Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 3

Юрий Берков

Это обновлённая версия третьей книги романа «Новые кроманьонцы». Читая эту книгу, Вы погрузитесь в таинственный мир будущего и проживёте с его героями бурную и интересную жизнь в грядущем столетии! Отрывки из книги опубликованы в романах «Генетики» и «АБРАКАДАБРА».

Научно-фантастический, и очень драматический

Р О М А Н

Книга третья

1996 г.

© Юрий Берков, 2023

ISBN 978-5-0060-2787-9 (т. 3)

ISBN 978-5-0060-2789-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вы дошли до третьей книги? Похвально. Наконец-то Вы поймёте, для чего написаны две первые. А они лишь подвели нас к основной идеи произведения — в демократическом обществе каждый волен выбирать, где и как ему жить. Каждый сам выбирает ту среду обитания, в которой ему наиболее комфортно, где он сможет до конца раскрыть свои способности и заслужить признание.

Глава I

Расплата

Потекли томительные дни одиночества. Сергей не находил себе места. В институте ещё было ничего, но дома — тоска зелёная! Поэтому он старался находиться дома, как можно меньше. Ходил в бассейн, грелся в сауне, играл в баскетбол, волейбол, но как-то вяло, без вдохновения. Ребята заметили его состояние и старались всячески подбодрить.

— Чего ты хандришь? У тебя дочка родилась, а ты ходишь как побитый! Не кисни. Ты должен пить, гулять и веселиться! Обмыть каждый её пальчик! — советовали опытные папаши. — Или ты не рад дочери?

— Рад, рад, — отвечал Сергей. — Просто без жены скучно, а дочь я ещё толком и не видел.

— Ха! Ему скучно! Что, девок что ли мало вокруг? Развлекись с какой-нибудь мотрёхой-дурёхой, отдохни от жены. Сейчас самое время погулять, почувствовать себя холостым. Ты жить не умеешь, Серёга! Другой бы на твоём месте радовался, что вырвался на свободу, что за ним никто не смотрит. Хата у тебя есть, живёшь ты один, что ещё надо? Ты счастливчик!

Сергей кисло улыбался и говорил, что так и сделает, что обмоет каждый пальчик дочери, как только её увидит. Он уже отправил телеграммы родителям, своим и Юлиным. Получил поздравления и денежные переводы. Он каждый день звонил в родильное отделение и справлялся о самочувствии жены и дочери. Он носил Юле передачи и надеялся получить от неё записку. Но Юля не отвечала ему. Это было хуже всего. Он даже пытался вызвать её по телефону, но она не отвечала.

Наконец ему разрешили свидание. Сергей вошёл в комнату для посетителей. Сердце его тревожно стучало.

Минут через десять появилась Юля. Она была бледна. Просторный халат висел на ней балахоном. Сергею показалось, что она сильно похудела.

— Здравствуй, — сказал он, поднимаясь навстречу и собираясь поцеловать жену.

Она отстранилась. — Не надо. Ни к чему это. Я пришла сказать тебе, что между нами всё кончено. Ты мог бы и не приходить. Все твои записки я рвала не читая, а передачи выбрасывала в мусоропровод.

— Зачем? — растерянно спросил Сергей. — Тебе ведь нужны молочные продукты, витамины.

— Здесь всё есть. Я сыта.

— Ты похудела.

— Ничего. Это полезно.

— Как дочка?

— Нормально.

— Молоко у тебя есть?

— Пока нет.

— Почему?

— Так. Это тебя не касается.

— Брось. Всё будет хорошо. Перестань дуться.

— Ты думаешь, что после всего, что ты сделал, между нами возможны какие-то отношения?

— Ты всё слишком драматизируешь. Я не изменял тебе никогда.

Юля вспыхнула. — Что ты несёшь?! Имей совесть! Ты же во всём признался! Я разоблачила тебя!

— Я и не отказываюсь. Но повторяю, я не изменял тебе! То, что ты называешь изменой — это чистая физиология и не больше. Просто здоровый организм требует половой разрядки. Пойми, мне очень не хватало тебя, а тут подвернулась эта Жаннет!

— Так можно оправдать что угодно! Почему же ты не воспользовался проституткой, на худой конец?

— Так получилось… Она затащила меня к себе обманом. Я не знал, что нас снимают. Мы были вдвоём. Но там оказались скрытые камеры.

— И ты мазался гримом, изображал всякие позы, не догадываясь, что вас фотографируют?

Сергей отрицательно покачал головой. — Нет. Она сказала, что поучит меня технике секса. А крем — это для красоты. Ей так приятней смотреть на меня.

— И ты поверил ей?

— Поверил…

— Фантастика!

— Она давала мне вино. Оно действовало как-то возбуждающе, но слегка одурманивало и я плохо соображал.

— То-то на фотографиях у тебя довольно глупый вид.

Сергей грустно усмехнулся.

— Поверь, я не изменял тебе. Я любил тебя всегда. Только тебя! Жаннет и мизинца твоего не стоит! Я о ней и думать забыл, как только мы расстались. Я даже был рад, что отделался от неё. Она такая нимфоманка…

— Странно получается. То ты с Валей развлекался и уверял, что любишь меня. Потом с Жаннет. И опять те же заверения. Я не пойму, когда ты говоришь правду?

— Всегда. И тогда и сейчас.

— Но ведь ты пытался уверить меня, что это не ты в альбоме на фотографиях?

— Тогда я врал. Я боялся потерять тебя. Я струсил. Прости…

— И часто ты трусишь и врёшь мне?

— Нет. Только один раз.

— А когда уехал к Вале, сказав, что болен отец?

— Отец действительно был болен. А жениться я не собирался. Меня заставили.

— Там тебя заставили, здесь тебя обманули. Детский сад какой-то!

Сергей пожал плечами. — Так получилось…

— Заладил: «так получилось, так получилось». Взрослый парень, пятикурсник, отец двоих детей, а ведёшь себя как мальчишка! Почему тебе не приходит в голову, что я тоже могу загулять с кем-нибудь? Как бы ты к этому отнёсся?

Сергей испуганно взглянул на Юлю. — Ты не сделаешь этого.

— Почему? Тебе можно, а мне нельзя?

— Потому что… тогда я не смогу жить с тобой… Но и без тебя я не смогу… Пропаду я… сопьюсь…

Юля задумалась. — Вот видишь, как получается. Ты изменяешь мне и я должна прощать тебя, а я не имею права изменить!

— Да ты и не сумеешь. У тебя не получится. Ты чистая! Ты святая! Прости меня! Прости!

Сергей обнял Юлю за плечи. Сердце её разрывалось на части. Она любила этого грешника. Она готова была простить ему всё, лишь бы и он любил её. Она опять верила ему.

— Ладно, бог с тобой. Иди. Оставь меня. Может быть, я и сумею пережить ещё одну твою измену. Но третьего раза не будет. Запомни, я просто убью себя. Без тебя я жить не смогу, но и с тобой тоже.

— Я понял. Третьего раза не будет. Никогда, нигде, ни с кем! Клянусь тебе! Родная моя, любимая!

И Сергей стал горячо целовать Юлю. В душе у неё потеплело.

— Ладно. Перестань. Хватит. Не тискай меня! Сюда могут войти, увидеть.

— Пусть видят, пусть завидуют нам! Мне нисколько не стыдно. Ты моя жена, ты мать моего ребёнка! Я никогда тебя не обижу!

Юля с трудом остановила Сергея.

— Я пойду. Я устала. У меня ещё слабость.

— Я приду завтра. Когда тебя выпишут?

— Дня через три. Анализы неплохие, только молока мало.

— Ничего. Всё наладится. Массируй груди почаще, раздражай соски. Должно пойти.

— Я делаю это.

— Ну, всё, пока. До завтра.

Через час после Сергея прибежала Ольга.

— Привет, подруга! Как дела?

— Ничего, только молока почти нет.

— Это бывает. Перенервничала, наверное? Что у вас случилось то? Сергей сказал, что вы поссорились.

— Да, — грустно кивнула Юля.

— Из-за чего?

— Он мне изменяет.

— Да ну?! Не может быть!

— Может. Он сам признался.

— Да что ты говоришь? Признался? Вот нахал! В такое время и так травмировать жену!

— Я его разоблачила.

— Ай-я-яй! Ну и Серёжка, ну и кобель! Баба-то хоть красивая?

— Ничего, симпатичная, но старше его.

