Вопрос о возможности познания человеком себя, понимания смыслов своего существования сталкивается с
гносеологической проблемой определения того, что может выступать в качестве средства этого процесса рефлексии.
Важно отметить, что в непосредственно примыкающих к этой статье работах (даже небольших фрагментах): «Заметки по методологии истории и общественных наук», «Размышления о науке», «Программа по логике» – он обсуждает не чисто
гносеологические проблемы (и связывает их уже не с усвоением знаний в процессе совместного мышления), а проблемы научного познания, соотношение типов знания в разных науках, развития наук и научных понятий.
Научное мышление, особенно современное (воспитанное на
гносеологических проблемах теории относительности, квантовой механики, кибернетики, современной логики и прочее), должно отвечать на вопросы о критериях объективности сознательно.
Ответ, конечно же, не может быть единственным, «правильным» во все времена: всё зависит от самосознания эпохи в аспекте
гносеологических проблем.
Однако в 1920-х годах на первом плане его исследования оказывается познание, причём познание, как мы увидим, скорее, не как чисто философская
гносеологическая проблема, а как проблема мышления, метода и методологии познания.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: чумачество — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Возможно, тогда ему ещё не столь явственно представлялось соотношение гносеологического и онтологического, каким оно показано в труде «Человек и мир» (первая часть которого целиком посвящена
гносеологическим проблемам).
Исходя из этого, мы и ставим вопрос: были ли статьи 1920-х годов, посвящённые
гносеологическим проблемам, «прологом» первой части «Человека и мира», или они имели другую направленность, служили другим целям.
Хотя результаты психического отражения, оформленные как данность в виде идеального, являются основой при постановке
гносеологических проблем, это не считается идеалистическим объяснением, так как порождение идеального принято исходя из первичности материи, её детерминирующей роли в образовании психического.
Выявив категориальный статус социальных ограничений, сформулировав определение этого понятия и соотнеся его с логически связанными с ним понятиями, мы получаем теперь возможность более подробно разобрать некоторые онтологические и
гносеологические проблемы исследования социальных ограничений.
Исследование рисков глобальной катастрофы парадоксальным образом оказывается и исследованием природы непредсказуемости, поскольку вопрос о рисках такой катастрофы поднимает множество
гносеологических проблем.
Нельзя не отметить также, что интерес к этическим вопросам почти не оставляет места для рассмотрения
гносеологических проблем.
Но, если даже оставить это в стороне и ограничиться понятием познания действительности (Wirklichkeitserkenntniss), то легко будет показать, что указанное мнение не даёт удовлетворительного решения
гносеологической проблемы.
Это и доказывает непригодность самого распространённого понятия познания, по крайней мере, для разрешения одной существенной части
гносеологической проблемы.
Уместно обратить внимание в этой связи, что даже революция в физике на рубеже XIX – XX вв., радикально изменившая представления не только о мире, но и о его познании, потребовала серьёзного анализа скорее чисто
гносеологических проблем научного знания, но не рассмотрения науки как деятельности, как социального предприятия.
Философию права трактовали либо как метафизическое (сверхопытное) учение о праве, либо сводили её к
гносеологическим проблемам правоведения.
Не желающим этой
гносеологической проблемы учёным кажется, что научное познание направлено лишь на получение объективированного знания, существующего вне отдельного индивидуума.
Эта линия богословствования в христианской традиции продолжила развитие ранее обнаруженной
гносеологической проблемы, заключавшейся в признании принципиальной антиномичности мышления и ограниченности дискурсивного познания, где любое логически непротиворечивое высказывание в принципе опровержимо.
Для нас принципиально важно обсуждать актуальные и важнейшие мировоззренческие, теоретические, концептуальные и
гносеологические проблемы понимания истории, современной исторической эпохи и содержания современных исторических процессов.
Тот факт, что «вещь-в-себе» просто имеет место быть, если и важен, то только для самых общих
гносеологических проблем.
На самом деле, решение этой величайшей
гносеологической проблемы (о познаваемости действительности) крылось уже в самом утверждении скептицизма, который гласил, что представление об объекте ни в коей мере не соответствует самому объекту.
От себя добавим, что так называемая игровая теория имеет место в современных философских концепциях, касающихся проблемы генезиса того или иного вида искусства, а также в более широком смысле в отношении
гносеологических проблем теории эстетики.
Развитие социологии и этнологии высвечивает новые стороны
гносеологической проблемы соотношения субъекта и объекта в гуманитарном познании.
Это позволило выйти на новый уровень исследований – психологический, который, правда, вскрыл огромные
гносеологические проблемы, так как психические процессы недоступны для прямого наблюдения.
Под несколько наивной формой здесь скрыта постановка весьма значительной
гносеологической проблемы: обоснованного переноса результатов наблюдений от наблюдаемых состояний объекта к ненаблюдаемым.
Причём отклонения от реального не заданы
гносеологическими проблемами, неполнотой наших знаний о реальности, неизбежным формированием ложных объяснительных конструкций в силу неполноты знания о конкретных аспектах реальности.
Отступления от этого делаются только в некоторых чисто социологических или гносеологических вопросах: таково, например, социологическое, марксистское объяснение происхождения государства или
гносеологическая проблема определения места правоведения среди других наук, – в первых главах, которые по существу являются введением в основной материал книги.
Из этого же спора вырастает и знаменитая одномерная (т.е. уже как чисто
гносеологическая проблема) антитеза веры и знания – что из них важнее или первичнее в деле спасения и в человеческой жизни вообще (понимаемой, естественно, в духе универсальной отчуждённости от мира), а затем уже и в познании как таковом.