Сергей Петрович еще несколько времени беседовал с своею супругою и, по преимуществу, старался растолковать ей, что если она его любит, то не должна слушаться матери, потому что маменьки, как они ни любят своих дочерей, только вредят в семейном отношении, — и вместе с тем решительно объявил, что он с сегодняшнего дня намерен прекратить всякие сношения с Катериной Архиповной и даже не будет с ней говорить. Мари начала
было просить его не делать этого, но Хозаров остался тверд в своем решении.
Неточные совпадения
— Не говорите вы мне, бога ради, про генерала и не заикайтесь про него, не сердите хоть по крайней мере этим. Вы все налгали, совершенно-таки все налгали. Я сама его, милостивый государь,
просила; он мне прямо сказал, что невозможно, потому что места у них дают тем, кто
был по крайней мере год на испытании. Рассудили ли вы, ехав сюда, что вы делаете? Деревню оставили без всякого присмотра, а здесь — где мы вас поместим? Всего четыре комнаты: здесь я, а наверху дети.
— Нет, то
есть меня очень
просили в предводители, да не мог — отказался.
— То-то и
есть, испугались! А в самом деле, что сказать? Я сегодня думаю сходить… Катерина Архиповна очень
просила прийти помочь барышням собираться на вечер. Она сегодня
будет в розовом газовом и, должно
быть,
будет просто чудо! К ней очень идет розовое.
— Ах, пожалуйста! — сказал хозяин и вышел, чтоб
попросить у Татьяны Ивановны для гостя водки. Девица Замшева, услышав, что у Хозарова Антон Федотыч и желает
выпить водки, тотчас захлопотала.
— А я вас
прошу не беспокоиться: распоряжусь, — отвечал гость и залпом
выпил рюмку водки, закусив миногою.
— Это, я вам доложу, большая история, — проговорил Ступицын, вздыхая и махнув рукою. — Я, пожалуй, вам расскажу; но прежде, нежели начну, позвольте мне вас
попросить выпить со мной по стаканчику мадеры.
Возвратясь в свой нумер, Хозаров тотчас же оделся, взял с собой почтовой бумаги, сургуч, печать и отправился в кофейную, где в самой отдаленной комнате сочинил предложение, которое мы прочтем впоследствии. Письмо
было отправлено с чудным малым, которому поручено
было назваться крепостным камердинером и
просить ответа; а если что
будут спрашивать, то ни себя, ни барина не ударить лицом в грязь.
«Милостивый государь, Сергей Петрович! За ваше предложение я, из вежливости, благодарю вас и вместе с тем имею пояснить вам, что я не могу изъявить на него моего согласия, так как вполне убеждена в несправедливости ваших слов о данном будто бы вам моей дочерью слове и считаю их за клевету с вашей стороны, во избежание которой
прошу вас прекратить ваши посещения в мой дом, которые уже, конечно, не могут
быть приятны ни вам, ни моему семейству».
Слуга, пойдя докладывать о ее приезде, долго не возвращался, а возвратившись, объявил, что в доме, должно
быть, что-нибудь случилось, потому что он едва добился толку, но приказали, впрочем,
просить.
Первый человек, встретивший гостью,
был сам Антон Федотыч, который подошел к ней на цыпочках, поцеловал ее руку и шепотом
просил ее пожаловать в комнату Катерины Архиповны.
— Я не продавала и не продам моей дочери, Варвара Александровна, и не хочу ее губить. Для вас, кажется, наши семейные дела должны бы
быть посторонние, и потому,
прошу вас, прекратите этот неприятный для меня разговор.
Всю свою надежду гость возложил на Татьяну Ивановну и решился покорнейше
просить ее доставить ему от Хозарова приличный костюм и таким образом дать ему возможность
быть на вечере.
— Господа,
прошу начинать с пунша, — сказал он. — Я человек холостой; у меня чай дурной, но ром должен
быть порядочный. Ферапонт Григорьич, сделайте одолжение.
— Антон Федотыч! — начал с чувством Хозаров. — Я не могу теперь вам выразить, как я счастлив и как одолжен вами; а могу только
просить вас
выпить у меня шампанского. Сегодня я этим господам делаю вечерок; хочется их немного потешить: нельзя!.. Люди очень добрые, но бедные… Живут без всякого почти развлечения… наша почти обязанность — людей с состоянием — доставлять удовольствия этим беднякам.
— Выпьем-с, потому что я в жизнь мою еще не отказывал ни в чем моим знакомым; но только наперед ваше честное слово: Катерина Архиповна велела непременно
просить вас завтрашний день откушать у нас.
Будете?
Антон Федотыч разговорился донельзя и, познакомившись на короткую ногу со всеми и рассказав каждому что-нибудь интересное про себя, объявил, что у него на днях
будет особенный случай и что он тогда поставит себе в непременную обязанность
просить всех господ пожаловать к нему откушать, надеясь угостить их удивительною белорыбицею, купленною чрез одного давнишнего его комиссионера в самом устье Волги.
— Сделай милость, Мари, и если ты меня любишь, то
попроси Катерину Архиповну
быть справедливее и великодушнее ко мне, и скажи прямо ей: «Если вы, мамаша, отдали ему меня, то неужели пожалеете каких-нибудь семисот рублей, чтобы сохранить его честь».
— Этим ты, друг мой, не огорчайся; мужчины все таковы. Но главное дело: ему не надобно давать денег и надо заставить служить для того, чтобы он имел какое-нибудь занятие, — и я берусь это устроить; только, пожалуйста, не слушайся его и
будь благоразумнее. Ну, вот хоть бы теперь: верно ведь, он тебя научил
попросить у меня денег?
Неточные совпадения
Слесарша. Милости
прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не
было!
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте милость, господа, если
будете в Петербурге,
прошу,
прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
Нет хлеба — у кого-нибудь //
Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой на барщину, // По году гроша не
было!
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости,
просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо
есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.) Я
прошу извинить меня, что вас оставлю. Может
быть,
есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.