Предложения со словосочетанием «историк литературы»

Однако предшествующие этому моменту события имели серьёзное значение и далеко идущие последствия для ленинградских историков литературы.
Однако ни одним словом, ни одной интонацией он не показал той дистанции, которая разделяет его, многолетнего наркома просвещения, всем известного публициста и критика, и меня, начинающего историка литературы.
Знание сказки необходимо всем литературоведам, в особенности историкам литературы.
Профессиональный историк литературы судит иначе: картина эволюции стала гораздо более полной, поскольку в постсоветское время была стёрта грань между подцензурной поэзией (в том числе – «стадионной») и поэзией неофициальной, в круг которой входили поэты, незаслуженно отодвинутые на второй план – «лианозовцы», «смогисты» и многие, многие другие.
Итак, пока мы стоим на позиции историка литературы, всё в порядке: с некоторой дистанции, оснащённые объективным научным инструментарием, мы анализируем какие-то аспекты «Концерта на вокзале» и помещаем их в контекст определённого сегмента литературной традиции.

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: осыпка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Нейтральное
Положительное
Отрицательное
Не знаю
Зато само направление, по мнению ряда историков литературы, уже формировалось, чему во многом способствовал редактор «Нового мира».
Английские историки литературы тоже удивлены этой особенностью; одни из них говорят весьма поверхностно об английской лживости и ханжестве, другие же попросту не могут найти объяснения для этого неопровержимого отличия.
Культуре в равной мере необходимо компактно хранить знания о самой себе (закономерности, выявленные историком литературы) и неэкономно знать во всех подробностях свою уникальную продукцию (прочтения, предложенные интерпретатором).
Сразу скажу – этой нарочитости не было (даже если у нас иногда и возникало желание немного подразнить историков литературы).
О них помнят историки литературы, которым удобно с ними работать.
Вместо диффузного, нерасчлененного их рассмотрения, которое позволяет порой историкам литературы, а иногда и стиховедам, изучать в одном ряду объекты, принадлежащие разным уровням познания, явления текста и метатекста, возникает задача разделения уровней познания, установления субординации в изучаемом предмете (различение объектов, метаобъектов различных степеней) с последующим определением правил отношения между ними и материалом, лежащим вне пределов данной науки вообще.
Наступивший 1948 год ворвался в жизнь ленинградских историков литературы смерчем газетных и журнальных статей, тон которых не опускался ниже грубой критики, а простирался до откровенных оскорблений и политических приговоров.
Изучение их ведётся историками литературы.
Историка литературного языка интересуют стандартные явления, то есть тот фон, на котором реализуется творческая активность отдельных авторов; историка литературы интересует творческое своеобразие писателя <…> Исследование языка литературы предполагает в качестве необходимого условия знание литературного языка.
Позитивистскому историку литературы часто интересен не столько язык, сколько внеязыковой контекст, и он чувствует себя в своей компании не среди лингвистов, а среди историков.
Проблема социальных функций литературы удивительным образом остаётся на втором плане у историков литературы второй половины XIX века.
Многие историки литературы считают, что его произведения кажутся на первый взгляд простыми, но когда их внимательно читаешь, то видишь большую психологическую силу его героев.
Такие обозрения не бесполезны для настоящего времени и могут служить важным пособием для будущего историка литературы.
Все перечисленные авторы, по свидетельству историков литературы, в своих произведениях часто используют натуралистические черты, показывают патологические отклонения в человеческой психике.
Это мастерская «стилизация» русского ландшафта и то же – истории русской литературы; и ещё глубже и основнее – стилизация в себе самом – русского человека, русского писателя, русского историка литературы, русского живописца.
Очень многие цензоры были образованны, умны, отлично разбирались в литературе и вмешивались в самые разные аспекты творчества, обращая внимание даже на такие детали и проблемы, которые современному историку литературы кажутся совершенно неочевидными.
Их можно пытаться истолковать, понять их скрытые символы, но вряд ли к ним можно подходить исключительно с точки зрения историка литературы, компаративиста, знатока философии.
За дело взялись историки литературы, биографы, критики и даже люди, далёкие от литературы (историки, психологи, социологи).
Среди историков литературы существуют всякие предположения.
Едва ощутимое при жизни великого историка литературы и «уплотнившееся» после его безвременного ухода.
Такой разброс мнений не может удовлетворить историка литературы, поскольку свидетельствует о кризисной ситуации в литературоведении и заставляет задуматься о правомерности применяемого подхода к периодизации и, соответственно, построению самой истории древнерусской литературы.
До его фундаментального труда историки литературы и искусства видели в древнерусской культуре в основном «византийское влияние», которое скрупулёзно и отслеживали.
Он уверяет, что до него историки литературы почти совершенно не разбирали писателей с точки зрения принадлежности их к той или другой общественной группе, не объясняли хода литературного развития из условий развития общественных отношений.
Изучение социального строения интеллигентных ячеек, в недрах которых развивается то или другое литературное «веяние», изучение их роста, столкновение между собою и с другими общественными телами, изучение их побед и поражений – вот с чего должен начать историк литературы.
Если скажут, что историк литературы вовсе не талантливостью её созданий руководится, что ведь изучает же он, например, Тредиаковского, то это будет лишь иллюзия и недоразумение.
Если бы не сравнивали, если бы издалека и косвенно не отправлялись от какой-нибудь эстетической ценности, от какой-нибудь признанной (хотя и недоказуемой) величины, то историк литературы прошёл бы мимо целой толпы незаметных и ничтожных.
Они требовали, чтобы историк литературы уподобился ботанику, который с одинаковым интересом изучает и апельсинное дерево и сосну, и лавр и берёзу, ароматный цветок и сухую былинку.
Разумеется, всякая периодизация условна, это попытка вмешательства историка литературы в непрерывный литературный процесс, трудно поддающийся членению на периоды.
Если вне условий времени и пространства все еще поставлена самая сила отражательной способности, т. е. размеры и свойства таланта, то в содержании воспроизводимого всякий историк литературы ищет ту незримо в воздухе носящуюся потребность времени, которую всегда нетрудно найти в каждом крупном произведении, ударившем по сердцам «с неведомою силой».
Влиятельные историки литературы первой половины XX в.
Но, доверяя субъективным свидетельствам современников и словам самого поэта, историки литературы подчас отождествляли факт и частное мнение, факт и художественное повествование от первого лица.
Жанр «Повести временных лет» историки литературы определяют как летопись, в других древних памятниках под шапкой повести обнаруживаются жанры исторической хроники, жития, сказки, новеллы.
Совсем другой, часто неожиданный, удивительный взгляд на вроде бы устоявшееся, давно решённое историками литературы, профессорами филологии…
Но и литература исследовалась в двух резко разграниченных направлениях: филология имела дело только с отвлечённым языком, как таковым, со словом, как строительным материалом литературных произведений, и ни в какой мере к области искусствоведения не относилась; а теоретики и историки литературы отмежёвывались от филологов и занимались анализом сюжетов, композиции и стиля литературных памятников.
На деле практическим лингвистам редко требуются углублённые познания в литературе, и, наоборот, историки литературы зачастую учат (если учат) языки лишь для ознакомления с зарубежными научными публикациями, не пытаясь вникать во «внутреннюю форму» каждого из этих языков.
Но мы, поколение за поколением, продолжаем читать и перечитывать, а историки литературы продолжают относить «Войну миров» к великим образцам мировой литературы.
Ровно по этой причине будет сложно анализировать критикам и историкам литературы развитие хода мысли интересных для публики авторов.
Очевидные негативные стороны работы с поисковиками и электронными базами часто отпугивают от них историков литературы старшего поколения (о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу).
Образование, формальный статус историка литературы и какой-никакой опыт не позволяют сказать: и этого достаточно.
Мы с вами, называемые историками литературы, принимаем одно за другое, полагая, что классика и есть процесс, а вместо процесса рассматриваем его остаток.
Так, например, историками литературы отмечается типичное для этого времени явление, когда иранцы, писавшие на арабском языке, непременно указывали на своё иранское происхождение.
Тем не менее, ни один из теоретиков либо историков литературы не называет, кроме языка, других элементов, отличающих прозу от поэзии.
У них он получил бесценные уроки поэтического и педагогического мастерства и благодаря им впоследствии сыграл в культурной жизни своей страны особую и значительную роль – оставил после себя несколько поколений учеников, которых сегодняшние историки литературы справедливо называют «цветом советской поэзии».
По сути, именно инструменты удержания литературного пространства являются самым серьёзным доказательством идентичности двух литературных потоков, которые целенаправленно и настойчиво при полном отсутствии серьёзных оснований многими историками литературы противопоставлялись.

