Неточные совпадения
Обошедши все дорожки, осмотрев каждый кустик и цветок, мы вышли опять в аллею и потом в улицу, которая
вела в поле и в сады. Мы пошли
по тропинке и потерялись в садах, ничем не огороженных, и рощах.
Дорога поднималась заметно в гору. Наконец забрались в чащу одного сада и дошли до какой-то виллы. Мы вошли на террасу и, усталые, сели на каменные лавки. Из дома вышла мулатка, объявила, что господ ее нет дома, и
по просьбе нашей принесла нам воды.
«Однако ж час, — сказал барон, — пора домой; мне завтракать (он жил в отели), вам обедать». Мы пошли не прежней
дорогой, а
по каналу и повернули в первую длинную и довольно узкую улицу, которая
вела прямо к трактиру. На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все собрались: кто пошел
по делам службы, кто фланировать, другие хотели пробраться в китайский лагерь.
Неточные совпадения
С ребятами, с дево́чками // Сдружился, бродит
по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины //
Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж
дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Надели на Евсеича арестантский убор и, «подобно невесте, навстречу жениха грядущей»,
повели в сопровождении двух престарелых инвалидов на съезжую.
По мере того как кортеж приближался, толпы глуповцев расступались и давали
дорогу.
— Вот и Крестовая! — сказал мне штабс-капитан, когда мы съехали в Чертову долину, указывая на холм, покрытый пеленою снега; на его вершине чернелся каменный крест, и мимо его
вела едва-едва заметная
дорога,
по которой проезжают только тогда, когда боковая завалена снегом; наши извозчики объявили, что обвалов еще не было, и, сберегая лошадей, повезли нас кругом.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки
по извилистой
дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось,
дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось
по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Ей надо было с большими усилиями перетянуть свою подругу, и когда она достигала этого, один из выжлятников, ехавших сзади, непременно хлопал
по ней арапником, приговаривая: «В кучу!» Выехав за ворота, папа
велел охотникам и нам ехать
по дороге, а сам повернул в ржаное поле.