Когда он узнал всё, даже до той подробности, что она только в первую секунду не могла не покраснеть, но что потом ей было так же просто и легко, как с первым встречным, Левин совершенно повеселел и сказал, что он очень рад этому и теперь уже
не поступит так глупо, как на выборах, а постарается при первой встрече с Вронским быть как можно дружелюбнее.
Неточные совпадения
— О моралист! Но ты пойми, есть две женщины: одна настаивает только на своих правах, и права эти твоя любовь, которой ты
не можешь ей дать; а другая жертвует тебе всем и ничего
не требует. Что тебе делать? Как
поступить? Тут страшная драма.
У нее
не было сомнения, что она
поступила как следовало.
— Да, я хотела сказать вам, — сказала она,
не глядя на него. — Вы дурно
поступили, дурно, очень дурно.
— Разве я
не знаю, что я дурно
поступил? Но кто причиной, что я
поступил так?
— Тогда бы он дурно
поступил, и я бы
не жалела его, — отвечала Варенька, очевидно поняв, что дело идет уже
не о ней, а о Кити.
«Кроме формального развода, можно было еще
поступить, как Карибанов, Паскудин и этот добрый Драм, то есть разъехаться с женой», продолжал он думать, успокоившись; но и эта мера представляла те же неудобства noзopa, как и при разводе, и главное — это, точно так же как и формальный развод, бросало его жену в объятия Вронского. «Нет, это невозможно, невозможно! — опять принимаясь перевертывать свой плед, громко заговорил он. — Я
не могу быть несчастлив, но и она и он
не должны быть счастливы».
«Только при таком решении я
поступаю и сообразно с религией, — сказал он себе, — только при этом решении я
не отвергаю от себя преступную жену, а даю ей возможность исправления и даже — как ни тяжело это мне будет — посвящаю часть своих сил на исправление и спасение ее».
Он
не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что без сына
не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я
поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я
не в силах буду сделать этого».
И он
не без внутренней гордости и
не без основания думал, что всякий другой давно бы запутался и принужден был бы
поступать нехорошо, если бы находился в таких же трудных условиях.
Точно так же он
поступил и со Свияжским, уехав,
не простившись.
Но Алексей Александрович еще
не успел окончить своей речи, как Степан Аркадьич уже
поступил совсем
не так, как он ожидал. Степан Аркадьич охнул и сел в кресло. — Нет, Алексей Александрович, что ты говоришь! — вскрикнул Облонский, и страдание выразилось на его лице.
— Весь город об этом говорит, — сказала она. — Это невозможное положение. Она тает и тает. Он
не понимает, что она одна из тех женщин, которые
не могут шутить своими чувствами. Одно из двух: или увези он ее, энергически
поступи, или дай развод. А это душит ее.
Василий Лукич между тем,
не понимавший сначала, кто была эта дама, и узнав из разговора, что это была та самая мать, которая бросила мужа и которую он
не знал, так как
поступил в дом уже после нее, был в сомнении, войти ли ему или нет, или сообщить Алексею Александровичу.
Степан Аркадьич и княгиня были возмущены поступком Левина. И он сам чувствовал себя
не только ridicule [смешным] в высшей степени, но и виноватым кругом и опозоренным; но, вспоминая то, что он и жена его перестрадали, он, спрашивая себя, как бы он
поступил в другой раз, отвечал себе, что точно так же.
«Анна прекрасно
поступила, и уж я никак
не стану упрекать ее.
Вронский
поступал в этом случае совсем
не так, как Левин. Он, очевидно,
не приписывал болтовне Весловского никакой важности и, напротив, поощрял эти шутки.
— Насколько обещанное возможно. Vous professez d’être un libre penseur. [Ты слывешь человеком свободомыслящим.] Но я, как человек верующий,
не могу в таком важном деле
поступить противно христианскому закону.
Хорошо ли, дурно ли он
поступал, он
не знал и
не только
не стал бы теперь доказывать, но избегал разговоров и мыслей об этом.
Рассуждения приводили его в сомнения и мешали ему видеть, что̀ должно и что̀
не должно. Когда же он
не думал, а жил, он
не переставая чувствовал в душе своей присутствие непогрешимого судьи, решавшего, который из двух возможных поступков лучше и который хуже; и как только он
поступал не так, как надо, он тотчас же чувствовал это.
Но Райский в сенат
не поступил, в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал стихов и прозы, танцевал, ездил в свет, ходил в театр и к «Армидам» и в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста, в другой студии писали с торса…
Я написал кому следует, через кого следует в Петербург, чтобы меня окончательно оставили в покое, денег на содержание мое больше не присылали и, если возможно, чтоб забыли меня вовсе (то есть, разумеется, в случае, если меня сколько-нибудь помнили), и, наконец, что в университет я «ни за что»
не поступлю.
Неточные совпадения
Не по поступкам
поступает.
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей,
не виноват ни душою, ни телом.
Не извольте гневаться! Извольте
поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам
не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда
не бывал.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну,
не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку
не доберусь.
Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною
поступили!
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого
не остается, как спрятаться в архив. Так он и
поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
Я
не стану обвинять тебя — ты
поступил со мною, как
поступил бы всякий другой мужчина: ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна.