Проектор

Влад Эмир

Влад, пользуясь своими связями, с помощью друзей получает продолжение того, что случилось в далёкой юности. Продолжение, способное стать концом…

Глава 3. Гипотеза

Возвращение домой происходит один раз, потом второй, затем третий и пошло — поехало. И всё равно к этим возвращениям не привыкнешь! Уезжать привыкаешь, а к приездам — нет. И всякий раз это происходит по-разному. Едешь из аэропорта, а дома тебя ждут, узнают, радуются твоему возвращению. И ты радуешься. И город тебе мирно улыбается, тоже радуется, что возвратился к нему. Ты же его детище! Это он сформировал тебя таким, какой ты есть сейчас, это он тебя раскрутил, разогнал и отпустил в большой мир себя показать и его, город, сделать знаменитым. Да если и не показал ты себя и не сделал его, город, знаменитым, всё равно он тебе очень рад. Ведь всё равно ты что-то же сделал! Что-то на пути к этой знаменитости. А если даже ничего не сделал, то ты же пытался сделать? Ты же не сдался?! А если ты даже и не пытался, то всё равно ты об этом подумал? А от того, о чём ты хоть раз подумал, ты уже не откажешься, ты уже будешь искать реализации своей мысли, не захочешь огорчать свой город? Ну да, подумал, конечно. Как стать знаменитым и город свой, родной, знаменитым сделать! И придумал даже и попытался даже! И пусть в этот раз осечка, но ведь будут, будут же ещё попытки! Всё равно — получится!

Влад ехал по своему городу и радовался. Радовался просто так, как всё живое радуется весеннему солнцу, просыпаясь от зимней спячки. Он улыбался и разговаривал сам внутри себя. Шизофрения? Раздвоение личности? Какая-то мания? Нет, хуже. Это было не раздвоение. Влад умножался, троился, пятирился, семирился. Или семикратился? Влад улыбнулся, не находя в своём интеллектуальном багаже точного сравнения его, Влада, состояния. Чему оно соответствовало? Ему было просто хорошо — он приехал в свой любимый город. Влад посмотрел в окно автомобиля, в котором ехал, и обомлел — он видел перед собой картину, что запомнил на всю жизнь — город, живущий своей собственной жизнью, с многоэтажными домами и трубами, из которых змеями поднимался вверх дым, город, окутанный облаком из выхлопных газов и тепла. Город жил и город его ждал! Влад видел его в то утро. В то первое утро после выпускного вечера, там в посёлке, со странным чукотским названием — Рыркайпий, что значит «лежбище моржей». Он вместе с Мариной увидел этот самый город над горизонтом, в небе. Они стояли, прижавшись друг к другу, над бушующим Северным океаном, на скале, с не менее странным названием — «Чертов палец». Тогда Влад увидел свой город, который ему показали. Он и не знал тогда о его существовании, но запомнил ту картинку навсегда. И вот сейчас две картинки слились в одну. Увиденное сейчас вытянула из памяти виденное в далёкой юности. Влад покрылся «мурашками» от неожиданного видения. А город всё это время не менялся и ждал.

— Чем заниматься собираешься?

Таня, одноклассница, стояла около огромной сосны. Влад пожал плечами.

— Домой поеду. Там учиться буду.

