Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда
пил чай, и уселся в своем кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул
у окна, он почувствовал что, как ни странно это
было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Наказанный сидел в зале на угловом
окне; подле него стояла Таня с тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила
у Англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он
ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «
ешь сама, вместе
будем есть… вместе».
— Ну как не грех не прислать сказать! Давно ли? А я вчера
был у Дюссо и вижу на доске «Каренин», а мне и в голову не пришло, что это ты! — говорил Степан Аркадьич, всовываясь с головой в
окно кареты. А то я бы зашел. Как я рад тебя видеть! — говорил он, похлопывая ногу об ногу, чтобы отряхнуть с них снег. — Как не грех не дать знать! — повторил он.
И он, отвернувшись от шурина, так чтобы тот не мог видеть его, сел на стул
у окна. Ему
было горько, ему
было стыдно; но вместе с этим горем и стыдом он испытывал радость и умиление пред высотой своего смирения.
Проводя этот вечер с невестой
у Долли, Левин
был особенно весел и, объясняя Степану Аркадьичу то возбужденное состояние, в котором он находился, сказал, что ему весело, как собаке, которую учили скакать через обруч и которая, поняв наконец и совершив то, что от нее требуется, взвизгивает и, махая хвостом, прыгает от восторга на столы и
окна.
После обеда Сергей Иванович сел со своею чашкой кофе
у окна в гостиной, продолжая начатый разговор с братом и поглядывая на дверь, из которой должны
были выйти дети, собиравшиеся за грибами.
Теперь они
были наедине, и Анна не знала, о чем говорить. Она сидела
у окна, глядя на Долли и перебирая в памяти все те, казавшиеся неистощимыми, запасы задушевных разговоров, и не находила ничего. Ей казалось в эту минуту, что всё уже
было сказано.
Проходя в первый раз мимо отделения Вронского, он заметил, что
окно было задернуто. Но проходя в другой раз, он увидал
у окна старую графиню. Она подозвала к себе Кознышева.
— Да, я слышал, — сказал Сергей Иванович, останавливаясь
у ее
окна и заглядывая в него. Какая прекрасная черта с его стороны! — прибавил он, заметив, что Вронского в отделении не
было.
Неточные совпадения
Бутылка кахетинского помогла нам забыть о скромном числе блюд, которых
было всего одно, и, закурив трубки, мы уселись: я
у окна, он
у затопленной печи, потому что день
был сырой и холодный.
Слезши с лошадей, дамы вошли к княгине; я
был взволнован и поскакал в горы развеять мысли, толпившиеся в голове моей. Росистый вечер дышал упоительной прохладой. Луна подымалась из-за темных вершин. Каждый шаг моей некованой лошади глухо раздавался в молчании ущелий;
у водопада я
напоил коня, жадно вдохнул в себя раза два свежий воздух южной ночи и пустился в обратный путь. Я ехал через слободку. Огни начинали угасать в
окнах; часовые на валу крепости и казаки на окрестных пикетах протяжно перекликались…
Когда я проснулся, на дворе уж
было темно. Я сел
у отворенного
окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе
у нас все
было тихо, в доме княгини
было темно.
С каждым годом притворялись
окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель,
было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать
у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно
было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно
было притронуться: они обращались в пыль.
Потянувши впросонках весь табак к себе со всем усердием спящего, он пробуждается, вскакивает, глядит, как дурак, выпучив глаза, во все стороны, и не может понять, где он, что с ним
было, и потом уже различает озаренные косвенным лучом солнца стены, смех товарищей, скрывшихся по углам, и глядящее в
окно наступившее утро, с проснувшимся лесом, звучащим тысячами птичьих голосов, и с осветившеюся речкою, там и там пропадающею блещущими загогулинами между тонких тростников, всю усыпанную нагими ребятишками, зазывающими на купанье, и потом уже наконец чувствует, что в носу
у него сидит гусар.