— Ха! Опытная значит.

Юля кивнула.

— Прощения просил?

— Просил.

— Бросать тебя не собирается?

Юля отрицательно покачала головой.

— Ну и плюнь тогда на всё. Забудь. Все они козлы, эти парни. Пока не перебесятся, их не остановишь!

— Но твой-то Андрей не такой! Значит не все такие.

— А! — махнула рукой Ольга. — Мой Андрей не от мира сего. Он даже, если и захочет изменить, так не сумеет. Он и девок-то боится. Весь в науке. Только и знает свой институт, лабораторию, да ещё атлетику. А ещё у него Игорь с Бимом в друзьях! На меня он и внимания не обращает. Только когда ему приспичит, тогда и общаемся как супруги. Бесит меня это, а что делать? У каждого свои проблемы. У тебя одно, у меня другое. А Серёжка — парень как парень. Девки к нему липнут, вот он и не удержался… Если любовница старше его — это хорошо, он её бросит. Вот когда молодая будет — это опасно. Взгреть его, конечно, надо! Пусть помнит! Но и простить надо. А куда ты без него? Вы же, как два сапога — пара. Лучшей пары я ещё не видела. Вы мне всегда казались идеальными супругами. А что, разве не так? Разве вы не были счастливы друг с другом?

— Были, — согласилась Юля.

— Ну и ещё будете. Жизнь то она в полосочку, то белая, то чёрная, как тельняшка. А без чёрных полосочек и белые не такие заметные. Так что нет худа без добра. Чего тебе грустить? Ты здорова, дочка здорова. И всё будет хорошо.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросила Юля.

— Конечно.

— Ой, не знаю, не знаю. Тяжело на сердце. И хочется простить его и боюсь. Вдруг он опять что-нибудь этакое выкинет? Сколько же можно прощать?

— Ничего, перебесится. Будь с ним поласковее, чтоб на других баб его не тянуло. Вот и будет у вас мир да любовь.

— Ой, хорошо бы… Только боязно как-то…

— Ничего. Держи его покрепче. Он — конь с норовом. Такому тугую узду надо. Узду, но и ласку. Где приструнить, где приласкать.

— Спасибо, подруга. Успокоила немного. А то я совсем голову потеряла.

— Ну ладно, не скучай, звони. А Серёжке намыль шею, но палку не перегибай. Надо его простить. Я его встречу, всё ему скажу! Пусть знает, какое он дерьмо!

— Хорошо. Будь здорова. Привет Андрею.

Они расстались. Юля прошла к себе в палату. На сердце заметно полегчало.

Примирение

На следующий день Сергей опять был у Юли. Выглядела она уже лучше. На лице появился нежный румянец. Глаза не были потухшими. Сергей обнял её.

— Ну, как ты, котёнок?

— Лучше немного. Слабости уже почти нет и молоко пошло.

— Вот и прекрасно. Как дочка?

— Сосёт. Аппетит хороший. Выжимает всё до капли. Ручонки такие цепкие. Глазёнки серые, ясные.

— Значит в тебя.

Юля улыбнулась. — Пока ещё не понять. Твоё тоже что-то есть.

— Скорей бы ты вышла. Соскучился я по тебе. Дома тоска зелёная. Выть хочется!

— Уже скоро. Потерпи немного. Кстати, хотела тебя спросить. Откуда у тебя такие деньги? Может, ты объяснишь мне, наконец?

Сергей нахмурился.

— Это связано с альбомом? Только не ври! — напирала Юля.

Сергей кивнул.

— Ну, объясни, пожалуйста. Не стесняйся. Чего уж теперь темнить?

— Это моя доля, — потупясь, сказал Сергей. — Альбом, чтоб он сгорел, занял первое место на конкурсе художественной эротики. За него Жаннет и Пьер получили один миллион евро. Жаннет решила отблагодарить меня и выслала чек на 200 тысяч вместе с альбомом, дура…

— Ну что ж ты её так? Она не так уж и безнравственна. Ты должен быть ей благодарен.

— Конечно! Особенно за альбом. Змея подколодная! Хочешь, я сегодня же его уничтожу? Только скажи.

— Ну, зачем же уничтожать произведение искусства? Ведь ты там во всей своей красе! Со всеми своими мужскими прелестями!

— Издеваешься? — зло спросил Сергей.

— Ничуть. Мне нравятся твои фотографии. А вот деньги надо куда-то деть… Избавиться от них… Грязные это деньги. Не будет нам покоя и счастья, пока они у нас. Они — твой грех. И не потому, что ты снимался голым, а потому, что изменил мне и получил за это награду.

— Что же мне теперь делать? — растерянно спросил студент. — Я ведь часть их уже потратил… Подарки купил на свадьбу Виктора, квартиру нашу выкупил полностью…

— Уже и квартиру выкупил?! — Сергей кивнул. — Ладно, что потратил, того уже не вернёшь, но оставшиеся ты должен пожертвовать на какое-нибудь благое дело.

— Согласен, но куда?

— Надо подумать. Может отдать церкви?

— Нет, попов я кормить не стану. Не хочу, чтобы они мой грех замаливали. Я сам искуплю его.

— Тогда отдай их в дом для престарелых или в детдом.

— Правильно! В детский дом! В котором был Сашка! Им деньги нужны. Решено. Отдаём деньги детдому. Только я ещё хотел и машину купить… Может, потратим немножко?

— Нет. Не нужна мне такая машина. Я в неё не сяду. Если хочешь — покупай, но ездить будешь один, — твёрдо заявила Юля.

— Тогда и мне не надо. Чёрт с ней, с машиной. Проживём и так.

Юля кивнула. — Вот заработаешь честно, тогда и купишь машину.

— Ладно. Всё. Решено. Сегодня же перевожу деньги на счёт детского дома. Инкогнито. Не хочу, чтобы о них знали. Начнутся расспросы — зачем, да почему? Откуда у студента такие деньги? Эти дотошные корреспонденты всё раскопают, потом сраму не оберёшься.

— Правильно. Реклама нам ни к чему, — согласилась Юля.

Они помолчали. Сергей собирался уже идти, но почувствовал, что Юля хочет ещё о чём-то спросить, но мнётся, не решается. Он поднял на неё глаза.

— Тебя ещё что-то тревожит?

— Да… — ответила она нерешительно.

— Давай уж, спрашивай до конца. Я вижу, что тебя что-то мучает.

— Только обещай мне, что будешь говорить правду. Обмана я не выношу, ты знаешь.

— Согласен.

— Скажи, у тебя была женщина в последнее время?

Сергей потупился.

— Ну, чего молчишь? Колись уж до конца! Облегчи душу.

— А как ты догадалась?

— Неважно. Секрет фирмы.

Сергей молчал.

— Кто она?

— Ты её не знаешь. Да это и не имеет значения. Просто она очень хотела… А с тобой у нас уже ничего такого не было. Ну, вот мы и согрешили…

— И как долго это продолжалось? А может и сейчас продолжается?

— Нет. Всё. Я завязал. Она выходит замуж. Я ей больше не нужен.

— Значит, ты готов трахаться с любой шлюшкой, которой ты нужен?!

— Почему с любой? Не с любой. Просто она оказалась рядом и момент был такой.., подходящий.

— Ну, молодец! Ай да мужик! Ни одну бабу не пропустит! Любит — не любит, трах и готово! Какая подвернулась, ту и фалит!

Юля замолчала, не находя слов от возмущения. Потом, остыв немного, спросила. — Молодая хоть?

— Девятрнадцать.

— Девчонка же ещё!

— Была…

— Нахал ты! Кобель распутный!

— Я не виноват… Она сама на меня вешалась…

— Да ты знаешь, сколько баб на тебя повесятся, если ты только позволишь?! Ты надень на голову тюнер и пройдись по парку. На тебя с десяток «птичек» клюнет!

— Я не люблю «птичек», я тебя люблю. Только тебя. Больше мне никого не надо. Как только наладятся наши отношения, я и смотреть ни на кого не стану. Поверь мне! Я никогда тебя не обманывал. Это всё вынужденные отклонения, организм требует! Я жду только тебя, считаю дни, часы, когда мы снова будем вместе. Прости меня! Не принимай так близко к сердцу. Я никогда не изменял тебе в душе, и никогда не изменю. Если мы расстанемся, жизнь потеряет для меня всякий смысл. Я не перенесу этого, ты слышишь!

Юля молча, испытующе глядя на Сергея.

