Неточные совпадения
— Кто знает, —
говорил он, — не
есть ли
на то воля судьбы! Может
быть,
и в самом деле там ожидает
тебя честь
и слава!
— Превысокий, благородный, славный краль!.. христианский краль!.. Хуже бесермена!.. Не берет силою, так зелием… Посмей отныне лаять, что я затеваю с ним размирье из корысти, хоть
и без того
было бы что
поговорить о правах моих
на древнюю отчину нашу, Литву!.. Смотри, однако, Мамон, не
было ли кривды в твоем допросе? не мстил ли, не дружил ли
ты кому?
— Аристотель
говорит, ему зазорно жить в наших избах… а палаты каменны поблизости только
и есть, что у воеводы Василия Федоровича Образца.
Ты сам приказал
на память себе привесть…
— Пускай слывет он кудесником, который знается с нечистыми, —
говорил сам себе боярин, сходя с крыльца, — похлопочу
и я расплодить эти слухи. Чем ужаснее выставим поганого немчина, тем горше
будет для моего приятеля постоялец его… А, Ненасыть! — сказал он, взглянув
на высокого, бледного, как мертвец, мужика, стоявшего
на крыльце: —
Ты зачем сюда?
— Захворала гречанка Андрея Фомича. Позвали его
и, когда он сделал ей легкость, притащили
и его
на пир.
Пить он отказался.
Говорят, деспот подарил ему за лечение золотую цепь, а как молвил обидное о
тебе слово, так лекарь бросил дары назад. А цепь
была дорогая.
— Милый, родной
ты братец мой, — могла она только сказать, рыдая. Она не смела произнести имя жениха, не только что просить о нем; стыд девический, а более строгий обычай запрещал
говорить ей то, что у нее
было на душе. Ей, девице, позволено
было только плакать об отце или брате; слезы, посвященные другому мужчине, хоть бы
и жениху, сочли бы за преступление. Но в немногих словах ее
было столько скорби, столько моления, что брат не мог не понять, о чем так крушилась Анастасия.
— Боже мой! из Руси, из Москвы!.. —
говорили они. — Да если бы мы знали, что у нас
будет такой дорогой гость, так вышли бы к
тебе навстречу в Липецк
и понесли б
тебя на руках своих!
Неточные совпадения
Городничий.
И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но
и то смотрит, чтобы
и мне
было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо
тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, —
говорит, — это, Осип, нехороший хозяин.
Ты,
говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, —
говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не
поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — //
И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // —
Будь жалостлив,
будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет совести, //
На шее — нет креста!
— Нужды нет, что он парадов не делает да с полками
на нас не ходит, —
говорили они, — зато мы при нем, батюшке, свет у́зрили! Теперича, вышел
ты за ворота: хошь —
на месте сиди; хошь — куда хошь иди! А прежде сколько одних порядков
было —
и не приведи бог!
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое
и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, —
говорил он, указывая
на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду.
Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы
спеть.