Неточные совпадения
В подтверждение своих взглядов они указывают на великие поэмы первых веков человечества, на
поэзию индийскую, еврейскую, греческую и на продолжение их в творениях величайших гениев новых
времен.
Оттого-то и нравится нам доселе
поэзия древнего мира и некоторые фантастические произведения поэтов нового
времени, тогда как ничего, кроме отвращения, не возбуждают в нас нелепые сказки, сочиняемые разными молодцами на потеху взрослых детей и выдаваемые нередко за романы, были, драмы и пр.
Трофеи доставляют победителям возможность давить побежденных своим великолепием, а побежденных заставляют склониться пред силою победителя и признать над собой ее права; в
поэзии в это
время является восторженная ода, воспевающая покорность рабов и вассалов.
В начале греческой
поэзии видим мы, правда, взбалмошных Менелаев и Агамемнонов да сладострастных Парисов, из-за которых народы проливают кровь свою; но во
время высшего развития греческой цивилизации являются и Аристофановы поселяне.
Во
время языческой древности у русских, как и у всех славян, существовала уже
поэзия народная.
Не зная древней языческой русской
поэзии в ее настоящем, неиспорченном виде, мы можем судить о ней только по аналогии с
поэзиею других славянских племен и по намекам, сохранившимся в том, что до нас дошло от русской древности в изменениях позднейшего
времени.
Тем не менее народная
поэзия не могла уже остаться неприкосновенною, и позднейшие наросты ясно видны в том, что по основе своей должно относиться к древнейшему
времени.
С течением
времени народная
поэзия все теряла свое значение, слабела и глохла, а книжная словесность принимала все более широкие размеры и вторгалась с своими определениями во все отделы народной жизни.
Неточные совпадения
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это
время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая
поэзия и высота была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— «Ничтожный для
времен — я вечен для себя» — это сказано Баратынским — прекрасным поэтом, которого вы не знаете. Поэтом, который, как никто до него, глубоко чувствовал трагическую
поэзию умирания.
Он говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре
времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно, и что ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы
поэзия ни пылала в них».
Может быть, оно и
поэзия, если смотреть с берега, но быть героем этого представления, которым природа
время от
времени угощает плавателя, право незанимательно.
Оттого-то национальные чувства со всеми их преувеличениями исполнены
поэзии в Италии, в Польше и в то же
время пошлы в Германии.