Академгородок находился в тридцати километрах от Новосибирска, среди леса из сосен и берёз. Белки в этом лесу жили толпами, попрошайничая и не боясь людей — их здесь «в глаз» не били! На проспекте стройными рядами стояли здания институтов. Сам проспект упирался в Институт ядерной физики, со своим синхрофазотроном, позволявший людям делать одно открытие за другим. В школе преподавали те же преподаватели, что и в Новосибирском Государственном Университете, поэтому вступительные экзамены в НГУ были простой формальностью — «вундеркиндов» преподаватели знали уже как облупленных. Два года школы — интерната давали о себе знать — были пройдены практически первые два курса университета, математический анализ, неэвклидова геометрия. Несколько недель Влад бился над теоремой Ферма, но, к своему сожалению, не добил её. Мечты стать учёным и работать в каком-нибудь институте Академгородка, после окончания НГУ, Влада не прельщали. Поэтому и стоял он сейчас с Таней, с которой уже несколько месяцев разговаривал гораздо теплее, чем с обычной одноклассницей. Таня была родом из Томска, туда и собиралась ехать после окончания школы — поступать в медицинский. В отличие от многих, она не хотела становиться математиком или физиком. В школе было четырнадцать десятых классов, семь из них — те, кто после девятого, законченного в этой же школе. Оставались учиться в НГУ почти все, сдать вступительные экзамены не представляло труда, да и перспектива стать потом настоящим учёным была налицо. Кое-кто уезжал в МФТИ, МАИ, кто-то в другие Новосибирские ВУЗы. Влад родился и вырос на Юге, затем Чукотка, после неё — Новосибирск. Дальше жизнь снова требовала выбора, а выбор напрашивался сам собой — на Родину, на Юг! Возвращаться на Юг было решением не спонтанным. Это было осознанное решение — Родина звала обратно, звала во взрослую жизнь. Влад вычитал где-то теорию, согласно которой чувство, называемое ностальгией, напрямую зависит от простой физиологической потребности человека в воде. Но человек на девяносто процентов состоит из воды, именно из той воды, в которой, или, по другому, около которой живут или жили его родители, пьют или пили эту воду, в которой развивался он сам, находясь ещё внутри своей мамы. После своего рождения человек продолжает свою жизнедеятельность в этой воде — пьёт её в чистом виде и виде различных соков, компотов, настоев, чаев, киселей и далее, и тому подобное, и ест всё в ней и на основе её приготовленное. Поэтому человек и состоит на 90 процентов из воды, из своей воды! А ведь общеизвестно, хотя и мало изучено, что вода, помимо своих физических свойств, имеет ещё и изменяющуюся информационную структуру. Вода может запоминать, заряжаться, лечить, успокаивать и делать ещё много такого, чему современная наука не находит пока объяснения. Вот и предположил кто-то, что именно вода, из которой состоит организм человека, постоянно желает соединиться с той водой, которая течёт в месте рождения человека. Человек, с той родной водой, имеет одинаковый химико — физико — биологические свойства, отличающиеся от других регионов и местностей. Вода, из которой создан человек, тянется к тому месту, к тому резервуару, откуда эта вода была взята для создания этого человека. Они хотят соединиться, хотя бы быть рядом. Вот и тянет человека к месту, откуда он родом, вот и страждет он этого, не понимая, в чём причина. И назвал человек это чувство ностальгией. Тоской по Родине!

— А я к тебе в гости приеду! — вдруг, ни с того, ни с сего, сказала Таня.

— Приезжай.

— А ты?

— И я приеду. В гости.

Разговор не клеился. Владу приятно было стоять возле толстой сосны, прижимать к ней небольшую Таню, всё крепче вдавливая её в сосну. Таня не говорила, что ей больно, может, терпела, просто смотрела на Влада снизу вверх. Она, наверное, уже задавалась вопросами о дне сегодняшнем, о хлебе насущном, о семье, о карьере и скорее всего, видела Влада в своей жизни в качестве, может быть, и мужа, а почему и нет? В общем, она думала о том, о чём в определённый период жизни, инстинктивно, думает обычный нормальный человек. Девочки взрослеют раньше, поэтому и задумываются они об этих вопросах раньше. Владу размышлять об этом было ещё рано, в его молодом бурлящем мозгу не было, пока, места этим вопросам. Он и так считался в классе немного того… Одноклассники, частенько так не понимают друг друга! Прожив два года в одной общаге, в одном проходном коридоре, они так и не узнали друг о друге толком ничего. Рановато ещё было. Люди, взрослые, и то ошибаются друг в друге, а тут всё-таки школа, хоть всё и по-взрослому. Владу нужно было что-то другое, он это чувствовал. Больше. Намного больше.

— Влад, поцелуй меня! Только чуть-чуть… Немножко…

Влад улетел сразу после выпуска из ФМШ, оставив Таню, новых друзей, Академгородок и Сибирь. Его ждал дом. И ещё его ждала большая работа. Идея, возникшая ещё на Чукотке, не покидала Влада, не давала ему покоя. Как будто кто-то могущественный заставлял его всё время думать и размышлять над этой «сумасшедшей», с точки зрения обыкновенных людей, идеей!

— Таня, ты что-нибудь слышала об информационном поле Земли?

— Слышала.

