Неточные совпадения
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший
себя знаменитостью, но,
по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться
собой тому обществу, в котором он находился.
Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой,
по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с
собою блеск бала, подошла к Анне Павловне.
Кроме того, он видел
по ее приемам, что она одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв
себе что-нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены.
— Capital! [Превосходно!] — по-английски сказал князь Ипполит и принялся бить
себя ладонью
по коленке. Виконт только пожал плечами.
— Постой! — закричал Долохов, стуча бутылкой
по окну, чтоб обратить на
себя внимание. — Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
— А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но, я
по крайней мере, за
себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю
себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между
собой. Гости
по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо
себе,
Что некто есть еще на свете
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к
себе, зовет тебя!
Еще день — два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
— Да, это так, — нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к
себе отодвинутый столик, — но, наконец… наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание,
по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
— Ma chère, — сказал вдруг князь Василий, прижав к
себе столик, оживившись и начав говорить скорей, — но что́, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь,
по заслугам графа его просьба будет уважена…
Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх
по слабо-освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти
по задней лестнице, но, судя
по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про
себя, что это было необходимо нужно.
Он принял молча перчатку [от] адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично-выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про
себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать
по своим соображениям, а надобно предоставить
себя вполне на волю тех, которые руководили им.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив
себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
Он, заложив руки назад, быстро ходил
по комнате из угла в угол, глядя вперед
себя, и задумчиво покачивал головой.
«Ваш сын, — писал он, — надежду подает быть офицером, из ряду выходящим
по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю
себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом как волна, пробежала
по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо
себя Мака и сам за
собой затворил дверь.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за
собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23-го октября русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс,
по сю и
по ту сторону моста.
— Эскадрону пройти нельзя, — кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг
себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами
по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал
себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими
по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал
по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между
собою. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
У него постоянно, смотря
по обстоятельствам,
по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал
себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни.
Он не говорил
себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить
себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил
себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления,
по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Князь никогда прямо не решался задавать
себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы
по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни.
«Первый встречный показался — и отец и всё забыто, и бежит к верху, причесывается и хвостом виляет, и сама на
себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для
себя, коли нет гордости, так для меня,
по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван о ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это…»
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он
по гордости никогда не принял бы для
себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к
себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков!» И Ростов, для того, чтобы живо представить
себе свою любовь и преданность государю, представлял
себе врага или обманщика-немца, которого он с наслаждением не только убивал, но
по щекам бил в глазах государя.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер-офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за
собою и рысью поехал под гору
по направлению к продолжавшимся крикам.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша сло́ва одушевления от высших начальников, с распространившимся
по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом
себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во́-время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили
по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск.
По сведениям, полученным им с вечера,
по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах,
по беспорядочности движения русских колонн,
по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди
себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтоб успешно атаковать его.
— Посмотрите, посмотрите, — говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз
по горе перед
собой. — Это французы!
На правом фланге у Багратиона в 9 часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от
себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что,
по расстоянию почти 10-ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (чтó было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, чтó было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Сначала он ехал
по линии багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди
себя.
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед
собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг
по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал
по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди
себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
Французы, переставшие стрелять
по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего
по нем адъютанта, навёли на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к
себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Чтó бы она почувствовала, — подумал он, — коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему-то невольно приковала к
себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и
по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
В начале 1806-го года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с
собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который,
по мере приближения к Москве, приходил всё более и более в нетерпение.
— Р…аз! Два! Три!… — сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли
по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на
себе подобие улыбки.
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что-то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она
по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над
собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
— Куда я не поеду
по приказанию графини! — сказал Денисов, шутливо поставивший
себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, — pas de châle [танец с шалью] готов танцовать.
Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одною ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль
по кругу, увлекая за
собой свою даму.
— Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но
по более важным причинам. — Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле
себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
— Ты ненавидишь, так измени ее, очисти
себя, и
по мере очищения ты будешь познавать мудрость.
Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил
по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя
себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко.
Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал
по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за
собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему...
В ту минуту, как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал
себя с глазу на глаз с совершенно чужим
по условиям жизни и с близким,
по братству людей, человеком.
Он слышал, как шопотом заспорили между
собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтоб он был проведен
по какому-то ковру.
Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она — хотя и не понимая его значения —
по свойственному ей такту, усвоила
себе.
Анна Павловна
по прежнему давала у
себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устраивать, вечера, на которых собиралась, во-первых, 1а crême de la véritable bonne société, la fine fleur de l’essence intellectuelle de la société de Pétersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить
себя в самое выгодное положение
по службе.