Неточные совпадения
Торопливо кроились эти
маленькие рубашечки-распашонки, детские простынки и весь несложный комплект детского белья; дрожавшая рука выводила неровный шов, и много-много раз облита была вся эта работа горькими девичьими
слезами.
Девочка действительно была серьезная не по возрасту. Она начинала уже ковылять на своих пухлых розовых ножках и довела Нагибина до
слез, когда в первый раз с счастливой детской улыбкой пролепетала свое первое «деду», то есть дедушка. В мельничном флигельке теперь часто звенел, как колокольчик, детский беззаботный смех, и везде валялись обломки разных игрушек, которые «деду» привозил из города каждый раз.
Маленькая жизнь вносила с собой теплую, светлую струю в мирную жизнь мельничного флигелька.
Так, с поднятыми руками, она и проплыла в кухню. Самгин, испуганный ее шипением, оскорбленный тем, что она заговорила с ним на ты, постоял минуту и пошел за нею в кухню. Она, особенно огромная в сумраке рассвета, сидела среди кухни на стуле, упираясь в колени, и по бурому, тугому лицу ее текли
маленькие слезы.
Из-под ресниц его выступили пьяные
маленькие слезы и тотчас исчезли, точно сразу высохли на разгоревшемся лице, — глухим голосом он повторил:
Неточные совпадения
Из-за густых ресниц ее блестящих глаз вдруг показались
слезы. Она пересела ближе к невестке и взяла ее руку своею энергическою
маленькою рукой. Долли не отстранилась, но лицо ее не изменяло своего сухого выражения. Она сказала:
Надеясь застать ее одну, Вронский, как он и всегда делал это, чтобы
меньше обратить на себя внимание,
слез, не переезжая мостика, и пошел пешком. Он не пошел на крыльцо с улицы, но вошел во двор.
Он пел любовь, любви послушный, // И песнь его была ясна, // Как мысли девы простодушной, // Как сон младенца, как луна // В пустынях неба безмятежных, // Богиня тайн и вздохов нежных; // Он пел разлуку и печаль, // И нечто, и туманну даль, // И романтические розы; // Он пел те дальные страны, // Где долго в лоно тишины // Лились его живые
слезы; // Он пел поблеклый жизни цвет // Без
малого в осьмнадцать лет.
Когда Карл Иваныч оставил меня и я, приподнявшись на постели, стал натягивать чулки на свои
маленькие ноги,
слезы немного унялись, но мрачные мысли о выдуманном сне не оставляли меня.
— Ага! попались! — закричал он,
маленькими шажками подбегая к Володе, схватил его за голову и начал тщательно рассматривать его макушку, — потом с совершенно серьезным выражением отошел от него, подошел к столу и начал дуть под клеенку и крестить ее. — О-ох жалко! О-ох больно!.. сердечные… улетят, — заговорил он потом дрожащим от
слез голосом, с чувством всматриваясь в Володю, и стал утирать рукавом действительно падавшие
слезы.