Неточные совпадения
Содержание наукообразной рациональности меняется, но принцип
остается все тот же, Аристотель, Фома Аквинский, Декарт, Спиноза, Кант, Гегель, Спенсер, Авенариус, Коген, Гуссерль — все эти столь разнообразные
философы превращают философию в наукообразную схоластику.
Интуиция
философа должна
оставаться на высоте и там оправдывать себя, как бы он ни страдал от разобщенности и от возникшего на почве этой разобщенности отрицания общеобязательности в его творчестве.
В то время как в официальной философии с Декарта торжествовало механическое понимание природы и не смогли
философы, за редкими исключениями, победить призрак мертвого механизма природы, для мистической философии природа всегда
оставалась живой, живым организмом.
Остается неясным, считает ли Штейнер духовным опытом и духовной жизнью творческий акт поэтов или
философов.
Неточные совпадения
Профессор с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулся на странного вопрошателя, похожего более на бурлака, чем на
философа, и перенес глаза на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко не с тем усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове
оставался простор для того, чтоб и отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения, с которой был сделан вопрос, улыбнулся и сказал:
Я был первым и до сих пор
остаюсь практически единственным человеком, который обнаружил эту главную ошибку современной философии; я показал, что все
философы (за исключением Лейбница), начиная с Декарта и его последователя Спинозы, исходили из принципа разрушения и революции в отношении религиозной жизни, из принципа, который в области политики породил конституционный принцип; я показал, что кардинальная реформа невозможна, если только она не будет проходить и в философии и в политике.
Теория познания придет, наконец, к реализму, когда положит в свое основание новую, необычную для отвлеченных
философов идею, идею греха как источника всех категорий, источника самой противоположности субъекта и объекта, которая
остается тайной для всех гносеологий.
Для
философа оставался неразрешимым вопрос о том, для какой цели затрачивался такой громадный запас энергии, если в мировой системе не пропадает даром ни один атом материи, ни один штрих проявившейся тем или другим путем мировой силы…
Что было написано во всей этой громаднейшей рукописи полицейского
философа —
осталось сокрытым, потому что со смертью Александра Афанасьевича его «Однодум» пропал, да и по памяти о нем много никто рассказать не может.