Неточные совпадения
Если б я
был на твоем месте, то подсел бы к какому-нибудь советнику посольства, стал бы ему подличать и преуниженно
попросил бы наконец: поместить меня при первой вакансии супрефектом в Тобольск или Иркутск.
— Под Бухарестом не
было сражения; не мы, а турки
просят мира. Французы служат своему императору, а не турецкому султану, и одни подлецы предпочитают постыдный мир необходимой войне.
— Вот то-то же, братец! Я слышал, что губернатор объезжает губернию: теперь тебе и горюшка мало, а он, верно, в будущем месяце заедет в наш город и у меня
будет в гостях, — примолвил с приметной важностию Ижорской. — Он много наслышался о моей больнице, о моем конском заводе и о прочих других заведениях. Ну что ж? Праздников давать не станем, а запросто, милости
просим!
— Полно, сестра! Что, разве мост подломился под вашей каретою?
Прошу не погневаться: мост славной и строен по моему рисунку; а вот если б в твоей парижской карете дверцы притворялись плотнее, так дело-то
было бы лучше. Нет, матушка, я уверен, что наш губернатор полюбуется на этот мостик… Да, кстати! Меня уведомляют, что он завтра приедет в наш город; следовательно, послезавтра
будет у меня обедать.
— Как в тележке? Э, дурак! что ж ты прибежал как шальной!.. Так это не губернатор… постой-ка… кажется… так и
есть — наш исправник.
Проси его скорей сюда: он, верно, прислан от его превосходительства.
— Милости
просим! — сказал один толстой офицер в капитанском знаке. — Не хочешь ли
выпить и закусить?
— Не бойся, братец! Бой
будет равный. Видишь, один эскадрон принимает направо, прямехонько на нас. Милости
просим, господа! мы вас попотчеваем! Смотри, ребята! без приказа не стрелять, задним шеренгам передавать передней заряженные ружья; не торопиться и слушать команды. Господа офицеры!
прошу быть внимательными. По первому взводу строй каре!
— С полдюжины?.. Нет, сударь!
прошу не прогневатьcя, — возразил с гордостию обиженный хирург, — поболее
будет полдюжины! Швалев! сколько мы сегодня отпилили рук?
Ну,
прошу после этого
быть всемирным гражданином!»
— Постойте-ка, господа! — сказал Ижорской, — никак гость к нам едет. Так и
есть — гусарской офицер! Ильменев! Ступай,
проси его.
— Как не
быть, кормилец! — отвечала с низким поклоном старуха. — Милости
просим, покушайте на здоровье! — продолжала она, положа на стол большой каравай хлеба и подавая им два деревянные расписные стакана.
— Хорошо! это доказывает, что вы уважаете нашу великую нацию… Тише, господа!
прошу его не трогать! Не можете ли вы нам сказать,
есть ли вооруженные люди в ближайшей деревне?
— То
есть, — подхватил начальник отряда, — и ваша ученость хочет
выпить стаканчик? Милости
просим! Ну, что? — продолжал он, обращаясь к подходящему офицеру, — наши пленные ушли?
—
Прошу не погневаться! Мы не кавалеристы и лучше вашего знаем дисциплину; дружба дружбой, а служба службой… Рекомендую вам вперед
быть осторожнее, господин подпоручик! А меж тем садись-ка, брат! Ты, чай, устал и хочешь что-нибудь перекусить.
— В самую средину города, на площадь. Вам отведена квартира в доме профессора Гутмана… Правда, ему теперь не до того; но у него
есть жена… дети… а к тому же одна ночь… Прощайте, господин офицер! Не судите о нашем городе по бургомистру: в нем нет ни капли прусской крови… Черт его
просил у нас поселиться — швернот!.. Жил бы у себя в Баварии — хоц доннер-веттер!
— Из моей истории, — сказал Ленской, — можно сделать что хочешь: забавный водевиль и престрашную мелодраму, только должно признаться, что в обоих случаях роля моя
была бы вовсе не завидная; но делать нечего: хоть и стыдно, а пришлось рассказывать.
Прошу прислушать.
Я не знал, что думать; в голосе этого злодея
было такое добродушие, в улыбке такая простота; но глаза — о, глаза его блистали и вертелись, как у демона! «Я вижу, — продолжал он, — вы не охотники до горячего, так милости
прошу нашего польского ростбифа».
— Это может вам объяснить его превосходительство господин Рапп, а не я, — сказал Рено, — а между тем
прошу вас не мешать мне исполнять мою обязанность; в противном случае — извините! я вынужден
буду позвать жандармов.
Я помню, что очутилась опять подле французских солдат; не знаю, как это сделалось… помню только, что я просилась опять в город, что меня не пускали, что кто-то сказал подле меня, что я русская, что Дольчини
был тут же вместе с французскими офицерами; он уговорил их пропустить меня; привел сюда, и если я еще не умерла с голода, то за это обязана ему… да, мой друг! я
просила милостину для моего сына, а он умер…
— О, бога ради! оставь меня… еще… еще!.. Беги, мой друг, беги!.. Нет! я не могу, я не хочу вас видеть вместе. Это
было бы ужасно… да, ужасно!.. Ступай, Рославлев, ступай!..
Прошу тебя, заклинаю!..
Неточные совпадения
Слесарша. Милости
прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не
было!
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте милость, господа, если
будете в Петербурге,
прошу,
прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
Нет хлеба — у кого-нибудь //
Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой на барщину, // По году гроша не
было!
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости,
просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо
есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.) Я
прошу извинить меня, что вас оставлю. Может
быть,
есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.