— Бог с тобой, — сказала она, наконец. — Горе ты моё! Всё равно тебя не переделаешь. Какой есть, такой и есть. Видно мне всю жизнь с тобой мучиться придётся. И чего я в тебя дура втрескалась? Я ведь тоже не могу без тебя. Хоть хороший, хоть плохой, но мой, единственный. Другого мне не надо.

— Родная моя! — Сергей заключил Юлю в объятия. — Я знал, знал, что ты поймёшь меня и простишь! Я не хотел тебя огорчать. Просто я не умею отказывать женщинам. Я стараюсь, но у меня не выходит. Но теперь мы опять будем вместе. Я буду твоим прежним Сергеем. Нет, я буду ещё нежнее, ещё ласковее. Теперь нас трое. Ты подарила мне дочь! Ты стала мне ещё дороже!

И Сергей стал целовать Юлю. Она тихо плакала. Душа её согрелась от ласк и наполнилась любовью к этому «блудному сыну», к этому раскаявшемуся грешнику.

За дверью послышались шаги. Сергей выпустил Юлю из объятий и недовольно посмотрел на вошедшую медсестру.

— Ну, ладно. Я пошёл. До завтра!

Юля кивнула. Сергей направился к выходу. Он помахал Юле рукой и довольный направился в бассейн. На душе стало легче.

Студент с удовольствием поплавал, погрелся в сауне вместе с Андреем, который присоединился к нему, выйдя из зала тренажёров, и они договорились встретиться вечером в лаборатории.

По пути домой Сергей зашёл в банк и снял все свои деньги. Затем он перевёл их на счёт детского дома и сделал это с такой лёгкостью, что нимало удивил служащих. На вопрос, кто он такой и зачем он это делает, студент ответил, что он граф Монтекристо и недавно вернулся с острова, где зарыты его сокровища.

Снова вместе

Через неделю Юлю выписали из больницы. Встречали её Сергей и Андрей с Ольгой. Погода на улице была неважная, поэтому они прошли в зал регистрации и стали ждать. Минут через двадцать появилась Юля в сопровождении медсестры, которая бережно несла завёрнутого в розовое атласное одеяльце младенца. Сергей поднялся навстречу. Заиграла торжественная музыка, и ноги у папаши стали ватными. Вот она, долгожданная минута! Наконец-то сейчас он примет из рук медсестры своё произведение, чтобы растить его, лелеять и холить.

Он подошёл к жене, поцеловал и вручил букет алых роз. Все зааплодировали. Потом бережно принял у медсестры крохотное создание и встал рядом с Юлей. Их сфотографировали.

Приняв все поздравления от друзей, Юля подошла к столу регистрации и получила свидетельство о рождении дочери, в котором была вписана Майорова Виктория Сергеевна.

Служащая тепло поздравила молодых с рождением первенца и пожелала любви, счастья и здоровья на долгие годы. Фотограф раздал всем фотографии на память и под звуки торжественного марша новоиспечённые родители вышли из зала. Они сели в машину Андрея и через десять минут были уже дома. Сергей с Андреем устроились в гостиной, а Юля с Ольгой уединились в спальне, чтобы посекретничать.

— Ну, как вы? Как Сергей-то? — спросила Ольга. — Внешне у вас всё, вроде, нормально.

— Ой, не знаю, что и делать, — ответила Юля. — Простила я его. Клялся, что любит только меня.

— Ну и ладно. Ну и правильно. Не переживай. Главное чтоб любил, а остальное приложится. Я вот до сих пор не уверена, любит меня Андрей или нет? Он никогда не говорит мне об этом. Только перед свадьбой как-то признался.

— Но он не изменял же тебе! — сказала Юля.

— Это верно… Ну, дай посмотреть на дочку-то. Разверни.

— Да она спит. Боюсь, проснётся.

— Ничего. Всё равно скоро кормить будешь.

Юля развернула девочку. Та открыла глаза, но не заплакала.

— У ти какая! У ти маленькая. У ти сладкая! — причитала Ольга. Она помогла Юле заменить подгузник и запеленать малышку. Юля дала дочке грудь и та с жадностью ухватила сосок.

— А твой Андрей всё такой же неудержимый в сексе? — задала Юля интересовавший её вопрос.

— Нет. В последнее время стал потише. Теперь не каждый день меня тискает. Ты знаешь, раньше его сексуальность меня раздражала, а теперь, другой раз даже жалею, что он стал такой спокойный. Нет уже того шарма, изюминки в наших отношениях. Всё стало проще. Теперь он относится к этому как-то слишком по-деловому, без эмоций. Как будто выполняет служебные обязанности. Остепенился. И ты знаешь, я заметила, что когда он меня каждый день имел, самочувствие было лучше. Бодрости, энергии было больше.

— Конечно, — согласилась Юля. — Всё-таки мужские гормоны… тестостерон.., тимозин.

В это время Вика, отсосав одну грудь, принялась за вторую.

— Хорошо кушает, — сказала Ольга.

— Да. Аппетит у неё хороший. Наголодалась в первые дни. Похудела на шестьсот грамм. Теперь навёрстывает.

Тем временем в гостиной Сергей накрыл стол. Андрей сидел на диване и пытался играть на гитаре, которую он же и подарил Сергею на день рождения. Гитарист из него был неважный, но аккомпанемент всё же кое-какой получался. Некоторое время он увлекался гитарой, пока жил в общежитии. Потом, женившись, забросил это дело.

Юля и Ольга вышли из спальной. Андрей отложил гитару. Все сели за стол. Сергей открыл шампанское и наполнил бокалы. Ольга поднялась и торжественно произнесла:

— Ну, подруга, поздравляю! Начало положено. Пусть у вас всё будет хорошо, и дочка принесёт вам радость и счастье.

Юля благодарно чокнулась с Ольгой и пригубила из бокала. Остальные с удовольствием выпили прохладный шипучий напиток.

— А меня чего не поздравила? — спросил Сергей.

— А тебе, Серёжка, надо уши надрать за твоё поведение, — ответила Ольга.

— На, дери, — нагнулся Сергей, подставляя ухо Ольге.

Та с удовольствием ухватилась за него.

— Юля, тащи его за другое!

— Двое на одного? Это не честно! — заорал Сергей.

— Да ну его, — отмахнулась Юля. — Он больно легко хочет отделаться. Не выйдет!

Чувствовалось, что обида всё ещё сидит в ней.

После шампанского перешли на коньяк. Пили за дочку маленькими рюмочками — напёрстками. Сначала за каждый пальчик на правой руке, потом перешли на левую.

— Но всё-таки, за меня-то кто-нибудь выпьет? — обиженно вопрошал Сергей. — Всё-таки я тоже участвовал! Старался!

— Этого мы не видели, — смеясь, ответила Ольга. — Это ещё надо доказать!

— Ты что, сомневаешься?!

— Конечно. Дочка — вылитая мама, твоего участия здесь и не видно! Плохо старался.

— Зато он с другими хорошо старается, — заметила Юля.

Сергей обиделся.

— Ну, зачем вы так? Мы же закрыли эту тему.

Юля, поджав губы, замолчала. Ольга и Андрей ощутили неловкость.

— Пожалуй, нам пора, — сказала Ольга. — Ты, подруга, отдыхай, не переживай. Всё наладится. А ты, оболтус, береги жену, не огорчай. Она у тебя — золото! А ты, пока что только… серебро.

— Хорошо, что не говно, — усмехнулся Сергей. — Спасибо на добром слове.

Они поднялись на лифте, и вышли во двор.

— Я не советую тебе ехать на машине, — сказал Сергей Андрею.

— А я и не собираюсь. Пусть стоит во дворе. Вот тебе ключи, завтра пригонишь её к институту.

— Хорошо, — ответил Сергей, и они расстались.

Спустившись в свою «пещеру», Сергей стал помогать Юле убирать со стола.

— Ты что, рассказала Ольге про альбом? — спросил он.

— Конечно.

— Зря… Не надо было… Язык у неё как помело. Начнёт трепаться везде.

— А ты испугался?

— Не испугался, но ни к чему это.

— Не бойся. Не полная же я дура, чтобы рассказывать про такое. Сказала просто, что ты изменял мне, и я разоблачила тебя. Вот и всё. А когда, где и с кем — это её не касается.

— Ну и правильно. Пусть это будет нашей семейной тайной.

— А альбом-то у тебя где? — спросила Юля.