Цитаты из русской классики со словосочетанием «историк литературы»

  • — «Молодой Дикий» [«Молодой Дикий» — неполное название переводного романа: «Молодой дикий, или опасное стремление первых страстей, сочинение госпожи Жанлис; 2 части. М., 1809». На самом деле это сочинение Августа Лежюня.], «Повести Мармонтеля». [«Повести Мармонтеля». — Жан Франсуа Мармонтель (1723—1799), французский повествователь, драматург и историк литературы.]
  • Этот тон возмущал Бенни, и мне кажется, что такое посвящение в самом деле довольно любопытно как для современников автора, так, особенно, для будущего историка литературы нашего времени, который по достоинству оценит искренность литературных трудов этого любопытного писателя и прозорливость «снисхождения, одобрявшего недостоинства трудившегося».
  • Смеем уверить почтенных историков литературы, трудолюбивых библиографов и московских публицистов, что мы ничуть не менее их одушевлены уважением и любовию к таким людям, как, например, Новиков.
  • (все цитаты из русской классики)

Значение слова «историк»

  • ИСТО́РИК, -а, м. 1. Специалист по истории. Карамзин есть первый наш историк и последний летописец. Пушкин, История русского народа, соч. Н. Полевого. (Малый академический словарь, МАС)

    Все значения слова ИСТОРИК

Значение слова «литература»

  • ЛИТЕРАТУ́РА, -ы, ж. 1. Вся совокупность научных, художественных, философских и т. п. произведений того или другого народа, эпохи или всего человечества. (Малый академический словарь, МАС)

    Все значения слова ЛИТЕРАТУРА

Афоризмы русских писателей со словом «историк»

Отправить комментарий

@
Смотрите также

Значение слова «историк»

ИСТО́РИК, -а, м. 1. Специалист по истории. Карамзин есть первый наш историк и последний летописец. Пушкин, История русского народа, соч. Н. Полевого.

Все значения слова «историк»

Значение слова «литература»

ЛИТЕРАТУ́РА, -ы, ж. 1. Вся совокупность научных, художественных, философских и т. п. произведений того или другого народа, эпохи или всего человечества.

Все значения слова «литература»

Синонимы к словосочетанию «историк литературы»

Ассоциации к слову «историк»

Ассоциации к слову «литература»

Каким бывает «историк литературы»

Морфология

Правописание

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я