Себя казать, как чудный зверь, // В Петрополь едет он теперь // С запасом фраков и жилетов, // Шляп, вееров, плащей, корсетов, // Булавок, запонок, лорнетов, // Цветных платков, чулок à jour, // С ужасной книжкою Гизота, // С тетрадью злых карикатур, // С романом новым Вальтер-Скотта, // С bon-mots парижского двора, // С последней песней Беранжера, // С мотивами Россини, Пера, // Et cetera, et cetera.
В постеле лежа, Вальтер-Скотта // Глазами пробегает он. // Но граф душевно развлечен: // Неугомонная забота // Его тревожит; мыслит он: // «Неужто вправду я влюблен? // Что, если можно?.. вот забавно; // Однако ж это было б славно; // Я, кажется, хозяйке мил», — // И Нулин свечку погасил.