— Там, в чемодане, — брезгливо поморщился Сергей.

— Дай я посмотрю.

Студент удивлённо взглянул на жену. — Может не стоит? Зачем тебе это?

— Так, интересно.

— Может не надо? Опять поссоримся.

— Не бойся. Ревновать не буду. Уже всё перегорело. Тем более что это было давно.

Сергей нехотя достал альбом из чемодана и подал Юле. Она раскрыла его и стала разглядывать фотографии.

— Вот так мы с тобой ещё не соединялись. И так тоже… Что же ты плохо учился?

— Да ну тебя! Ты же была беременна, а эти позиции для нормальных женщин. Успеем ещё.

Юля улыбнулась.

Грёзы

Наступили очередные выходные. Александр с нетерпением ждал их, ведь сегодня они отправятся в Дисней-парк, а завтра, в воскресенье, — в индейскую общину под Майами.

С утра решили прогуляться по морю, благо погода стояла отменная. Заехали на лодочную станцию, взяли два катера и устроили лыжные гонки недалеко от скал Фой. Потом отдыхали, сидя на каменистых уступах скал, греясь на ласковом октябрьском солнце и глядя на стаи белых чаек, круживших над утёсами.

— У нас в Сибири уже холодно, — задумчиво произнёс Александр. — Наверное, заморозки по ночам. И деревья все голые. А здесь даже не чувствуется осени. Вода 26^о и воздух тоже.

— Зимой здесь вода теплее, чем воздух, — отозвался Валера. — Круглый год можно купаться.

— Это хорошо. Только зима мне тоже нравится. Я люблю, когда холодно, когда снег, лёгкий морозец и солнце. Всё так красиво! Тайга, горы, всё в снегу!

— В Москве тоже холодно, — сказала Женя. — Ветер, дождь, слякоть. С деревьев падают листья. Но когда светит солнце, тоже очень красиво. Я люблю осень, грибы, нашу дачу. Нынче мы осень уже не увидим. Приедем в Москву в конце октября, а там уже всё голо, серо.

— А у нас тайга зелёная и зимой: сосны, кедры, ели. Перенестись бы на пару деньков туда, в Найск, а потом опять сюда на недельку. Так и летать бы туда-сюда, туда-сюда.

— Ха! Размечтался! — усмехнулся Валера. — Хоть бы раз в год прилетать сюда и то хорошо. Меня в Москву, например, совсем не тянет. Суета там одна. И зачем так много людей живут в одном месте? То ли дело на Луне или на «Веге». Все свои, все тебя знают. Живут дружно. Я бы с удовольствием слетал в космос, а потом сюда, к деду. И почему на Земле нельзя построить космические станции и жить как в космосе?

— На Земле невесомости не будет, — заметила Женя.

— Ну и хрен с ней. На «Веге» тоже искусственная тяжесть, и живут же! И на «Голиафе» живут.

— Дело не в космосе, а в людях, которые там живут, — вступил в разговор Георгий Евгеньевич. — Вас тянет к добрым и умным людям, которые живут одной большой дружной семьёй. Все они делают одно дело, все они образованы и культурны. У них есть общие интересы, которые сближают их. И хоть возрасты там самые различные, но каждый находит свою среду, своё поколение. Вот и живут все вместе как друзья-приятели. А ещё важно, что руководство на станциях хорошо подобрано. Люди опытные, уважаемые. И правила поведения чёткие, разумные. Ничего лишнего не требуют, но то, что положено — изволь выполнять. А без этого нельзя. Если заведётся какой-нибудь невоспитанный человек, недисциплинированный, он всем жизнь отравить может. Потому и отбор строгий. Все космонавты проверяются на психологическую совместимость.

— А я бы с удовольствием сейчас встретился со своими приятелями по Мунтауну, — вздохнул Валерий. — Мы так хорошо там жили. Играли вместе, дружили. Теперь все уже выросли, но всё равно мы звоним друг другу, по скайпу общаемся, поздравляем с праздниками, правда, теперь уже редко.

— Мне кажется, у тебя там подружка была, Илонка из Братиславы, — шутливо заметила Рита. — Ты не забыл её?

— Нет. Она мне на Новый год открытку прислала, а ей позвонил. Но больше мы не общались.

— По-моему она немного старше нашей Жени? Ей семнадцать?

— Семнадцать уже. Да и Женьке в ноябре уже 17 будет. Они почти ровесники.

— Да, верно. А тебе ведь скоро девятнадцать! Как время летит!

— А мне на будущий год уже сорок пять, — сказал Георгий. — Кто бы мог подумать? Скоро придётся завязывать с космонавтикой. Последний раз слетаю на полгода и всё, хватит. Трудно там без семьи. Раньше мы все вместе жили в космосе, а теперь летаю один. Да и экипажи постоянно меняются. Старые друзья уходят с орбиты, а новые слишком молоды. Хоть и уважают меня, но такого душевного контакта как раньше уже нет.

Я в их глазах другое поколение, история. Молодые тянутся к молодым, а я уже ветеран. Они там живут полнокровной жизнью: работают, женятся, рожают детей, воспитывают их. А я у них вроде деда. За порядком слежу, учу, ворчу, делаю замечания. Они, конечно, слушаются, но про себя, наверное, думают, что без меня им бы лучше жилось, свободнее.

— Нет, нет, — запротестовала Рита. — Молодёжи без старшего поколения никак нельзя. Слишком вольно они начинают себя вести. Прядка не будет. А где порядка нет, там и работы нет настоящей, там расхлябанность, аварии, травмы, а то и гибель людей. Всё это потом боком же и выходит. Молодёжь нужно придерживать, приструнивать. Иначе ничего хорошего не выйдет.

— Согласен, — сказал Георгий. — Жаль только, что молодёжь не всегда это понимает.

Они отдохнули, перекусили, погрелись на солнце, надели акваланги и стали обследовать подножья скал. На дне лежали гребешки, морские звёзды, ежи. Росли анемоны, голотурии, асцидии. Ползали омары и крабы. Саша уже хорошо ориентировался в подводном мире, знал названия многих растений и морских животных, ловко ловил крабов, уходя от их мощных клешней. Рядом плавала Женя, собирая морских гребешков. Георгий Евгеньевич гонялся за крупным омаром, который почему-то никак не хотел ловиться.

На обед Раковские отправились с хорошим уловом.

После обеда все сели в лимузин и отправились в Дисней-парк. Нет слов, чтобы передать те чувства, которые овладели ими от всего увиденного. Их окружали прекрасные природные ландшафты, развлекали многочисленные аттракционы, они плыли на речном трамвайчике по многочисленным каналам и озёрам, разглядывали поселения индейцев, сцены охоты на кабанов и бизонов.

Саше очень понравились аттракционы. Однако больше всего ему понравился электронный зоопарк. Все животные были как настоящие, но к ним можно было подойти, потрогать, погладить, пожать лапу. Они двигались, издавали звуки, моргали глазами, махали хвостами и даже двигали ушами. Но самое главное, что они не были агрессивны или пугливы. Они были приветливы и доброжелательны. Не было ни клеток, ни решёток. Медведи разгуливали среди детей, вставали на задние лапы и рычали. Тигры позволяли дёргать себя за хвост и даже катали малышей на спине. Их поведение было настолько разумным, что вызывало удивление у новичков. Искусственный интеллект электронных зверей был гораздо выше, чем природный ум их живых собратьев.

А вечером, после ужина, молодёжь сидела в беседке, слушала музыку и разговаривала о всякой всячине. Танцы у них как-то сами собой прекратились. Женя опасалась танцевать с Сашей, слишком волнительны были его прикосновения. Её как магнитом тянуло к нему, и она с трудом преодолевала это таинственное притяжение. С некоторых пор ей стали сниться эротические сны, в которых она обнимала и целовала Сашу. Это было приятно и страшно. Она понимала, что Александр не испытывает к ней таких же сильных чувств как она. Он был добр с ней, мог играть, танцевать и даже целовать её, но это были чисто дружеские отношения: шалость, флирт, симпатия, но не любовь! Это огорчало и радовало Женю. Ведь влюбись Саша в неё по-настоящему — неизвестно чем бы всё это закончилось. Вряд ли они смогли бы долго противиться этому могучему чувству. Они бы встречались тайком, занимались любовью и, в конце концов, всё стало бы известно родителям. Те постарались бы оградить, запретить, вразумить.

