Лифляндии ненавистью этой страны; их утвердил сам государь, хозяин на троне искусный, хотя и несправедливый, который, подобно Перуну [Перун — у восточных славян бог грома и молнии, бог земледелия, податель дождя.], имел золотую голову, но держал всегда камень
в руках.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные
комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными
руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились
в неописанном восторге.