Сняв сапоги, в одних чулках Марко Данилыч всю ночь проходил взад и вперед по соседней горнице, чутко прислушиваясь к тяжелому, прерывистому
дыханью дочери и при каждом малейшем шорохе заглядывая в щель недотво́ренной двери.
Неточные совпадения
Помню только, как изредка по воскресеньям к нам приезжали из пансиона две
дочери Б. Меньшая, лет шестнадцати, была поразительной красоты. Я терялся, когда она входила в комнату, не смел никогда обращаться к ней с речью, а украдкой смотрел в ее прекрасные темные глаза, на ее темные кудри. Никогда никому не заикался я об этом, и первое
дыхание любви прошло, не сведанное никем, ни даже ею.
Но кто ж она? Что пользы ей вскружить // Неопытную голову, впервые // Сердечный мир
дыханьем возмутить // И взволновать надежды огневые? // К чему?.. Он слишком молод, чтоб любить, // Со всем искусством древнего Фоблаза. // Его любовь, как снег вершин Кавказа, // Чиста, — тепла, как небо южных стран… // Ему ль платить обманом за обман?.. // Но кто ж она? — Не модная вертушка, // А просто
дочь буфетчика, Маврушка…
Так прошло минуты две. Слышно только было тяжелое, порывистое
дыханье Марка Данилыча. Наконец открыл он глаза и, увидя возле себя
дочь, чуть слышно и едва понятно сказал:
Образ
дочери Анжелики, этого честного, не тронутого растлевающим
дыханием жизни существа, неотступно носился перед глазами влюбленного князя. Он не узнавал себя, насильственно зло смеялся над собой, составлял в уме планы, один другого решительнее, не доводил их до конца, чувствуя, что покорность, безусловное доверие к нему со стороны Ирены создали вокруг нее такую непроницаемую броню, разрушить которую не хватило сил даже в его развращенном сердце.
Не столько тревожит любовника первое тайное свидание с любимым предметом, как тревожило Мариулу свидание с княжною Лелемико. Радость и страх видеть так близко
дочь свою, говорить с нею до того волновали ее кровь, что занимался у нее дух; в голове и сердце ее стучали молоты. Несколько раз дорогою останавливалась она, чтобы перевести
дыхание.