А так Женя сама боролась с собой и успокаивала себя тем, что Саша её не любит и, что они были и останутся только друзьями. Скоро они покинут Флориду и расстанутся надолго, во всяком случае, до лета. Время сотрёт, сгладит её чувства и всё войдёт в привычную колею. Вернётся её весёлость, беззаботность и будет она свободна как птица. И никто ей не нужен, даже Сашка! Пусть он живёт своей жизнью, а она своей. Он ещё слишком молод и не годится в женихи. Да и ей совсем не хочется думать о замужестве, о семье. Ни к чему ей эта любовь, эта болезнь, эти муки. Пусть они уйдут, растают, покинут её. Не стоит разжигать их танцами, объятиями, поцелуями. Всему своё время. Она должна быть стойкой как оловянный солдатик и железной как леди Магбет. Одна она всё победит и всё преодолеет.

Дети природы

В воскресенье утром лимузин с трейлером ждал их у ворот виллы. Наконец-то сбывалась мечта Саши своими глазами увидеть современную индейскую общину, о которой он уже столько слышал.

Наскоро позавтракав, все сели в трейлер и двинулись в направлении Майами.

— Пап! А может, съездим не в Майами, а в Окичёби? — неожиданно предложил Валера. — Там живут Эдд и Ричард. Мне очень хочется их увидеть.

— Нет. Сегодня это не получится, — ответил Георгий Евгеньевич.

— Почему?

— Ну, во-первых, они нас не приглашали. А во-вторых, в субботу и воскресенье они обычно у отца на яхте или на вилле. Так что в общине мы их всё равно не застанем.

— А общины в Окичёби и под Майами разные или одинаковые? — спросил Александр.

— Я не был ни в одной из них, но по разговорам, все общины отличаются друг от друга. Каждая из них имеет свой Устав, свои особенности быта, каждая живёт по законам какого-нибудь древнего индейского племени. Хранит его обычаи и традиции. Перенимает его одежду и культуру. Одни подражают инкам, другие — ацтекам, третьи — апачам. Индейских племён было много. Так что совершенно одинаковых общин нет.

— Пап! А правда, что они там ходят голые? — спросила Женя.

— Это не совсем так. Кое-какая одежда всё же имеется. Хотя индейцы и не любят скрывать своё тело. Они красивы и не стесняются показать это, особенно молодёжь. У них, как и у древних греков, культ красоты человеческого тела, культ натуры. Они дети природы.

Через полчаса путешественники были на окраине Майами, возле индейской деревни. Она была обнесена высоким частоколом из заострённых брёвен и окружена колючим кустарником. Из окон трейлера за изгородью были видны остроконечные вигвамы, дымились костры, слышались звуки бубна. По деревне разгуливали молодые загорелые парни с украшениями из бус, с браслетами на руках и ногах, длинноволосые, с серьгами в ушах и амулетами на шее. На бёдрах коротенькие красные повязки. Тела их были разрисованы какими-то необычными узорами из ярких разноцветных красок. В руках были копья, а на голове красивые полоски из бисера, придерживающие волосы. Это была охрана лагеря.

Вдалеке у костров просматривались женщины и дети, но Александр не успел их разглядеть. Лимузин подкатил к воротам и остановился на автостоянке. Вокруг было ещё несколько десятков автомашин.

— Ого! — воскликнул Валерий, — это всё экскурсанты?

— Нет, судя по номерам, это машины индейцев. Все зарегистрированы в одном штате, — ответил Георгий.

— Неплохо живут современные индейцы, — заметил Валера. — Не то, что их древние предки.

— Они живут как обычные современные люди. Большинство из них родились и выросли в городе, в обычных семьях, получили образование, профессию, но ушли в общину по разным причинам. Одних привлекала романтика жизни наших предков, их простой и естественный быт. У других не сложились отношения с семьёй, с родственниками. Все совершеннолетние члены общины где-нибудь трудятся. Большинство работает в Майами. Ежедневно утром они уезжают на работу, а вечером возвращаются в общину.

— А что, они и на работе в таком виде появляются? — спросил Александр.

— Нет. Из деревни они выходят одетыми как все. Ты не отличишь их от других людей. В общине же раздеваются и надевают украшения. Здесь они дома и это их домашняя одежда. Тело должно дышать, особенно в тёплом и влажном климате. Однако, я зря рассказываю вам всё это. Я не экскурсовод. Давайте купим билеты и пройдём внутрь. Там нам всё расскажут и покажут.

Минут через тридцать собралась группа экскурсантов — человек десять, и экскурсовод пригласил их пройти внутрь деревни. У ворот гостей встречали индейцы-воины. Это были рослые молодые мужчины, охранявшие вход в лагерь. На головах некоторых из них были украшения из перьев, говорившие о том, что они начальники над остальными воинами.

По деревне бегали собаки, паслись козы. Кое-где, возле вигвамов сидели кошки, на деревьях расположились обезьяны. Между пальмами свободно разгуливали фазаны, цесарки, индейки. Неподалёку горел костёр. Вокруг него сидело несколько женщин. Они что-то готовили на огне. Рядом пожилой индеец жарил на углях шашлыки. От них шёл приятный аромат.

Дети в возрасте от 6 до 10 лет бегали вокруг костра, играя в какую-то незамысловатую игру. Тела их были загорелыми и хорошо сложенными, но без узоров и украшений. У девочек спереди был крохотный красный передничек, у мальчиков — набедренная повязка, державшаяся на пояске, прикрывала пенис. Никакой другой одежды на них не было. Совсем маленькие дети ползали неподалёку голые, на куче свежего песка, под присмотром двух молодых мам. На женщинах были украшения в виде серег, браслетов, бус и заколок в волосах. У многих были красивые причёски современного вида. Но главным их украшением были стройные загорелые тела и открытые груди. Экскурсовод остановил группу.

— Внимание! Перед вами древняя индейская деревня. На переднем плане вы видите несколько вигвамов, костёр на котором готовится пища, вокруг женщины и дети, домашние животные. На земле разбросаны каменные ножи, топоры, наконечники стрел и копий. Мужчины ушли на охоту. В деревне остались только воины, охраняющие поселение, да старики.

— На какую охоту? — недоуменно спросил Саша у дедушки.

— Тихо. Это так говориться, что на охоту. На самом деле разбрелись, кто куда, и занимаются своими делами. Это всё бутафория для туристов, — ответил Евгений Робертович.

— А что это за купол там впереди?

— Скоро узнаешь, не спеши.

В это время Александр заметил двух приближающихся к костру молодых парней. Они были высоки ростом, хорошо сложены. На их смуглых телах не было нарядов из перьев, да и татуировки были довольно скромные.

Парни подошли к старику, стоявшему у мангала, взяли пару шашлыков и уселись на бревне, лежавшем возле. Они с аппетитом принялись уплетать горячие, пахнущие специями, куски мяса. Экскурсанты с интересом разглядывали молодых парней.

Тем временем экскурсовод продолжал. — Перед вами двое жителей индейской общины мужского пола. У них типичные для этого племени одежды. Только, идя на войну или заступая на охрану лагеря, индейцы-воины надевают довольно помпёзный наряд из бус и перьев и разрисовывают своё тело красками. Ещё более ярко и броско одеваются индейцы во время праздников для исполнения ритуальных танцев. В остальное время их одежды весьма скромны.

Экскурсия двинулась дальше. За деревней начинались настоящие джунгли. Это были заросли эвкалиптов, платана, дикого батата, бразильского ореха, перевитые лианами. На открытых местах росли пальмы, бананы, манго, папайя. На полянке слева возвышался раскидистый баобаб в ветвях которого сидела дюжина шимпанзе. Впереди виднелся стеклянный купол какого-то огромного сооружения.

Перейдя по мостику через небольшую речку, экскурсанты приблизились к гигантскому куполу, опускавшемуся почти до самой земли. Экскурсовод остановился.

— Перед вами уже современная индейская деревня. Она расположена под стеклянным куполом «шабоно». Летом в нём нет большой нужды, и многие жители деревни живут на улице, в вигвамах и типпи. Но зимой, когда часты ветры, дожди, а температура опускается до плюс 5 — 10 градусов, всё население общины перебирается под купол. Численность общины не превышает 300 человек. Диаметр купола 500 метров. Площадь земли под куполом 20 гектар. Площадь прилегающей территории ещё 30 гектар. Таким образом, общая площадь индейской деревни составляет 50 га. Это около 16-ти соток на каждого жителя. Не так уж и много. Под куполом постоянно поддерживается температура 24—25 градусов, что обеспечивает комфортность её обитателям. Прошу пройти за мной внутрь.

