Неточные совпадения
1-й купец. Что «однако ж»? Стой твердо, потому один отвечать будешь! Ответчика
за себя не поставишь. Как жил, что делал?
Так и
так, мол, приятели. А у тебя есть своя голова на плечах? Закон знаешь? Ну, и шабаш, и кончен разговор.
Потому кто в суд пришел, он хоть и не виноват, а ему все кажется, что его засудить могут; а взглянул ты на него строго, у него и душа в пятки; ну и пошел всем совать по карманам — перво-наперво, чтоб на него только ласково глядели, не пужали его; а потом, как до дела разговор дойдет,
так опять
за мошну, в другой раз.
Боровцова. И что это
за стыд
такой? Нешто у вас другие-то в суде не берут?
Боровцов. Ты говоришь, что я — хороший человек, обстоятельный,
так за что ж меня судья под закон подведет? Ну и значит, я буду прав. Настоящий-то судья должен знать, кого подвести под закон, кого нет. Если всех нас под закон подводить,
так никто прав не будет, потому мы на каждом шагу закон переступаем. И тебя, и меня, и его, надо всех в Сибирь сослать. Выходит, что под закон-то всякого подводить нельзя, а надо знать кого.
Так и этот опекун. Как ты его осудишь? Каким манером?
За что?
Боровцов. Известно для чего — для страха, чтоб не очень забывались. А то нешто мы
так живем, как в законе написано? Нешто написано, что на улице трубку курить, а ты
за воротами сидишь с трубкой. Нешто писано, что по десяти процентов в месяц брать, а он берет же.
Боровцова. Нешто писано, что по пятницам скоромное есть, а ведь люди едят же. Уж коли судить,
так всех судить: нас судить
за товар, и их судить
за молоко.
Вот друг-то,
так уж друг! Что тут делать-то, кабы не он! Куда деваться? Это мне его
за мою правду да кротость Бог послал. Вот этаких бы друзей-то побольше,
так легче бы было на свете жить! Не будь его,
так совсем бы я перед тестем осрамился.
Кисельников. Эх, сиротки, сиротки! Вот и мать-то оттого умерла, что пропустили время
за доктором послать. А как
за доктором-то посылать, когда денег-то в кармане двугривенный? Побежал тогда к отцу, говорю: «Батюшка, жена умирает, надо
за доктором посылать, денег нет». — «Не надо, говорит, все это — вздор». И мать то же говорит. Дали каких-то трав, да еще поясок какой-то, да старуху-колдунью прислали;
так и уморили у меня мою Глафиру.
Кисельников. Когда отдыхать-то! Дело-то не терпит! Ну, маменька, пусть они пользуются! Не разбогатеют на наши деньги. Примусь я теперь трудиться. День и ночь работать буду. Уж вы посидите со мной! Не
так мне скучно будет; а то одного-то хуже тоска
за сердце сосет. (Принимается писать.)
Кисельников (про себя говорит и пишет). «А по справке оказалось: при прошении, поданном в калиновское городническое правление, малиновский мещанин Гордей Яковлев сын Кудряев представил три векселя и с протестами, писанные на имя малиновского купца Сидора Сидорова Угрюмова: первый, на сумму сто рублей, сроком…» Нет-нет, да вдруг
так за сердце и ухватит, — денег-то очень жалко.
Анна Устиновна. Вот что, Кирюша; ты меня послушай! Никакая мать своему сыну дурного не пожелает. А коли посоветует,
так уж этот грех на ней будет, а сыну Бог простит. Вот теперь ночь, мы с тобой одни… ты видишь нашу нужду… переломи, Кирюша, себя, бери взятки… я
за тебя, Кирюша, Бога умолю, — я каждый день буду ходить молиться
за тебя, я старуха…
Неизвестный. А то руки, видишь ты, у него не поднимутся! Ох вы, горечь! Я и не
таких, как ты, покупал. Любо с вами дело делать. Вашему брату ничего заветного нет, все продаст! Ведь ты, знаешь ли, ты мне
за три тысячи полтораста тысяч продал! Теперь с нас по этому документу немного взыщут. А пойдет следствие о подлоге,
так опять-таки нам выгода та, что дело затянется, в Сибирь-то пойдешь все-таки ты, а не мы. Ты хоть уж покути на эти деньги-то, чтоб не даром отвечать. (Хочет уйти.)
Не захотелось платить тем, кому должен был;
так за это вдвое заплатил, кому и вовсе должен не был.
«Ты, говорит,
так делай да вот
так делай», да тридцать тысяч с меня
за науку взял.
Лиза. Нет, он, кажется, добрый. Что я
за несчастная
такая! (Садится к столику и со слезами принимается
за работу.)
Погуляев. Да и мне все равно, только если вы ее любите,
так одну не пускайте по улицам ходить. Кто захочет впутываться в историю, заступаться на улице
за постороннюю девушку; а обидеть охотники всегда найдутся. Вот нынче, сейчас, какие-то господа подхватили ее на бульваре под руки, она
так испугалась, что и слова не вымолвит, а они идут, песенки распевают да на всех посматривают. Хорошо, что я подъехал.
Анна Устиновна. На какие, батюшко, деньги? Есть у нас заветные, на приданое отложены, —
так тех трогать не хотим. Только тронь и не увидишь, как истратишь, а ей-то ничего не останется. Дорого достались нам эти деньги: из-за них отец ее рассудок потерял.
Лиза (решительно). Вот что: укажите мне работу
такую,
за которую бы больше платили; а то, посмотрите, вот какая комната, вон бабушка, как она одета! У нас ничего нет; я работаю-работаю и никак из нужды не выбьюсь. (Плачет.)
Лиза. А вот отчего: если работать сплошь, день
за день,
так работа легче кажется; а если дать себе отдых,
так потом трудно приниматься. После отдыха работа противна становится.
Анна Устиновна. Да
за что, все я не пойму.
Так, на бедность, что ли?
Лиза (Погуляеву). А вы меня выучите
такой работе,
за которую много денег дают?
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право,
за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что
так замешкались.
Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не
такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал
такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что
за ветреность
такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла
такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что
такое хорошие правила и солидность в поступках.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду
за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит
за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает что
такое!