Неточные совпадения
Днем бродили «гулящие» люди по Красной площади, в Охотном ряду, на крестцах, в рядах, по торговым баням. Ночью они грабили шайками. Темные, неосвещенные улицы и переулки, с деревянными, полусгнившими мостовыми, а
большая часть и совсем без мостовых, грязные пустыри, дворы, разрушенные и покинутые после пожаров, облегчали дерзкие ночные разбои, давая легкое средство скрываться, а полное неустройство полицейского надзора ободряло грабителей.
В
день коронации был дан первый великолепный спектакль на итальянском языке: он состоял из оперы «Clemenzo di Tiddo» (Титово милосердие) и «Le Russia affletta et riconsolata» (Опечаленная и вновь утешенная Россия),
большая аллегорическая интермедия, смысла которой пояснять не нужно, потому что он виден из самого заголовка пьесы. После следовал балет «Радость народа, появление Астреи на российском горизонте и восстановлении золотого века».
И после полученного им рокового известия о смерти герцогини Анны Леопольдовны, после
дней отчаяния, сменившихся
днями грусти, и, наконец,
днями постепенного успокоения, образ молодой женщины продолжал стоять перед ним с еще
большей рельефностью, окруженный еще
большею красотою внешнею и внутреннею, чтобы московские красавицы, обладающие теми же как она достоинствами, но гораздо, по его мнению, в меньших дозах, могли заставить заботиться его сердце.
Забывшись на какой-нибудь час времени, он в шестом часу был уже на ногах и, вскочив с постели, надел туфли и халат. На дворе было еще совершенно темно. Он сам зажег, стоявшие на столе, восковые свечи и стал ходить по своей спальне. Это была
большая комната в три окна, выходившие в обширный сад, в котором среди густых деревьев, покрытых инеем, чуть брезжил поздний рассвет зимнего
дня.
— Ну, Фимка, так и быть, даю слово, в честь нынешнего
дня,
больше бить тебя не буду, — с непривычною мягкостью в голосе сказала ей Дарья Николаевна.
— Голубчик, Доня, я знаю твою чистую душу, твое сердце, ох, я знаю тебя
больше, чем другие, которые видят в тебе не то, что ты есть на самом
деле…
Разговор происходил в одной из великосветских гостиных на другой
день смерти генеральши Салтыковой, при
большом избранном обществе.
Большею частью злоупотребления со «словом и
делом» совершались ради наживы, так как доноситель, говоривший за собою «слово и
дело», если донос его подтверждался, получал по тому времени очень
большую награду. Обыкновенно, смотря по важности
дела, выдавалось от двадцати пяти до ста рублей.
— На четвертый
день пошел я в Новодевичий монастырь и там предстал перед иконою Владычицы Царицы Небесной клятву дал:
больше греховным сим
делом не заниматься… Кстати, к этому времени у меня снадобий таких не было, я и прикончил… Денег у меня сотни четыре собралось от этого богопротивного
дела, пошел поклонился матушке-игуменье Новодевичьего монастыря… Соблаговолила на вклад принять… На душе-то точно полегчало… С тех пор народ пользую по разумению, а вреда чтобы — никому…
Вот почему она и приказала Кузьме ждать зова Дарьи Николаевны в беседке, а сама направилась в будуар Салтыковой. Последняя была весь этот
день в каком-то нервном, тревожном состоянии и теперь
большими шагами ходила по комнате.
Маскарад в течение трех
дней, начиная с десяти часов утра и до позднего вечера, проходил по улицам:
Большой Немецкой, по обеим Басманным, по Мясницкой и Покровской. Маскарадное шествие открывалось предвестниками торжества с
большою свитою и затем разделялось на отделы: перед каждым отделом несли особый знак.
Через четыре
дня, в которые радость и счастье — эти лучшие врачи всех человеческих недугов — окончательно преобразили болезненную Машу и почти воротили ей тот цветущий вид, который был у нее два года тому назад, в ворота Новодевичьего монастыря въехала придворная карета, и один из камер-лакеев, стоявших на запятках, прошел в помещение игуменьи Досифеи и передал ей пакет с
большою печатью. Это был собственноручный приказ императрицы Екатерины об отпуске из монастыря дворянки Марьи Осиповны Олениной.
«2-е. Приказать в Москве, в нарочно к тому назначенный и во всем городе обнародованный
день, вывезти ее на первую площадь, и поставя на эшафот, прочесть перед всем народом заключенную над нею в юстиц-коллегии сентецию, с исключением из оной, как выше сказано, названия родов ее мужа и отца, с привосокуплением к тому того ее императорского величества указа, а потом приковать ее, стоящую на том же эшафоте, к столбу, и прицепить на шею лист с надписью
большими словами: «мучительница и душегубица».
— Зато покойно, кум; тот целковый, тот два — смотришь, в день рублей семь и спрятал. Ни привязки, ни придирки, ни пятен, ни дыму. А под
большим делом подпишешь иной раз имя, так после всю жизнь и выскабливаешь боками. Нет, брат, не греши, кум!
Неточные совпадения
Вот здешний почтмейстер совершенно ничего не делает: все
дела в
большом запущении, посылки задерживаются… извольте сами нарочно разыскать.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое
дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай,
больше для собственного удовольствия едете?
Он
больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по целым
дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Зиму и лето вдвоем коротали, // В карточки
больше играли они, // Скуку рассеять к сестрице езжали // Верст за двенадцать в хорошие
дни.
«Худа ты стала, Дарьюшка!» // — Не веретенце, друг! // Вот то, чем
больше вертится, // Пузатее становится, // А я как день-деньской…