В настоящие же минуты какое-то тайное предчувствие говорило ему, что он произведет довольно выгодное для себя впечатление на княгиню» было: «Она еще и прежде сего ему нравилась и казалась такой милой и такой чистенькой; прочитанное же им письмо ее к мужу окончательно утвердило его в этой мысли, и княгиня стала представляться Миклакову как бы совершенною противоположностью ему самому: она
была так добра, а он зол; она так опрятна, а он вечно грязен; она блондинка, а он брюнет, — словом, она ангел, а он черт».].
Неточные совпадения
Он как-то притворно-радушно поклонился дяде, взглянул на генерала и не поклонился ему; улыбнулся тетке (и улыбка его в этом случае
была гораздо
добрее и искреннее), а потом, кивнув головой небрежно барону, уселся на один из отдаленных диванов, и лицо его вслед за тем приняло скучающее и недовольное выражение,
так что Марья Васильевна не преминула спросить его встревоженным голосом...
Во-первых, в Петербурге действительно меха лучше и дешевле; во-вторых, мне кажется, мы настолько
добрые и хорошие знакомые, что церемониться нам в подобных вещах не следует, и смею вас заверить, что даже самые огромные денежные одолжения, по существу своему,
есть в то же время самые дешевые и ничтожные и, конечно, никогда не могут окупить тех высоконравственных наслаждений, которые иногда люди дают друг другу и которые я в
такой полноте встретил для себя в вашем семействе.
— Ничего себе;
так же по-прежнему
добра и
так же по-прежнему несносна… Вот прислала тебе в подарок, — прибавил князь, вынимая из кармана и перебрасывая к жене крестик Марьи Васильевны, — велела тебе надеть; говорит, что после этого непременно дети
будут.
Услыхав, что ее сопернице угрожает это счастие, княгиня страшно и окончательно испугалась за самое себя; она, судя по собственным своим чувствам, твердо
была убеждена, что как только родится у князя от Елены ребенок,
так он весь и навсегда уйдет в эту новую семью; а потому, как ни
добра она
была и как ни чувствовала отвращение от всякого рода ссор и сцен, но опасность показалась ей слишком велика,
так что она решилась поговорить по этому поводу с мужем серьезно.
Когда г-же Петицкой принесли от княгини в подарок рояль, то она удивилась и даже немножко обиделась; но княгиня прислала ей при этом
такое любезное и
доброе письмо, что она не в состоянии
была отказаться принять подарок от нее, и с тех пор почти дружба связала обеих этих дам. Главное, г-жа Петицкая, несмотря на свой скромный и печальный вид, ужасно смешила княгиню, рассказывая ей разные разности про останкинских господ и госпож. О, она казалась княгине очень умною и ужасною насмешницей!
Он очень хорошо понимал, что ему с
такой умной и ученой госпожой не сговорить, а потому замолчал и, для развлечения себя, принялся
пить вино; но
так как знаменитого бургондского около него не
было, то Николя начал продовольствовать себя
добрым портвейном и
таким образом к концу обеда нализался порядочно.
Жуквич писал Елене: «Я получил от князя очень грубый отказ от дому: что
такое у вас произошло?.. Я, впрочем, вам наперед предсказывал, что откровенность с князем ни к чему не может повести
доброму.
Буду ли я когда-нибудь и где именно иметь счастие встретиться с вами?»
— Но ты, однако, значит, все-таки меня совершенно разлюбила? — спросил князь, все более и более бледнея в лице, и голос его при этом
был не столь
добрый.
Во всей этой беседе г-жа Петицкая, как мы видим, не принимала никакого участия и сидела даже вдали от прочих, погруженная в свои собственные невеселые мысли: возвращаясь в Москву, она вряд ли не питала весьма сильной надежды встретить Николя Оглоблина, снова завлечь и женить на себе; но теперь, значит, надежды ее совершенно рушились, а между тем продолжать жить приживалкою, как ни
добра была к ней княгиня, у г-жи Петицкой недоставало никакого терпения, во-первых, потому, что г-жа Петицкая жаждала еще любви, но устроить для себя что-нибудь в этом роде, живя с княгинею в одном доме, она видела, что нет никакой возможности, в силу того, что княгиня оказалась до
такой степени в этом отношении пуристкою, что при ней неловко даже
было просто пококетничать с мужчиной.
— Кто это мне под голову подушку принес? Кто
был такой добрый человек! — воскликнул он с каким-то восторженным, благодарным чувством и плачущим каким-то голосом, будто и бог знает какое благодеяние оказали ему. Добрый человек так потом и остался в неизвестности, кто-нибудь из понятых, а может быть, и писарек Николая Парфеновича распорядились подложить ему подушку из сострадания, но вся душа его как бы сотряслась от слез. Он подошел к столу и объявил, что подпишет все что угодно.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел
было в класс наш предводитель, он скроил
такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от
доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Вся овощь огородная //
Поспела; дети носятся // Кто с репой, кто с морковкою, // Подсолнечник лущат, // А бабы свеклу дергают, //
Такая свекла
добрая! // Точь-в-точь сапожки красные, // Лежит на полосе.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал.
Доброе мнение обо мне начальников и войска
было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни.
Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания
добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом
так, чтобы можно
было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь
такое, что сделало бы
добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом
были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не
было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.