Влад и сам слышал. Он знал, что общий уровень учащихся в ФМШ намного выше, чем в обычной поселковой «восьмилетке», но и для него самого было легче доказать теорему Бореля — Лебега, чем объяснить, что и как работает в этом самом поле — информационном поле, о котором были только догадки и гипотезы. Леонардо — да — Винчи со своим вертолётом, Пабло Пикассо со своими знаменитыми картинами то ли из прошлого, то ли из будущего, Жюль Верн со своей подводной лодкой и таких примеров масса. Были сотни и тысячи свидетельств о том, что у людей появляется очень подробное представление о вещах, о предметах, об устройствах, которые в то время, когда они, эти люди, жили или живут, попросту не существовало. Не могли существовать и всё! Их не было и нет! Но их рисовали, делали чертежи, пробные макеты и модели, сами не понимая механизм действия. Природы явления. Давно уже бытует утверждение, что стоит вечером, перед самим сном, закрыть глаза и дать распоряжение мозгу решить какую-нибудь задачу, проблему, как решение выплывет из подсознания уже ночью или ближе к утру. Или на следующую ночь. Менделееву ночью пришла в голову таблица химических элементов — установленный и неоспоримый факт! Изобретение? Вряд ли. Просто взяла и пришла? Да нет же! Показали! Мол, не трудись, не ломай голову — всё это уже давно есть. На, смотри! Таблица находилась в информационном поле.

— Таня, а тебе сны снятся? Снились? О чём?

Таня была симпатичная девушка, милая и симпатичная, с большими серыми глазами, стройная. Возможно, когда-то и кому-то станет хорошей женой. И матерью. Возможно, будет. Наверняка будет — она к этому слишком серьёзно относится и готовится. Но Влада сейчас волновало совершенно другое. Он ехал в Ростов-на-Дону учиться и думать. Думать — в перерывах между учёбой и… Жизнью! Когда начинаешь жить обыкновенной человеческой жизнью, думать не получается. А может нужно просто дать задание мозгу? А самому ждать ответа, живя в это время обычной человеческой жизнью. А мозг сам извлечёт из информационного поля всё, что тебе требуется Что это поле существует, у Влада вообще сомнений никаких не было. Дай команду мозгу, и он найдёт в этой «библиотеке» нужное тебе произведение. Даже не имея возможности определить, что ты хочешь найти в этом поле. Влад искал не просто что-то, он искал дискретные точки, пиксели, где сконцентрирована одна информация о чём-то, о каком-то одном событии. Как в мультипликации! Влад иногда с удивлением обращался к другим сферам деятельности человека, кроме, пожалуй, математики, к которой испытывал особое расположение. Что такое мультфильм, как его создают? Влад это знал. И это было очень похоже на то, что зрело в его мозгу. Рисуют картинку в блокноте, на одном листе, потом на втором, на следующем листке, рисуют ту же самую картинку, в которой совпадает всё, кроме одного какого-то крохотного движения или положения, допустим, крыльев бабочки. На третьем — то же самое, только крылья бабочки ещё дальше смещены. Потом ещё один листок — и крылья уже в другом месте. Дискретные листки, эпизоды, события, картинки. Но быстро перелистывая блокнот, меняют страницы и бабочка оживает, начинает махать крыльями. Здесь уже задействована и физиология человека, строение его глаза и мозга.

Дело в том, что изображения, фокусирующиеся на сетчатке глаза, передаются в мозг с замедлением, на микросекунды, но с замедлением. И передаются именно отдельные картинки, фотографирующиеся этой сетчаткой. А уже в мозгу они, эти кадрики, сливаются в сплошной поток информации, мозг их распознаёт и считывает, строя снова ленту из непрерывных движений, как было и в оригинале. Глаз и мозг — великое изобретение природы, которая подсказала людям кинокамеру. Люди задаром приобрели у Природы кинокамеру — её изобретение. И им за это ничего! А если это всё так, то почему бы в каждом пикселе информационного поля не могла бы быть вложена информация о каком-то любом событии и рядом, в соседнем пикселе, продолжение этой информации? Ещё один эпизод. Фотография, снимок, где у бабочки крылья уже передвинулись?

— Таня! А где может быть этот информационный слой? Прослойка?