Экскурсанты прошли через ещё один КПП, охраняемый индейцами, и оказались под прозрачным шатром. Внутри росли такие же деревья и кустарники, как и снаружи. Зелень росла густыми островками и, видимо, тщательно оберегалась. Между постриженными газонами пролегли извилистые дорожки, канавки, мостки. По периметру купола виднелись индейские типи, укрытые пальмовыми ветками. Они стояли группами и по одиночке среди зарослей.

Экскурсовод откинула полы ближайшего жилища и продолжала.

— Пол типпипокрыт пальмовыми ветками, матрацами или подстилкой. типпипредназначены только для сна и отдыха. Вся активная жизнь индейской семьи проходит под открытым небом. Главная роль в семье принадлежит женщине. Она мать, она воспитывает детей, занимается домашним хозяйством. Мужчина в семье может быть, а может и не быть. Он более свободен, чем женщина и является главным добытчиком средств существования общины. Дети считаются достоянием всей общины, и о них заботится всё население — и стар и млад. Дети воспитываются коллективно. С ними по очереди занимаются разные учителя и воспитатели. Развивают их физически, умственно и духовно. Близкая связь ребёнка с матерью сохраняется только в дошкольном возрасте. Затем она постепенно ослабевает и к совершеннолетию подросток чувствует себя совершенно свободным. У него много друзей и подруг.

Дети обучаются в обычных школах, куда их доставляет школьный автобус. Окончив школу, они могут продолжить обучение в институтах, университетах. Они не оторваны от жизни в обществе и имеют друзей среди своих школьных и институтских знакомых. Индейские дети хорошо развиты, обладают высоким интеллектом и различными способностями.

В общине поощряются занятия спортом, музыкой, танцами, живописью и другими видами творческой деятельности. Среди её членов немало художников и поэтов, музыкантов и инженеров, учёных и врачей. Есть выдающиеся спортсмены, и даже космонавты. Отбор членов общины производится довольно строго. Необходимо, чтобы человек, желающий вступить в неё, был здоров, достаточно молод и обладал какими-нибудь талантами, способностями, хорошо зарабатывал. Учитываются и психологические аспекты: склад характера, уравновешенность, общительность, доброжелательность, отсутствие вредных привычек и половых извращений.

Приём в общину осуществляет специальная комиссия. Она же может исключить любого из членов общины за нарушение правил общежития, моральных норм и традиций.

Всё свободное время члены общины проводят в приятном общении друг с другом. Часто устраиваются спортивные состязания молодёжи, вечера танцев, концерты, организуются обрядовые праздники: сбор урожая, посвящения в воины, новый год, праздник весны. Есть и религиозные праздники. Но особо желанные праздники начинаются, когда в гости к жителям общины приезжают индейцы другого племени. Обычно праздник длится три дня. Потом назначается ответный визит. Во время таких праздников молодёжь активно кочует из одного племени в другое. Завязываются новые знакомства, дружеские и любовные отношения. Происходит активное перемешивание генов, что положительно отражается на потомстве. Такие праздники — визиты проводятся четыре раза в год.

Экскурсия двинулась дальше, к центру купола. Он оказался довольно просторным. Тут находились поляна для сбора общины. На ней устраивались ритуальные танцы и спортивные состязания. Видны были квадраты для русских городков, щиты для метания копий и стрельбы из лука, ворота для мини-футбола и регби, лунки для гольфа. Сейчас она была почти свободна. Лишь несколько парней и девчат, встав в круг, играли в пляжный волейбол. Парни были разукрашены браслетами и амулетами больше чем девушки. Тела их покрывали замысловатые узоры и татуировки. Они высоко прыгали, ловко отбивали мяч, слышались возгласы, смех, шутки. Девушки грациозно принимали мяч, улыбались, поглядывая на парней, и старались составить им достойную кампанию.

Между тем экскурсовод продолжала рассказывать.

— Сейчас мы подходим к спортивному комплексу. Вы видите здесь площадки для игры в волейбол, баскетбол, теннисные корты, бассейн.

На котах и игровых площадках народу было побольше. Мальчики в возрасте 10 — 12 лет осваивали баскетбол. Девочки играли в волейбол и теннис. Ребята постарше готовились к посвящению в воины. Они сдавали спортивные нормативы по лёгкой атлетике. Их учитель — рослый воин лет двадцати пяти, был одет как все, только в белую, расшитую бисером, повязку на лбу были вплетены длинные перья. Такие же перья были вплетены в пояс и опускались вниз, вдоль бёдер. Это был признак наставника, тренера.

— А со скольки лет принимают в воины? — спросил Александр у экскурсовода.

— Строгих возрастных ограничений нет. Но существуют довольно жёсткие спортивные нормативы, выполнив которые, юноша становится воином. Только тогда он имеет право разрисовывать своё тело красками, заступать на охрану лагеря и носить холодное оружие. Разумеется, кроме спортивных успехов, он должен хорошо себя вести и успевать по всем предметам в школе. Обычно воинами становятся не раньше 17 — 18 лет. Слишком высоки требования. Но все мальчики стремятся стать воинами как можно раньше. Ведь это повышает их авторитет у девочек.

Экскурсанты прошли мимо детской площадки для малышей, мимо площадки с различными тренажёрами и вышли на площадь искусств. Она была окружена деревьями и кустарниками. На ней сидело более десятка индейцев. Перед одними были мольберты и краски. Они занимались живописью. Другие тут же разрисовывали тела воинов. Третьи изготавливали сувениры, амулеты, украшения. Много было и зрителей, особенно среди подростков. Они внимательно перенимали приёмы мастерства, учились владеть инструментом.

Далее шла площадка с различными интеллектуальными играми, в основном, компьютерными. Здесь же обучались компьютерной графике, программированию.

Следующей площадкой была столовая. Столики стояли прямо на земле. Несколько человек обедали.

— А сколько стоит обед? — спросил один из экскурсантов.

— Обеды, завтраки и ужины здесь бесплатные, — ответила экскурсовод. — Здесь вообще всё бесплатно, разумеется, для членов общины. Вас бесплатно кормить не будут.

— А откуда же они берут деньги на всё это? Тут нужны миллионы, чтобы построить такое!

— Я уже говорила, что взрослые члены общины обязаны трудиться. При этом их зарплата идёт в «общий котёл». Внутри общины все пользуются равными правами и благами. Многие члены общины весьма состоятельные люди, поэтому денег хватает. Ведь потребности нормального человека не так уж и велики. Каждый член общины должен нормально питаться, иметь одежду и обувь, иметь автомашину для поездок. Вот и всё.

Ну, нужны ещё деньги на мелкие расходы в городе, на поездку в отпуск раз в году. На этом потребности заканчиваются. Все излишки денег идут на хозяйственные нужды общины, а так же на финансовую поддержку строительства новых общин, новых индейских шабоно. В последние годы они строятся весьма интенсивно по всему американскому континенту, и уже перешли на европейский континент. Многие крупные города Америки имеют по несколько таких общин на своих окраинах. Однако они не могут вместить всех желающих. Поэтому отбирают лучших из лучших. Жители общины гордятся своим положением и считают, что им крупно повезло. Они счастливы здесь. Слиты с природой, свободны, лишены предрассудков связанных с частной собственностью, имуществом. У них нет жадности, корысти, лести, хитрости. Они как дети чисты и открыты. Кто пожил в общине хоть год, тот никогда не променяет её на жизнь в городе.

— Что же здесь и преступлений не бывает? — спросил всё тот же голос.

— Практически не бывает, если не считать редкие конфликты между парнями. Да вот ещё два случая изнасилования за последние десять лет на все общины Соединённых Штатов.

— А что полагается за изнасилование?

— Наказание выбирает сама потерпевшая. Оно колеблется от общественного порицания до выдворения из общины и отдания под суд. В первом случае ограничились общественным порицанием и предупреждением. А другой случай закончился более трагично. Молодой воин — сын вождя, изнасиловал одиннадцатилетнюю школьницу. Его судили и приговорили к духовной смерти. Он был привязан к позорному столбу без одежды и каждый воин должен был пройти мимо и плюнуть в него. После этого он простоял оплёванный четыре часа. Отец от него отрёкся, и его выгнали из общины. Через три дня парень повесился. Вот такая печальная история.

