Неточные совпадения
— Я думаю — да, потому что сначала все слушали молча, никто не говорил банальных похвал: «Charmant, bravo», [Прелестно, браво (фр.).] а когда кончила — все закричали в один голос, окружили меня… Но я не обратила на это внимания, не слыхала поздравлений: я
обернулась, только лишь кончила,
к нему… Он протянул мне руку, и я…
Он
обернулся к ней так живо, как человек, у которого болели зубы и вдруг прошла боль.
Даст ли ему кто щелчка или дернет за волосы, ущипнет, — он сморщится, и вместо того, чтоб вскочить, броситься и догнать шалуна, он когда-то соберется
обернуться и посмотрит рассеянно во все стороны, а тот уж за версту убежал, а он почесывает больное место, опять задумывается, пока новый щелчок или звонок
к обеду не выведут его из созерцания.
Он медленно взглянул исподлобья, сначала на барыню, потом на Райского, и, медленно
обернувшись, задумчиво прошел двор, отворил дверь и боком перешагнул порог своей комнаты. А Егорка, пока Савелий шел по двору, скаля зубы, показывал на него сзади пальцем дворне и толкал Марину
к окну, чтобы она взглянула на своего супруга.
Райский живо
обернулся к нему, хотел что-то сказать, но отвернулся с досадой и ушел.
Она живо
обернулась к нему и с изумлением взглянула на него.
— А если я не сделаю ни того, ни другого? — спросила она гордо,
обернувшись к нему от окна.
Она медленно опомнилась от задумчивости, с которою слушала его,
обернулась к нему, ласково, почти нежно взяла его за руку и грудным шепотом, с мольбой сказала...
— Какой вздор вы говорите — тошно слушать! — сказала она, вдруг
обернувшись к нему и взяв его за руки. — Ну кто его оскорбляет? Что вы мне мораль читаете! Леонтий не жалуется, ничего не говорит… Я ему отдала всю жизнь, пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не надо, а мне-то каково без любви! Какая бы другая связалась с ним!..
Ей не хотелось говорить. Он взял ее за руку и пожал; она отвечала на пожатие; он поцеловал ее в щеку, она
обернулась к нему, губы их встретились, и она поцеловала его — и все не выходя из задумчивости. И этот, так долго ожидаемый поцелуй не обрадовал его. Она дала его машинально.
Она быстро
обернулась к нему, обдала его всего широким взглядом исступленного удивления, благодарности, вдруг опустилась на колени, схватила его руку и крепко прижала
к губам…
Она, кинув беглый взгляд на него, побледнела как смерть и, не подняв цветов, быстро подошла
к окну. Она видела уходившего Райского и оцепенела на минуту от изумления. Он
обернулся, взгляды их встретились.
Он подошел, стал на колени подле нее и прильнул губами
к ее туфле. Она вдруг
обернулась, взглянула на него мельком, лицо у ней подернулось горьким изумлением.
Она принимала гостей, ходила между ними, потчевала, но Райский видел, что она, после визита
к Вере, была уже не в себе. Она почти не владела собой, отказывалась от многих блюд, не
обернулась, когда Петрушка уронил и разбил тарелки; останавливалась среди разговора на полуслове, пораженная задумчивостью.
Сделав шагов десять, она
обернулась к нему. Он подбежал
к ней.
— После… того!.. —
обернувшись к ней, спросила Вера.
Он
обернулся к Тушину, кивнул ему и хотел идти, но заметил его пристальный, точно железный взгляд.
Неточные совпадения
В эту торжественную минуту Угрюм-Бурчеев вдруг
обернулся всем корпусом
к оцепенелой толпе и ясным голосом произнес:
— Должно дома, — сказал мужик, переступая босыми ногами и оставляя по пыли ясный след ступни с пятью пальцами. — Должно дома, — повторил он, видимо желая разговориться. — Вчера гости еще приехали. Гостей — страсть…. Чего ты? — Он
обернулся к кричавшему ему что-то от телеги парню. — И то! Даве тут проехали все верхами жнею смотреть. Теперь должно дома. А вы чьи будете?..
— Я
обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи…
И вот вижу, бежит опять вприпрыжку моя ундина: [Ундина — в германо-скандинавском фольклоре то же, что русалка в славянском.] поравнявшись со мной, она остановилась и пристально посмотрела мне в глаза, как будто удивленная моим присутствием; потом небрежно
обернулась и тихо пошла
к пристани.
Бабушка была уже в зале: сгорбившись и опершись на спинку стула, она стояла у стенки и набожно молилась; подле нее стоял папа. Он
обернулся к нам и улыбнулся, заметив, как мы, заторопившись, прятали за спины приготовленные подарки и, стараясь быть незамеченными, остановились у самой двери. Весь эффект неожиданности, на который мы рассчитывали, был потерян.