— Довольно, пожалуйста, Павел Павлович, — пробормотал он, краснея и в раздраженном нетерпении, — и зачем, зачем, — вскричал он вдруг, — зачем привязываетесь вы к больному, раздраженному человеку, чуть не в бреду человеку, и тащите его в эту тьму…
тогда как — все призрак, и мираж, и ложь, и стыд, и неестественность, и — не в меру, — а это главное, это всего стыднее, что не в меру!
Неточные совпадения
Вельчанинов только что поймал на улице того самого статского советника и нужного господина, которого он и теперь ловил, чтобы захватить хоть на даче нечаянно, потому что этот чиновник, едва знакомый Вельчанинову, но нужный по делу, и
тогда,
как и теперь, не давался в руки и, очевидно, прятался, всеми силами не желая с своей стороны встретиться с Вельчаниновым; обрадовавшись, что наконец-таки с ним столкнулся, Вельчанинов пошел с ним рядом, спеша, заглядывая ему в глаза и напрягая все силы, чтобы навести седого хитреца на одну тему, на один разговор, в котором тот, может быть, и проговорился бы и выронил бы как-нибудь одно искомое и давно ожидаемое словечко; но седой хитрец был тоже себе на уме, отсмеивался и отмалчивался, — и вот именно в эту чрезвычайно хлопотливую минуту взгляд Вельчанинова вдруг отличил на противуположном тротуаре улицы господина с крепом на шляпе.
Вельчанинову было решительно ничего невдомек, да и не до того ему было
тогда, так
как ему вдруг объявили о необходимости разлуки.
— Дурные привычки и вдруг-с. Право, с того срока; не лгу-с! Удержать себя не могу. Теперь не беспокойтесь, Алексей Иванович, я теперь не пьян и не стану нести околесины,
как вчера у вас-с, но верно вам говорю: все с того срока-с! И скажи мне кто-нибудь еще полгода назад, что я вдруг так расшатаюсь,
как вот теперь-с, покажи мне
тогда меня самого в зеркале — не поверил бы!
Послушайте, знаете, я вам еще скажу: мне раз в Т. вдруг четыре тысячи рублей понадобились, и он мне выдал их в одну минуту, безо всякого документа, с искреннею радостью, что мог угодить, и ведь я же взял
тогда, я ведь из рук его взял, я деньги брал от него, слышите, брал
как у друга!
— А разве
тогда… разве я
тогда знал-с? — вскинулся вдруг Павел Павлович, опять точно из-за угла выскочил, даже
как бы с какою-то радостью, что ему наконец сделали вопрос, которого он так давно ожидал. — За кого же вы меня, Алексей Иванович, стало быть, почитаете?
— Нет-с, Алексей Иванович, вы не плюйтесь, потому что я очень заинтересован и именно пришел проверить-с… У меня язык плохо вяжется, но вы простите-с. Я ведь об «хищном» этом типе и об «смирном-с» сам в журнале читал, в отделении критики-с, — припомнил сегодня поутру… только забыл-с, а по правде,
тогда и не понял-с. Я вот именно желал разъяснить: Степан Михайлович Багаутов, покойник-с, — что он, «хищный» был или «смирный-с»?
Как причислить-с?
Иногда в эти дни ему казалось, что привези он к умиравшей Лизе отца, и она, услыхав его голос, очнется;
тогда он
как отчаянный пускался его разыскивать.
Он вспомнил вдруг, что, когда она лежала уже на столе, он заметил у ней один бог знает от чего почерневший в болезни пальчик; это так его поразило
тогда, и так жалко ему стало этот бедный пальчик, что тут и вошло ему
тогда в голову, в первый раз, отыскать сейчас же и убить Павла Павловича, — до того же времени он «был
как бесчувственный».
— Ну да, ну да, — улыбался Павел Павлович,
как бы ободренный чрезвычайным удивлением Вельчанинова, — тот самый, вот еще помните, когда вы
тогда шли с ним и разговаривали, а я глядел на вас и стоял напротив; я
тогда выжидал, чтобы к нему подойти после вас. Назад лет двадцать вместе даже служили-с, а
тогда, когда я подойти хотел после вас-с, у меня еще не было мысли. Теперь только внезапно пришла, с неделю назад-с.
