Неточные совпадения
— Что́ ты? с ума
сошел? Кто тебя пустит? У тебя и
на лестнице
голова кружится, — заговорили с разных сторон.
Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, бриллиантах и жемчугах
на голых плечах,
проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения.
Князь Василий, как бы не слушая дам,
прошел в дальний угол и сел
на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал.
Голова его было упала, и он очнулся.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот
на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад
голову и решительными шагами, мимо дам,
прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно-торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив
голову, изредка взглядывая
на масона, и начиная
ходить по комнате.
— Это брат Безуховой — Анатоль Курагин, — сказала она, указывая
на красавца кавалергарда, который
прошел мимо их, с высоты поднятой
головы через дам глядя куда-то.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала
на колени перед алтарем, к которому была подведена. Немолодой, обворожительный француз положил ей
на голову руки и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что-то в роде дуновения свежего ветра, которое
сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grâce. [благодать.]
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер
прошел на двор и, укрывшись с
головой, лег в свою коляску.
— Соня, — сказала графиня, поднимая
голову от письма, когда племянница
проходила мимо нее. — Соня, ты не напишешь Николиньке? — сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз, Соня прочла всё, чтò разумела графиня под этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность
на непримиримую ненависть в случае отказа.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив
голову, сел
на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая.
Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди
на этот странный, очевидно-одинокий смех.
Когда
прошел смех, овладевший им при словах и улыбке Тихона, и Петя понял
на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся
на пленного барабанщика и что-то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять
голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии с тем, чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Наташа не помнила, как
прошел этот день, ночь, следующий день и следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню.
На третью ночь графиня затихла
на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив
голову на ручку кресла. Кровать скрипнула, Наташа открыла глаза. Графиня сидела
на кровати и тихо говорила.
Неточные совпадения
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили
на улицу и кулаками сшибали проходящим
головы,
ходили в одиночку
на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже ели. Распустивши волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
Вронский снял с своей
головы мягкую с большими полями шляпу и отер платком потный лоб и отпущенные до половины ушей волосы, зачесанные назад и закрывавшие его лысину. И, взглянув рассеянно
на стоявшего еще и приглядывавшегося к нему господина, он хотел
пройти.
Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь. Поеду домой». Он
прошел прямо в свой номер у Дюссо, велел подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел положить
голову на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
— Слушаю-с, — ответил Василий и взялся за
голову лошади. — А уж сев, Константин Дмитрич, — сказал он заискивая, — первый сорт. Только
ходить страсть! По пудовику
на лапте волочишь.
Она быстро оделась,
сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и
головой, с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он был похож
на отца, что-то делал с цветами, которые он принес.