Неточные совпадения
Всё меня окружающее: спокойствие, безопасность моя и семьи, моя собственность, всё построено было на
законе, отвергнутом
Христом, на
законе: зуб за зуб.
Я не видал того, что невозможно в одно и то же время исповедывать Христа-бога, основа учения которого есть непротивление злому, и сознательно и спокойно работать для учреждения собственности, судов, государства, воинства, учреждать жизнь, противную учению
Христа, и молиться этому
Христу о том, чтобы между нами исполнялся
закон непротивления злому и прощения.
Вопрос гренадера: Евангелие или воинский устав?
закон божий или
закон человеческий? — теперь стоит и при Самуиле стоял перед человечеством. Он стоял и перед самим
Христом и перед учениками его. Стоит и перед теми, которые теперь хотят быть христианами, стоял и передо мной.
Стало быть,
Христос говорит именно про уголовный
закон человеческий и его-то и отрицает словами не судите.
И, имея, вероятно, в виду пример блудницы, которую привели к
Христу, чтобы по
закону побить ее камнями, или вообще преступление прелюбодеяния, Иаков говорит, что тот, кто казнит смертию блудницу, будет виновен в убийстве и нарушит
закон вечный.
Закон этот до такой степени вечен, что если и есть в исторической жизни движение вперед к устранению зла, то только благодаря тем людям, которые так поняли учение
Христа и которые переносили зло, а не сопротивлялись ему насилием.
Христос не представлялся мне пророком, который открывает мне божеский
закон, а он представлялся мне дополнителем и разъяснителем уже известного мне несомненного
закона бога.
Я бы понял, что
Христос отрицает старый
закон и дает свой, новый
закон.
Но мне было внушено, что
Христос не отрицает
закон Моисея, а, напротив, утверждает его весь до малейшей черты и йоты и восполняет его.
Насколько я знал тогда Ветхий Завет, в особенности последние книги Моисея, в которых изложены такие мелочные, бессмысленные и часто жестокие правила, при каждом из которых говорится: «и бог сказал Моисею», мне казалось странным, чтобы
Христос мог утвердить весь этот
закон, и непонятно, зачем он это сделал.
Я принимал на веру то с детства внушенное мне толкование, что оба
закона эти суть произведения святого духа, что
законы эти соглашаются, что
Христос утверждает
закон Моисея и дополняет и восполняет его.
Теперь же, признав простой и прямой смысл учения
Христа, я понял, что два
закона эти противоположны и что не может быть и речи о соглашении их или восполнении одного другим, что необходимо принять один из двух и что толкование стихов 17—20 пятой главы Матфея, и прежде поражавших меня своей неясностью, должно быть неверно.
Христос говорит (Матф. V, 17—18): «Не думайте, чтобы я пришел нарушить
закон или (учение) пророков; я не нарушить пришел, но исполнить. Потому что верно говорю вам, скорее упадет небо и земля, чем выпадет одна малейшая иота или черта (частица)
закона, пока не исполнится всё».
Христос говорит: я не пришел нарушить вечный
закон, для исполнения которого написаны ваши книги и пророчества, но пришел научить исполнять вечный
закон; но я говорю не про ваш тот
закон, который называют
законом бога ваши учители-фарисеи, а про тот
закон вечный, который менее, чем небо и земля, подлежит изменению.
Толкование, что
Христос не отрицает
закон, основано на том, что слову
закон в этом месте, благодаря сравнению с иотою писанного
закона, без всякого основания и противно смыслу слов, приписано значение писанного
закона, — вместо
закона вечного.
Но
Христос говорит не о писанном
законе.
Если бы
Христос в этом месте говорил о
законе писанном, то он употребил бы обычное выражение:
закон и пророки, то самое, которое он всегда и употребляет, говоря о писанном
законе; но он употребляет совсем другое выражение:
закон или пророка.
Если бы
Христос говорил о
законе писанном, то он и в следующем стихе, составляющем продолжение мысли, употребил бы слово: «
закон и пророки», а не слово
закон без прибавления, как оно стоит в этом стихе.
У Луки XVI, 15,
Христос говорит фарисеям, полагавшим праведность в писанном
законе.
Словами: «
закон и пророки до Иоанна»
Христос упраздняет
закон писанный.
В некоторых же списках, не принятых церковью, стоит прибавка: «пророки» с союзом «и», а не «или»; и в тех же списках при повторении слова
закон прибавляется опять: «и пророки». Так что смысл всему изречению при этой переделке придается такой, что
Христос говорит только о писанном
законе.
Эти варианты дают историю толкований этого места. Смысл один ясный тот, что
Христос, так же как и по Луке, говорит о
законе вечном: но в числе списателей Евангелий находятся такие, которым желательно признать обязательность писанного
закона Моисеева, и эти списатели присоединяют к слову
закон прибавку — «и пророки» — и изменяют смысл.
Чтобы вполне убедиться в том, что в этих стихах
Христос говорит только о вечном
законе, стоит вникнуть в значение того слова, которое подало повод лжетолкованиям. По-русски —
закон, по-гречески — νόμος, по-еврейски — тора, как по-русски, по-гречески и по-еврейски имеют два главные значения: одно — самый
закон без отношения к его выражению. Другое понятие есть писанное выражение того, что известные люди считают
законом. Различие этих двух значений существует и во всех языках.