— Они помнят, они помнят-с,
как вы были, — радостно подхватил Павел Павлович, — только вы семейства не могли
тогда увидеть-с; а сам он помнит-с и вас уважает. Я им почтительно об вас говорил.
— Помните ли, — продолжал Павел Павлович своим исступленным шепотом, — помните,
как вы потребовали от меня
тогда, чтобы я сказал вам все, все-с, откровенно-с, «самое последнее слово…», помните ли-с? Ну, так пришло время сказать это слово-с… поедемте-с!
— Э, сверхштатным! Старик же и давал на содержание, я говорю вам, он добрый; но мы все-таки не уступим. Конечно, двадцать пять рублей не обеспечение, но я вскорости надеюсь принять участие в управлении расстроенными имениями графа Завилейского,
тогда прямо на три тысячи; не то в присяжные поверенные. Нынче людей ищут… Ба!
какой гром, гроза будет, хорошо, что я до грозы успел; я ведь пешком оттуда, почти все бежал.
За столом, выставленным на средину комнаты, сидел один человек — точь-в-точь
как тогда, в приснившемся ему с месяц назад таком же сне.
Как и
тогда, этот человек сидел, облокотясь на стол, и не хотел говорить; но теперь он был в круглой шляпе с крепом.
«
Как? неужели это был и
тогда Павел Павлович?» — подумал Вельчанинов, — но, заглянув в лицо молчавшего человека, он убедился, что этот кто-то совсем другой.
ведь вот он спит же вот тут на диване?» Наконец, вдруг что-то случилось, опять
как и
тогда, в том сне; все устремились на лестницу и ужасно стеснились в дверях, потому что с лестницы валила в комнату новая толпа.
Сердце его билось — билось — билось, и вдруг — точь-в-точь,
как тогда, в том сне, — раздались три сильнейшие удара в колокольчик.
Но он не бросился,
как тогда, бежать к дверям.
Пробило наконец шесть часов утра. Вельчанинов очнулся, оделся и пошел к Павлу Павловичу. Отпирая двери, он не мог понять: для чего он запирал Павла Павловича и зачем не выпустил его
тогда же из дому? К удивлению его, арестант был уже совсем одет; вероятно, нашел как-нибудь случай распутаться. Он сидел в креслах, но тотчас же встал,
как вошел Вельчанинов. Шляпа была уже у него в руках. Тревожный взгляд его,
как бы спеша, проговорил...
Письмо было старое, на пожелтевшей от времени бумаге, с выцветшими чернилами, писанное лет десять назад к нему в Петербург, два месяца спустя после того,
как он выехал
тогда из Т. Но письмо это не пошло к нему; вместо него он получил
тогда другое; это ясно было по смыслу пожелтевшего письма.
В этом письме Наталья Васильевна, прощаясь с ним навеки — точно так же
как и в полученном
тогда письме — и признаваясь ему, что любит другого, не скрывала, однако же, о своей беременности.
Принял он Чичикова отменно ласково и радушно, ввел его совершенно в доверенность и рассказал с самоуслажденьем, скольких и скольких стоило ему трудов возвесть именье до нынешнего благосостояния; как трудно было дать понять простому мужику, что есть высшие побуждения, которые доставляют человеку просвещенная роскошь, искусство и художества; сколько нужно было бороться с невежеством русского мужика, чтобы одеть его в немецкие штаны и заставить почувствовать, хотя сколько-нибудь, высшее достоинство человека; что баб, несмотря на все усилия, он до сих <пор> не мог заставить надеть корсет,
тогда как в Германии, где он стоял с полком в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано, говорила по-французски и делала книксен.
Неточные совпадения
Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется,
тогда упали? Что,
как ваш нос?
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И
как начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал,
как играл в вист с посланниками, и
тогда посмотрел на меня.
Как только имел я удовольствие выйти от вас после того,
как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я
тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь
тогда,
как нужно гнуть от трех углов… ну,
тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, //
Как должно отвечать, //
Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…