Неточные совпадения
Положение Савелия оказалось сквернее самого скверного: и
единственного наследника злобинских миллионов нельзя было обижать, и Тарас Ермилыч мог все узнать, и
денег было достать трудно. Долго молчал Савелий, переминаясь с ноги на ногу, пока не заметил...
— Несчастный я человек, Миша… И нет меня несчастнее во всем Загорье! Все меня считают за богатого:
единственный злобинский наследник, женился на миллионщице, а я должен просить
денег у халуя. Камень на шею да в воду — вот какая моя жизнь, Миша!
Это сочувствие и горестное изумление Мишки Савелий объяснил страхом за выданные Поликарпу Тарасычу
деньги и постарался его успокоить:
единственный наследник Поликарп Тарасыч и не будет рук марать о такие пустяки, когда целого каравана не пожалел. В случае чего и Тарас Ермилыч заплатит, чтобы не пущать сраму на свой дом.
Неточные совпадения
— Тосю я уважаю.
Единственную. Она в Ростове-на-Дону. Недавно от нее посланец был с запиской, написала, чтоб я выдал ему деньжата ее, 130 рублей. Я дал 300. У меня много их,
денег. А посланец эдакий… топор. Сушеная рыба. Ночевал у меня. Он и раньше бывал у Тоси. Какой-то Тырков, Толчков…
Получив
деньги, он вытянул ногу резким жестом, сунул их в карман измятых брюк, застегнул
единственную пуговицу серого пиджака, вытертого на локтях.
В том-то и «идея» моя, в том-то и сила ее, что
деньги — это
единственный путь, который приводит на первое место даже ничтожество.
Петр Александрович Миусов, человек насчет
денег и буржуазной честности весьма щекотливый, раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею, произнес о нем следующий афоризм: «Вот, может быть,
единственный человек в мире, которого оставьте вы вдруг одного и без
денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он ни за что не погибнет и не умрет с голоду и холоду, потому что его мигом накормят, мигом пристроят, а если не пристроят, то он сам мигом пристроится, и это не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения, а пристроившему никакой тягости, а, может быть, напротив, почтут за удовольствие».
И он опять кивнул на пачки. Он двинулся было встать кликнуть в дверь Марью Кондратьевну, чтобы та сделала и принесла лимонаду, но, отыскивая чем бы накрыть
деньги, чтобы та не увидела их, вынул было сперва платок, но так как тот опять оказался совсем засморканным, то взял со стола ту
единственную лежавшую на нем толстую желтую книгу, которую заметил, войдя, Иван, и придавил ею
деньги. Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Иван Федорович успел машинально прочесть заглавие.