Экскурсанты двинулись дальше.

— А здесь у вас что? — спросил другой экскурсант, показывая на широкое крыльцо здания пристроенного к куполу.

— Здесь заседает вождь и правление общины. Тут же находятся канцелярия, бухгалтерия и медпункт.

— А кто входит в правление?

— Правление входит вождь, избираемый всенародно, шаман — его помощник, начальник охраны, экономист, комендант, начальник снабжения и врач. А ещё есть электрик, садовник, ветеринар, юрист. У них совещательный голос. Правление является и высшей судебной инстанцией при рассмотрении гражданских дел. Вождь нашей общины — доктор юридических наук, а шаман — доктор медицинских наук.

Вплотную к правлению был пристроен супермаркет, где можно было купить всё, от одежды до кондитерских изделий, от бижутерии до газет и журналов.

Дальше шло ещё одно довольно солидное здание.

— А что у вас здесь? — спросил всё тот же любопытный экскурсант.

— Здесь размещается музыкальная школа, спецшкола и ясли.

— Вы же сказали, что дети индейцев учатся в обычных городских школах?

— Да, это так. Но это особая школа — для юных мам. В общине запрещено, в силу индейских традиций, искусственное прерывание беременности. И если какая-нибудь школьница забеременеет, то она продолжает обучение в нашей спецшколе. После родов младенец находится рядом с матерью, в яслях, под присмотром опытных нянь. В перерывах юная мама может покормить своё дитя грудью и продолжить занятия.

— И много у вас таких мам?

— Нет. Всего девять. Но ещё семь приезжают из города. Там нет таких спецшкол.

На этом экскурсия закончилась. Экскурсанты обошли все примечательные места и вернулись к выходу. Они шли по дорожке мимо разбросанных тут и там типпи. Недалеко от них, в кустарниках расположились туалеты и душевые кабины. На деревьях висели умывальники. На поваленных брёвнах, на скамейках и в лёгких плетёных креслах расположились обитатели деревни. Кто читал газету, кто чинил одежду, кто что-то писал. Один индеец, лет тридцати пяти, работал на компьютере, установленном на пеньке.

— Кто это? — спросил Александр.

— Это наш математик-программист. Работает в научно-исследовательском институте, — ответила экскурсовод.

У математика была рыжая борода, длинные рыжие волосы, красная лента на лбу и такая же красная набедренная повязка.

— А что у вас тут нет ни телевизоров, ни видеоплееров? — спросил Валера.

— Почему нет? Есть, конечно. Во многих типпи есть небольшие переносные телевизоры, а большой стереотелевизор — на главной площадке. Программы выбирает шаман. Он отвечает за воспитание молодёжи. У нас запрещены явно порнографические фильмы и фильмы, демонстрирующие насилие и жестокость.

Раковские вышли за пределы индейской деревни.

— А пищи-то мы их так и не попробовали! — сказал Валера.

— Сейчас попробуем, — ответил дедушка. — Вон там торгуют сувенирами, амулетами и едой.

Они подошли к палаткам, где торговали индейцы в своих пышных праздничных нарядах. Только что старик-индеец принёс новую партию горячих шашлыков и отдал их продавцу. Георгий Евгеньевич купил всем по шашлыку, которые тут же были с удовольствием уничтожены. Затем они купили несколько амулетов, пару банок орехов с мёдом, сушёные плоды манго и отправились на свою виллу. Саша был в восторге от всего увиденного и услышанного.

«Оказывается можно жить совсем иначе! Свободно, красиво! Не связывая себя с квартирой, с мебелью, со всякими шмотками и деньгами. Быть рядом с природой, быть частью природы! Уйти из этих шумных городов, от этого калейдоскопа машин, людей и домов. Можно иметь много друзей и постоянно общаться с ними, играть в разные игры, заниматься спортом, танцами. И, наконец, можно завести себе подружку и жить с ней, не имея никаких обязательств. И это не считается чем-то греховным, аморальным. Можно играть с малышами, учить их всему, что сам умеешь. Ведь все дети общие! а среди них есть и твои! Можно получить образование, профессию и пользоваться всеми благами цивилизации, оставаясь частью природы, её сыном. Можно дожить до глубокой старости здоровым и счастливым, не зная одиночества, не будучи никому в тягость. Всё это возможно! Достижимо! Надо только вступить в эту общину. Но как попасть в неё? Вот самое сложное. Надо бы что-то придумать…»

Зоя

А тем временем встречи Андрея и Зои продолжались. Встречались они по вечерам, т.к. днём Зоя работала в конструкторском бюро. Андрей говорил Ольге, что идёт в лабораторию, но приходил в парк, а оттуда они отправлялись в знакомую квартиру Марии Захаровны.

На свидания Андрей летел как на крыльях. Каждый раз они становились всё длиннее. Их тянуло друг к другу всё больше и больше. Никогда Андрей не думал, что может быть так счастлив с женщиной. В нём пробудились какие-то скрытые силы, какая-то небывалая сексуальность. Больше всего он боялся, что Зоя забеременеет и прервёт их знакомство.

А Зоя вдруг расцвела как весенняя роза. Она вся светилась счастьем. Впервые в жизни она полюбила по-настоящему. Только теперь она поняла, какое наслаждение может доставить ей мужчина. Она «заводилась» сразу, как говориться — с пол-оборота. Они нисколько не стеснялись друг друга, наоборот, им доставляло удовольствие видеть свои обнажённые тела, ласкать их, гладить и целовать. У них был настоящий медовый месяц.

Наконец, утолив любовную жажду, они мылись, одевались и выходили на свежий воздух. Влюблённые подолгу гуляли вдвоём по тёмным аллеям парка, по набережной им не было скучно. Из уст Зои Андрей постепенно узнал всю её биографию.

Росла она без отца. Мать неудачно вышла замуж и развелась в первый же год, ещё до её рождения. Потом вышла вторично, но опять не очень удачно. Зоя прожила со своим отчимом 10 лет, но потом он ушёл из семьи. С тех пор в их доме не было мужчин.

Замуж Зоя вышла на третьем курсе электромеханического института. С её высоким ростом ей трудно было найти подходящего парня. Она познакомилась со своим будущим мужем на вечеринке у подруги. Он работал в каком-то кооперативе по заготовке шерсти. Родом был из Армении, но хотел поселиться в Найске. Этого требовали обстоятельства, связанные с его работой. Ростом он был значительно ниже Зои, но это его не смущало. Он был молод, энергичен и быстро уговорил Зою выйти за него. Сильных чувств она к нему не испытывала, но боялась остаться одной, без мужа, без детей.

Первое время жили неплохо. Муж был ласков и не жаден. Они съездили к его родителям в Армению, провели там отпуск. Как мужчина он был очень активен, но Зоя не чувствовала особого удовольствия от их близости. Она подчинялась ему, как и положено жене.

Однако через полгода всё изменилось. Зоя уже ждала ребёнка, а муж начал выпивать. Возвращался домой поздно, поднимал её с постели и заставлял становиться в «позу». От него пахло перегаром, он матерился и причинял ей боль своими резкими движениями. Зоя сказала ему об этом, но он никак не среагировал.

Перед рождением дочери их отношения совсем прекратились. Муж пил, не ночевал дома, грубил тёще.

Вскоре у них родилась дочь, но и она не принесла счастья в их дом. Отец не обращал на ребёнка никакого внимания. Зоя измучилась с ним. Она со страхом ждала прихода мужа. В доме она была на положении рабыни или наложницы. Муж требовал внимания к себе, ласки, а у Зои не было ни желания, ни сил ласкать его. Он учил её, как женщина должна возбуждать мужчину, оскорблял её.

Он считал, что жена должна всё терпеть и послушно исполнять его волю. Только на работе Зоя окуналась в свою стихию. Там к ней относились доброжелательно и с уважением. Там она чувствовала себя человеком.

Несколько раз она серьёзно говорила с мужем, грозила ему разводом. Он извинялся, на время становился ласков, дарил ей подарки, но потом снова всё возвращалось в прежнее русло.

Положение Зои ещё более ухудшилось, когда у мужа появились «друзья». Он по несколько дней не появлялся дома, приходил выпивши, и начинал командовать, «учить» жену. Так они прожили почти три года. Мать Зои боялась зятя и почти не разговаривала с ним. Если с Зоей он ещё как-то считался, то тёщу мог оскорбить запросто. Чаще всего он это делал по-армянски, поскольку ни Зоя, ни её мать не знали этого языка.