Тане хотелось любви. И детей. Таня хотела семью, она хотела остаться в Академгородке, студентам здесь запросто предоставляли семейное общежитие. Таня не хотела остаться в информационном поле в виде информации или фотографии, она хотела здесь родить. Родить человека. От другого человека. Но Влад думал пока только об информационном поле, поэтому и уехал в Ростов-на-Дону, не желая пока думать ни о чём другом, а уж, тем более, о том, чтобы помочь Тане родить другого человека. Рано ему ещё было.

А учиться пришлось и было не рано. И не поздно. Но первый год после школы Влад пропустил, так и не выбрав себе место дальнейшего обучения. После Академгородка это трудно было сделать. Деятельность учёного, а пока младшего научного сотрудника института, допустим, прикладной математики, Влада мало интересовала. Вот деньги… Год терять не хотелось — началась работа в проектном институте «Проектпромвентиляция»;

В институте, куда Влад пошёл работать вместе с другом, Юрой, с которым учился ещё в школе, до Чукотки, с первого класса по шестой, сначала работать было интересно. Первые две недели, до первой командировки в Донецк, на какой — то металлургический завод. Деятельность всего института заключалась в том, чтобы давать рекомендации после осмотра и проверки оборудования систем вентиляции об улучшении работы, о необходимости замены самих приточных и вытяжных вентиляторов, увеличении или сокращении объёмом притока или вытяжки, для обеспечения максимального комфорта работающего персонала. Работа была не сложная и хорошо оплачивалась. Институт заключал договора с промышленными предприятиями, нуждавшихся в его, института, услугах, получал предоплаты, направлял своих сотрудников в командировки группами по четыре — пять человек, проводил замеры, по имеющимся таблицам производил соответствующие расчёты и, как итог, давал эти самые рекомендации, за которые уже производился окончательный расчёт. Выехав в первую же командировку в составе пяти человек, Влад целый день ходил с ними по заводу, изучая и рассматривая устройство вентиляционных систем, поднимался на крышу, осматривая вытяжные вентиляторы, под окнами цехов рассматривал приточные вентиляторы, специальным прибором замерял давление воздуха в воздуховодах, определял визуально число открытых окон или вычислял, приблизительно, площадь разбитых стёкол. Вечером командировочная бригада, разместившаяся в местной гостинице, отмечала свой первый день пребывания в командировке, закупив для этих целей целый ящик местного вина. А Влад раскрыл книги таблиц и, периодически обращаясь к коллегам с вопросами, изучал методику проведения замеров и всего хода проводимых работ. Командировка, в таком объёме работ на всю бригаду, была рассчитана на три недели. Вечером следующего дня Влад положил перед начальником, старшим группы командированных, полный и окончательный расчёт необходимых мероприятий по обеспечению максимальной эффективности уже работающей вентиляции и рекомендации по увеличению её эффективности. Расчёты, подтверждённые таблицами, выкладками, обоснованные математически. Оказалось, для этого совсем не обязательно ходить по этажам и проводить замеры, осматривать визуально было быстрее и проще. Были и схемы вентиляции, на которых указывались и размеры вентиляционных коробов и номера двигателей насосов, и нагнетающих, и всасывающих. Размер и площади битых стёкол по всему заводу Влад определил за полчаса. Руководитель командированной бригады рассматривал анализ, подготовленный Владом, нахмурив брови. Ему понадобилось с полчаса чтобы признать всё, предложенное Владом.

— Ну, и что теперь делать будем? — наконец, изрёк Анатолий, так звали руководителя, — Институт закрывать?

Влад не знал. Институт уже был не нужен. Сегодня он выполнил работу целого отдела из тридцати человек, на которую им отводился целый месяц. А таких договоров у института было много. Очень много.

Следующие три дня бригада пила. А после пьянки, взяв с Влада слово, что он не появится в институте в ближайшие три недели, все разъехались по домам. Через три недели, оформив должным образом командировочные и получив деньги, составившие, вместе с зарплатой, довольно приличную сумму, Влад всё-таки попал на ковёр к начальству. Кто заложил всю бригаду, он понятия не имел. Но работа была, отчёт сдан и расчёты не вызывали сомнения. Начальство даже не поверило добровольному «стукачу», который позавидовал такому несанкционированному отпуску бригады.

— Рассказывай, Влад, — коротко сказал начальник отдела. — Рассказывай, как ты это просчитал?

