Неточные совпадения
— Какой я тебе Михайло Потапыч дался в сам-то деле! Вот выдешь за ворота и меня же острамишь: взвеличал, мол,
Мишку Михайлом Потапычем, а он, дурак, и поверил. Верно я
говорю?.. Ведь ты чиновник, Сосунов, а я нихто… Все вы меня ненавидите, знаю, и все ко мне же, чуть что приключится: «Выручи, Михайло Потапыч». И выручал… А кого генерал по скулам лущит да киргизской нагайкой дует? Вот то-то и оно-то… Наскрозь я вас всех вижу, потому как моя спина за всех в ответе.
— Ох, и не
говори! — ответил
Мишка, кулаком вытирая окровавленные губы. — Изводит она меня насмерть… Поедом съела. Тссс…
Эти черные мысли заставляли
Мишку просыпаться даже по ночам, и он вслух
говорил себе...
— Ох, уж и не
говори лучше: пришел мой смертный час!.. — вздохнул
Мишка. — Разразит меня генерал по первому слову, уж это я вполне чувствую.
Савелий глухо молчал и все отвертывался от
Мишки: его заедала мысль, из-за чего он сделался предателем. Совестно было своего же сообщника, а уж про других людей и
говорить нечего… И
Мишку сейчас Савелий ненавидел, как змея-искусителя. Но когда
Мишка стал прощаться с ним, точно собрался умирать, Савелий поотмяк.
Неточные совпадения
Мартышка, в Зеркале увидя образ свой, // Тихохонько Медведя толк ногой: // «Смотри-ка»,
говорит: «кум милый мой! // Что́ это там за рожа? // Какие у неё ужимки и прыжки! // Я удавилась бы с тоски, // Когда бы на неё хоть чуть была похожа. // А, ведь, признайся, есть // Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть: // Я даже их могу по пальцам перечесть». — // «Чем кумушек считать трудиться, // Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» // Ей
Мишка отвечал. // Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.
То видя,
говорит, как путный,
Мишка другу: // «Приляг-ка, брат, и отдохни, // Да коли хочешь, так сосни;
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я
говорю в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая перчатку на пальцы левой руки, — ты возьми-ка себе
Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги будет в порядке держать, — не хочешь обедать с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А мальчишка он — скромный, мечтатель только.
Но все знали, что
Мишка способен сделать это, и
говорили:
— Что?.. Что ты
говоришь?.. Что? — лепетал, задыхаясь, Семен Матвеич. — Ты смеешь… в ту минуту, когда я тебя застал… когда ты шла к
Мишке… а? а? а?