Однажды под вечер муж привёл домой двух «друзей» и велел накрыть на стол. Гости пили вино, закусывали, хвалили хозяйку и бросали на неё откровенно похотливые взгляды. Разговор шёл по-армянски, но Зоя уже кое-что понимала и догадывалась, что речь идёт о ней. Ей стало неловко, и она ушла в другую комнату. Вскоре вошёл муж и сказал, что она очень понравилась его друзьям и должна «угодить» каждому. Таков закон гостеприимства. А, кроме того, это очень нужные люди.

Зоя наотрез отказалась.

— Не подчинишься, силой возьмём, — пригрозил ей захмелевший супруг. — Лучше не упрямься, а делай, что велят! От тебя не убудет, а для меня большая польза.

Зоя решила уйти на время из дома, но в прихожей муж остановил её. Вместе с друзьями он затащил жену в спальню, там они раздели её и изнасиловали по очереди. Двое заламывали ей руки, а третий делал своё дело. После этого Зоя подала на развод. Муж опять извинялся, просил прощения, говорил, что был пьян, но Зоя уже не могла простить его.

Их развели, и она больше не видела своего бывшего супруга. Ходили слухи, что он уехал в Армению. Зоя осталась с матерью и дочкой. Наконец-то она могла отдохнуть от своих супружеских обязанностей, почувствовать покой и свободу. Она уже не вздрагивала от стука входной двери, не боялась окрика мужа, его брани, недоброго взгляда. Постепенно в её душу вернулись мир и спокойствие. Она была счастлива с дочкой и с содроганием, брезгливостью вспоминала о половой близости.

Так прошло два года. Но третий принёс Зое новое беспокойство. Она уже оправилась от психической травмы и остро почувствовала своё одиночество. Дочка подрастала, но она не могла заменить ей мужчину, друга. Особенно тяжело было вечерами ложиться в пустую холодную постель. Зоя старалась лечь попозднее, чтобы быстрее уснуть, допоздна смотрела телевизор, читала, но это не помогало. Она подолгу ворочалась, изнывая от желания, но, в конце концов, не выдерживала и отчаянно мастурбировала. А, получив удовлетворение, засыпала, обняв руками подушку.

Так прошёл ещё год, и она стала подумывать о новом замужестве, но претендентов на её «руку и сердце» не было. И раньше-то мужчины не баловали её своим вниманием, а теперь и подавно. Её очень уважали и ценили на работе, но ухаживать за ней никому не приходило в голову. Мало было мужчин выше её ростом, ещё меньше подходили ей по характеру и возрасту. Вот тут-то Зое и пришла в голову идея забеременеть, обзавестись вторым ребёнком. Она снова почувствовала бы себя женщиной, она носила бы под сердцем своё дитя. Потом родила бы, кормила грудью, ласкала бы своего ребёнка, и это отвлекло бы её от мыслей о замужестве, о мужчинах.

Но как забеременеть, если рядом нет ни одного подходящего мужика? Она, конечно, слышала об искусственном осеменении, но решила приберечь это на крайний случай. Ей не хотелось беременеть неизвестно от кого, только по фотографии. Она боялась, что в клинике что-нибудь перепутают, а то и просто обманут, подсунут сперму какого-нибудь лаборанта, желающего подзаработать. Она боялась, что донор спермы может иметь плохой характер, вредные привычки, которые передадутся по наследству. И вообще, она с недоверием относилась ко всему искусственному.

Вот тут-то и пришла ей в голову мысль на время стать «птичкой». Конечно, довольно стыдно вот так прямо заявить о своём желании иметь близость с мужчиной, но другого выхода не было. Она часами бродила по парку, присматриваясь, как это делают другие женщины, и нашла, что ничего особо страшного в этом нет. Партнёры морально уже готовы к знакомству и у них не возникает особых психологических проблем. Это примерно то же, что сходить на танцы. Только туда ходит зелёная молодёжь, а тут вполне серьёзные зрелые люди. Не надо ничего объяснять, предлагать.

Зоя стала дежурить у входа в парк, на центральной площади, которую называли площадью знакомств. Первый раз она нажала кнопку часов, когда увидела солидного мужчину с животиком и телефонным капсюлем в ухе.

«Пусть он не молод, — подумала Зоя, — но чувствуется, что человек солидный и не урод. Не замуж же мне за него идти, в конце-то концов».

Но мужчина прошёл мимо, не обратив на неё внимания. Он просто слушал музыку.

Во второй раз она нажала кнопку, когда с ней поравнялся долговязый нескладный парень с маслянистыми глазами, бледным лицом, лет 18-ти. Такие всегда думают только о сексе. Но парень прошёл мимо, криво усмехнувшись. Видимо, он решил найти девицу помоложе и не столь высокую. Зое стало стыдно за свою оплошность.

Несколько раз она прошла мимо невысокого лысого мужчины лет сорока, и каждый раз колебалась, нажать или не нажать на эту чёртову кнопку? Наконец нажала. Мужчина посмотрел на неё снизу вверх и отрицательно помотал головой.

Потом она нажимала кнопку перед всяким, кто шёл в наушниках или с капсюлем в ухе. В ответ — либо усмешка, либо полное отсутствие эмоций. Её разбирала досада и злость. Хотелось влепить пощёчину каждому, кто усмехнулся. Никакого стыда уже не было. Она предлагала себя с упорством проститутки, которой нечем заплатить за обед.

Она была в отчаянии, когда заметила Андрея. Он уже прошёл мимо, и Зоя нажала кнопку ему вслед. Она была уверена, что он тоже усмехнётся или не заметит её. Но он обернулся и вдруг… растерялся. Это как рукой сняло всю её злость, всё презрение к мужчинам. Ей стало ясно, что он не такой как другие. А когда Андрей потупясь сказал, что он женат и у него может не получиться сегодня — он сразу покорил её сердце. Зоя поняла, что перед ней скромный, интеллигентный парень, не избалованный женщинами, застенчивый и добрый. Ей вдруг страстно захотелось, чтобы у него всё получилось. Она поняла, что он нужен ей как воздух, только он! Она приложила всё своё обаяние, всю свою женскую хитрость, чтобы удержать его, не дать ему уйти, не дать раствориться в этой безликой и равнодушной толпе.

И вот свершилось то, чего она так страстно желала. Андрей привязался к ней. Он пробудил в её сердце самые нежные струны. Она буквально таяла в его объятиях. Она отдавала ему всю свою нерастраченную ласку и нежность, копившуюся годами и не находившую выхода. Перед ней открылся неведомый, прекрасный мир любви. Это было как сон, как наваждение. Все мысли её были заняты Андреем. Она не могла дождаться очередного свидания, сидя у себя в КБ. Работа валилась у неё из рук.

«Что же делать? Что будет дальше? Ведь у него семья, ребёнок. Захочет ли он оставить их ради меня? Вдруг это временное увлечение новой женщиной? Вдруг всё это несерьёзно?» — такие вопросы постоянно мучили Зою.

Андрей же, гуляя с Зоей и слушая её неторопливые рассказы, обдумывал свои проблемы. Его любовные похождения не могли долго оставаться незамеченными. Пока Ольга верит в то, что он все вечера проводит в лаборатории, но уже заметила, что его половая активность резко упала.

Андрей объяснил это большой нагрузкой в институте, переутомлением, на что Ольга посоветовала ему меньше торчать в лаборатории и больше отдыхать. Андрея в общем-то устраивала эта двойная жизнь. Налаженный семейный быт, домашний уют, Игорёшка с Бимом и… Зоя — как спасение от семейного однообразия, как глоток свежего воздуха, как бальзам для души. Лишней в этом пейзаже была только Ольга. Если бы её заменить на Зою, ничего больше не меняя, всё было бы о'кей!

Нет, он не питал к Ольге какой-либо неприязни, он был благодарен ей. Она была его женой, подругой, но не любовью! Ему было жаль Ольгу, и не угоразди его нечаянно влюбиться в Зою, так бы они с Ольгой и жили. Иногда ссорились, потом мирились, потом опять ссорились. Живут же так другие. Но Зоя перевернула всю его жизнь.

В неё ворвались весна, радость, счастье. И он не мог отказаться от этой женщины. Это было выше его сил. Да и нужно ли отказываться? Ради чего? Ради привычки к Ольге? Ради Игоря? Вопросы, вопросы… И Андрей ни на что не мог решиться.