Неточные совпадения
— Да я нестерпимо любопытен предвидеть, в чем сие будет заключаться. Урезать он мне вашу трость не
хотел позволить,
сказал: глупость; метки я ему советовал положить, он тоже и это отвергнул. Одно, что я предвижу…
Хотя я по имени его и не назвал, но
сказал о нем как о некоем посреди нас стоящем, который, придя к нам нагий и всеми глупцами осмеянный за свое убожество, не только сам не погиб, но и величайшее из дел человеческих сделал, спасая и воспитывая неоперенных птенцов.
Тут уже я, чтό она
сказать хочет, уразумел и понял, к чему она все это вела и чего она
сказать стыдится; это она тщится отыскать мое незаконное дитя, которого нет у меня!
Однако,
хотя жизнь моя и не изобилует вещами, тщательной секретности требующими, но все-таки хорошо, что хозяин домика нашего обнес свой садик добрым заборцем, а Господь обрастал этот забор густою малиной, а то, пожалуй, иной
сказал бы, что попа Савелия не грех подчас назвать и скоморохом.
Подарок этот, предложенный
хотя во всей простоте, все-таки меня несколько смутил, и я, глядя на нити кораллов, и на шелковые материи, и на ярко горящий альмантин,
сказал...
Не
хочу даже всего, со мною бывшего в сей приезд в губернию, вписывать, а
скажу одно, что я был руган и срамлен всячески и только что не бит остался за мое донесение.
5-го сентября. В некоторых православных обществах заведено то же. Боюсь, не утерплю и
скажу слово! Говорил бы по мысли Кирилла Белозерского, како: „крестьяне ся пропивают, а души гибнут“. Но как проповедовать без цензуры не смею, то
хочу интригой учредить у себя общество трезвости. Что делать, за неволю и патеру Игнатию Лойоле следовать станешь, когда прямою дорогой ходу нет.
1-го марта. И вправду я старый шут, верно, стал, что все надо мною потешаются. Пришли сегодня ко мне лекарь с городничим, и я им
сказал, что здоровье мое от вчерашнего выхода нимало не пострадало; но они на сие рассмеялись и отвечали, что лекарь это шутя продержал меня в карантине, ибо ударился об заклад с кем-то, что, стоит ему
захотеть, я месяц просижу дома. С этою целию он и запугивал меня опасностью, которой не было. Тьфу!
Гость рассмеялся и
сказал, что это
хотя и ответ, но действительно очень странный ответ.
— Да что ты, дурачок, чего сердишься? Я говорю,
скажи: «Наполни, господи, пустоту мою» и вкуси петой просвирки, потому я, знаете, — обратилась она к гостям, — я и за себя и за него всегда одну часточку вынимаю, чтобы нам с ним на том свете в одной скинии быть, а он не
хочет вкусить. Почему так?
— Что же ты мне этим
сказать хочешь? То ли, что, мол, и ты сам, протопоп, куришь?
Но тут Алексей Никитич вдруг ненароком маленькую ошибку дал или, пожалуй
сказать, перехитрил: намерение их такое было, разумеется, чтобы скорее Марфу Андревну со мною в деревню отправить, чтоб это тут забылось, они и
сказали маменьке: «Вы, — изволят говорить, — маменька, не беспокойтесь: ее, эту карлушку, найдут, потому что ее ищут, и как найдут, я вам сейчас и отпишу в деревню», — а покойница-то за это слово н ухватились: «Нет уж, говорят, если ищут, так я лучше подожду, я, главное, теперь этого жида-то
хочу посмотреть, который ее унес!» Тут, судари мои, мы уж и одного квартального вместе с собою лгать подрядили: тот всякий день приходит и врет, что «ищут, мол, ее, да не находят».
— Что еще за республика! —
сказал он, — за это только горячо достаться может. А вот у меня есть с собою всего правительства фотографические карточки, не
хочешь ли, я их тебе подарю, и мы их развесим на стенку?
— Потому что я уже
хотел один раз подавать просьбу, как меня княжеский управитель Глич крапивой выпорол, что я ходил об заклад для исправника лошадь красть, но весь народ мне отсоветовал: «Не подавай, говорят, Данилка, станут о тебе повальный обыск писать, мы все
скажем, что тебя давно бы надо в Сибирь сослать». Да-с, и я сам себя даже достаточно чувствую, что мне за честь свою вступаться не пристало.
Препотенский не нашелся ответить: отрицать этого он не
хотел, а прямо подтвердить боялся. Туганов устранил затруднение,
сказав, что отец протопоп только негодует что есть люди, поставляющие себе задачею подрывать в простых сердцах веру.
Просто
скажу тебе, что, кажется, если б она меня
захотела высечь, то я поцеловал бы у нее с благодарностью руку.
Хотя это и может показаться странным, но позволительно
сказать, что в Термосесове была даже своего рода незлобивость, смешанная с бесконечною нравственною неряшливостию нахала и пренебрежительностию ко всем людям и ко всяким мнениям.
Они
хотя слышали проповедь, но ничего не
сказали и не надулись.
И Николай Афанасьевич, скрипя своими сапожками, заковылял в комнаты к протопопице, но, побыв здесь всего одну минуту, взял с собой дьякона и побрел к исправнику; от исправника они прошли к судье, и карлик с обоими с ними совещался, и ни от того, ни от другого ничего не узнал радостного. Они жалели Туберозова, говорили, что
хотя протопоп и нехорошо сделал,
сказав такую возбуждающую проповедь, но что с ним все-таки поступлено уже через меру строго.
А этот прокурор, к которому было письмо, говорит: «
Скажи, не мое это дело, у вас свое начальство есть», и письма не дал, а велел кланяться, — вот и возьмите, если
хотите, себе его поклон.
— Все читают, а ты ничего! — опять отнесся к Препотенскому Ахилла. — Это, брат, уж как ты
хочешь, а если ты пьешь, а ничего не умеешь
сказать, ты не человек, а больше ничего как бурдюк с вином.
— Что прости? Ты меня прости, — отвечал протопоп и с жаром взял и поцеловал женину руку. — Я истерзал тебя моею непокорною нравностью, но
хочешь…
скажи одно слово, и я сейчас пойду покорюсь для тебя…
Николай Афанасьевич не одобрял уже за это отца Савелия и
хотя не относил его поведения к гордости или к задору, но видел в нем непохвальное упрямство и, осуждая протопопа, решился еще раз
сказать ему...
Наконец дьякон, нарыдавшись,
захотел говорить. Он чуть было уже не спросил о Наталье Николаевне; но, спохватясь, ловко переменил слово и, показывая протопопу на вертевшуюся возле его ног собачку,
сказал...
Отец Туберозов
хотя с умилением внимал рассказам Ахиллы, но, слыша частое повторение подобных слов, поморщился и, не вытерпев,
сказал ему...
С этим дьякон, шатаясь, подошел к Данилке, толкнул его за двери и, взявшись руками за обе притолки, чтобы никого не выпустить вслед за Данилкой,
хотел еще что-то
сказать, но тотчас же почувствовал, что он растет, ширится, пышет зноем и исчезает. Он на одну минуту закрыл глаза и в ту же минуту повалился без чувств на землю.
Дьякон лежал с закрытыми глазами, но слышал, как лекарь
сказал, что кто
хочет иметь дело с душой больного, тот должен дорожить первою минутой его просветления, потому что близится кризис, за которым ничего хорошего предвидеть невозможно.