И потому
Христос, употребляя слово
закон — «тора», употребляет его, то утверждая его, как Исаия и другие пророки, в смысле
закона бога, который вечен, то отрицая его в смысле писанного
закона пяти книг. Но для различия, когда он, отрицая его, употребляет это слово в смысле писанного
закона, он прибавляет всегда слово: «и пророки», или слово: «ваш», присоединяя его к слову
закон.
Очевидно, что этот
закон иудеев, тот, по которому казнили, не есть тот
закон, которому учил
Христос.
Но когда
Христос говорит: я не нарушить пришел
закон, но научить вас исполнять его, потому что ничто не может измениться в
законе, а всё должно исполниться, он говорит не о
законе писанном, а о
законе божественном, вечном, и утверждает его.
Но положим, что всё это — формальные доказательства, положим, что я старательно подобрал контексты, варианты, старательно скрал всё то, что было против моего толкования; положим, что толкования церкви очень ясны и убедительны и что
Христос действительно не нарушал
закон Моисея, а оставил его во всей силе.
Пусть те, которые толкуют слова
Христа так, что он утверждал весь
закон Моисея, пусть они объяснят себе: кого же во всю свою деятельность обличал
Христос, против кого восставал, называя их фарисеями, законниками, книжниками?
Если
Христос признавал
закон Моисея, то где же были те настоящие исполнители этого
закона, которых бы одобрял за это
Христос? Неужели ни одного не было? Фарисеи, нам говорят, была секта. Евреи не говорят этого. Они говорят: фарисеи — истинные исполнители
закона. Но, положим, это секта. Саддукеи тоже секта. Где же были не секты, а настоящие?
По Евангелию Иоанна, все они, враги
Христа, прямо называются иудеи. И они не согласны с учением
Христа и противны ему только потому, что они иудеи. Но в Евангелиях не одни фарисеи и саддукеи выставляются врагами
Христа; врагами
Христа называются и законники, те самые, которые блюдут
закон Моисея, книжники, те самые, которые читают
закон, старейшины, те самые, которые считаются всегда представителями мудрости народной.
То самое делает и
Христос среди евреев, у которых и тот и другой
закон называется одним словом тора.
Христос по отношению к
закону Моисея и еще более к пророкам, в особенности Исаии, слова которого он постоянно приводит, признает, что в еврейском
законе и пророках есть истины вечные, божеские, сходящиеся с вечным
законом, и их-то, как изречение — люби бога и ближнего, — берет за основание своего учения.
Христос этими словами говорит, что он не отрицает того, что в древнем
законе вечно.
Христос не мог утверждать весь
закон, но он не мог также и отрицать весь
закон и пророков, тот
закон, в котором сказано: люби ближнего как самого себя, и тех пророков, словами которых он часто высказывает свои мысли.
По всем церковным толкованиям, особенно с пятого века,
Христос не нарушал писанный
закон, а утверждал его.
Во всех толкованиях делается игра слов и говорится о том, что
Христос исполнил
закон Моисея тем, что на нем исполнились пророчества, и о том, что
Христос через нас, через веру людей в себя, исполнил
закон.
И противоречие между тем стихом, в котором говорится, что
Христос не разрушает
закон, и стихом, где говорится: «вам сказано…, а я говорю вам»… и между всем духом учения Моисея и учением
Христа остается во всей силе.
Иоанн Златоуст прямо признает
закон зуб за зуб
законом божественным, и противное
закону зуб за зуб, т. е. учение
Христа о непротивлении злу, делом беззаконным.
Христос отвергает
закон Моисея, дает свой.
Евреи признают слова
Христа пустыми и верят
закону Моисея.
Вместо того чтобы признать одно из двух:
закон Моисея или
Христа, признается, что оба божественно-истинны.
Среди еврейского народа, запутанного бесчисленными внешними правилами, наложенными на него левитами под видом божеских
законов, пред каждым из которых стоит изречение: «и бог сказал Моисею», — является
Христос.
Что же может сделать, не говорю Христос-бог, но пророк, но самый обыкновенный учитель, уча такой народ, не нарушая тот
закон, который уже определил всё до малейших подробностей?
Христос так же, как и все пророки, берет из того, что люди считают
законом бога, то, что есть точно
закон бога, берет основы, откидывает всё остальное и с этими основами связывает свое откровение вечного
закона.
Христос делает это, и его упрекают в нарушении того, что считается
законом бога, и за это самое его казнят.
И что более всего поразительно — это то, что учение
Христа связывается со всей той «тора» в смысле писанного
закона, который он не мог не отрицать.
Я не видел того, что в том месте, где
Христос говорит: «вам сказано, а я говорю вам», выражены новые определенные заповеди
Христа, и именно по числу ссылок на древний
закон (считая две ссылки о прелюбодеянии за одну), пять новых, ясных и определенных заповедей
Христа.
Про блаженства и про число их я слыхал и встречал перечисление и объяснение их в преподавании
закона божия; но о заповедях
Христа я никогда ничего не слыхал. Я, к удивлению моему, должен был открывать их.
Говорится, что
Христос сам утвердил клятву на суде, когда на слова первосвященника: «Заклинаю тебя богом живым», отвечал: ты сказал; говорится, что апостол Павел призывает бога во свидетельство истины своих слов, что есть, очевидно, та же клятва; говорится, что клятвы были предписаны
законом Моисеевым, но господь не отменил этих клятв; говорится, что отменяются только клятвы пустые, фарисейски-лицемерные.
В прежних местах
Христос приводит действительные, подлинные слова
закона Моисея; но здесь он приводит слова, которые никогда не были сказаны.