Неточные совпадения
Превосходное имение его находилось сейчас же на выезде из нашего городка и граничило с
землей нашего знаменитого монастыря, с которым Петр Александрович, еще в самых молодых летах, как только получил наследство, мигом начал нескончаемый процесс за право каких-то ловель в реке или порубок в лесу, доподлинно
не знаю, но начать процесс с «клерикалами» почел даже своею гражданскою и просвещенною обязанностью.
О, он отлично понимал, что для смиренной души русского простолюдина, измученной трудом и горем, а главное, всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на
земле там-то, где-то святой и высший; у того зато правда, тот зато
знает правду; значит,
не умирает она на
земле, а, стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей
земле, как обещано».
— Мне сегодня необыкновенно легче, но я уже
знаю, что это всего лишь минута. Я мою болезнь теперь безошибочно понимаю. Если же я вам кажусь столь веселым, то ничем и никогда
не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо для счастия созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей
земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
— Если
не может решиться в положительную, то никогда
не решится и в отрицательную, сами
знаете это свойство вашего сердца; и в этом вся мука его. Но благодарите Творца, что дал вам сердце высшее, способное такою мукой мучиться, «горняя мудрствовати и горних искати, наше бо жительство на небесех есть». Дай вам Бог, чтобы решение сердца вашего постигло вас еще на
земле, и да благословит Бог пути ваши!
Ибо
знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на
земле несомненно,
не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого человека на сей
земле.
— Видишь. Непременно иди.
Не печалься.
Знай, что
не умру без того, чтобы
не сказать при тебе последнее мое на
земле слово. Тебе скажу это слово, сынок, тебе и завещаю его. Тебе, сынок милый, ибо любишь меня. А теперь пока иди к тем, кому обещал.
И вот так-то детки наши — то есть
не ваши, а наши-с, детки презренных, но благородных нищих-с, — правду на
земле еще в девять лет от роду узнают-с.
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я,
знаю заранее, паду на
землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак
не более.
— То-то и есть, что но… — кричал Иван. —
Знай, послушник, что нелепости слишком нужны на
земле. На нелепостях мир стоит, и без них, может быть, в нем совсем ничего бы и
не произошло. Мы
знаем, что
знаем!
«О дне же сем и часе
не знает даже и Сын, токмо лишь Отец мой небесный», как изрек он и сам еще на
земле.
Ты возразил, что человек жив
не единым хлебом, но
знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух
земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!»
Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные.
О, ты
знал, что подвиг твой сохранится в книгах, достигнет глубины времен и последних пределов
земли, и понадеялся, что, следуя тебе, и человек останется с Богом,
не нуждаясь в чуде.
Уходит наконец от них,
не выдержав сам муки сердца своего, бросается на одр свой и плачет; утирает потом лицо свое и выходит сияющ и светел и возвещает им: «Братья, я Иосиф, брат ваш!» Пусть прочтет он далее о том, как обрадовался старец Иаков,
узнав, что жив еще его милый мальчик, и потянулся в Египет, бросив даже Отчизну, и умер в чужой
земле, изрекши на веки веков в завещании своем величайшее слово, вмещавшееся таинственно в кротком и боязливом сердце его во всю его жизнь, о том, что от рода его, от Иуды, выйдет великое чаяние мира, примиритель и спаситель его!
И
не то чтоб я боялся, что ты донесешь (
не было и мысли о сем), но думаю: «Как я стану глядеть на него, если
не донесу на себя?» И хотя бы ты был за тридевять
земель, но жив, все равно, невыносима эта мысль, что ты жив и все
знаешь, и меня судишь.
Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей
земле и души их становятся пред Господом — и сколь многие из них расстались с
землею отъединенно, никому
не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то
не пожалеет о них и даже
не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
И вот, может быть, с другого конца
земли вознесется ко Господу за упокой его и твоя молитва, хотя бы ты и
не знал его вовсе, а он тебя.
— Что это, я спала? Да… колокольчик… Я спала и сон видела: будто я еду, по снегу… колокольчик звенит, а я дремлю. С милым человеком, с тобою еду будто. И далеко-далеко… Обнимала-целовала тебя, прижималась к тебе, холодно будто мне, а снег-то блестит…
Знаешь, коли ночью снег блестит, а месяц глядит, и точно я где
не на
земле… Проснулась, а милый-то подле, как хорошо…
— Что станется в пространстве с топором? Quelle idée! [Какая идея! (фр.)] Если куда попадет подальше, то примется, я думаю, летать вокруг
Земли, сам
не зная зачем, в виде спутника. Астрономы вычислят восхождение и захождение топора, Гатцук внесет в календарь, вот и все.
Неточные совпадения
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в
землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту
землю, где достают деньги,
не променивая их на совесть, без подлой выслуги,
не грабя отечества; где требуют денег от самой
земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия
не знает, а платит одни труды верно и щедро.
— Благодарим, — отвечал старик, взял стакан, но отказался от сахара, указав на оставшийся обгрызенный им комок. — Где же с работниками вести дело? — сказал он. — Раззор один. Вот хоть бы Свияжсков. Мы
знаем, какая
земля — мак, а тоже
не больно хвалятся урожаем. Всё недосмотр!
Что же вы ответите ему, когда невинный малютка спросит у вас: «папаша! кто сотворил всё, что прельщает меня в этом мире, —
землю, воды, солнце, цветы, травы?» Неужели вы скажете ему: «я
не знаю»?
«Разве я
не знаю, что звезды
не ходят? — спросил он себя, глядя на изменившую уже свое положение к высшей ветке березы яркую планету. — Но я, глядя на движение звезд,
не могу представить себе вращения
земли, и я прав, говоря, что звезды ходят».