Рассказ и объяснения заняли полчаса. Когда Влад окончил, начальство немного помолчало, переглядываясь друг с другом, а после попросило его, Влада, на немного минут выйти и подождать за дверями. Ещё на полчаса. А через неделю его послали в другую командировку, в Армейск, в Крым. На месяц, втроём. Так же, на крупный завод. Только втроём, хотя цена на проведение работ на заводе, указанная в договоре, была в четыре раза больше, чем в договоре по Донецку. И завод был не меньше. Ребята остались отдыхать в Крыму, а Влад вернулся. Через три дня, с отчётом и рекомендациями — по всей форме, как и положено, согласно руководящих документов. Теперь уже ребята не возражали — начальство было в курсе. Получив командировочные и отпускные, Влад ушёл в свой очередной внеочередной отпуск. Через месяц, съездив ещё в две командировки и выполнив работу почти, всего отдела за год вперёд, Влад уволился. Его особо и не удерживали, работа в отделе была непыльная и хорошо оплачиваемая.

А идея зрела, но пока ещё не хватало знаний, опыта, интуиции, ну и в конце концов возраста — возраста зрелости. Всё это Влад восполнял и пополнял в следующие пять лет. Учился. А потом ещё следующие пять лет работал. Появились знания. Опыт. Интуиция, Ну и, конечно же, возраст! Вот тогда только идея смогла перерасти в Гипотезу. Влад в качестве экспериментальной обезьяны использовал себя. Мозговой атаки не требовалось — здесь нужно было выяснить нечто другое — не найти решение, а получить его извне. Вскрыть одну из ячеек, где хранилась нужная информация. Найти, разыскать именно эту ячейку, настроить все сорок тысяч километров нейронов своего мозга на поиск этой ячейки. В том самом информационном поле, существование которого является только гипотезой. Доказать теорему — если удастся вскрыть ячейки, то, значит, существует и поле, где этих ячеек, пикселей, видимо — невидимо. А раз существует поле, то можно ведь сделать и наоборот — рассмотреть содержимое этой ячейки, выделив её из общей массы пикселей! Эксперимент шёл за экспериментом. Результаты были практически всегда. Немного создавал фон и сам мозг Влада, умещающий в себе, так же по одной из гипотез, все знания и данные о Вселенной. Нормальный человек, ничем «незаморачивающийся», использует только два — три процента знаний своего, так называемого, «серого вещества». Остальная масса информации таится в его, мозга, недрах, прячется и изредка достаётся. Изредка. Когда уж очень человек этого хочет. Или умеет трудиться совместно со своим мозгом. Или помогают ему другие люди. Поэтому эксперименты должны были быть максимально чистыми, продуманными, чтобы попробовать выделить то, что Влад мог раньше откуда-то знать, помнить, хранить в подкорке своего мозга и, случайно или не случайно, почерпнуть оттуда, приняв это за сканирование одной из ячеек гипотетического пространства, хранящего все земные, а, может быть, и не только земные, знания. Влад думал, искал, вычислял, экспериментировал.

— Влад, я познакомился, в Москве, с одним мужичком, — рассказывал Сашка, товарищ и компаньон по работе, на которой Влад, по совместительству, в перерывах между мыслями об информационном поле Земли, добывал средства на хлеб насущный, — Он — директор «Камэнергоремонта». Трудится в Нижнекамске, это Татарстан. Есть кое-что интересное. Не хочешь поговорить?

Саша бал не превзойдённым коммуникационным устройством. Влад и сам был очень общительным, но таких знакомств, которые привозил Саша из своих деловых встреч, у Влада не было.

— А чем он занимается?

— Ремонтом электростанций по всему Татарстану, да и в других местах.

Саша узнал от мужичка — директора, видимо, немало, поэтому и разговорился.

— Он жаловался, что с ними частенько бартером расплачиваются, с деньгами у предприятий проблемы, предпочитают рассчитываться взаимозачётом.

О! А это уже затрагивало направление деятельности самого Влада. Он давненько уже использовал в своей деятельности довольно оригинальные и занимательные схемы различных взаимозачётов, куда, в эти схемы, «всовывал» свою фирму. Обладая математическим мышлением, Влад сам создавал такие схемы, договариваясь с каждым её участником, учитывая все их интересы и просьбы в отношении предприятий, в том числе и личные, меркантильные. Цены на товары, при расчётах по этим схемам, сильно отличаются от цен, на эти же товары, за реальные деньги, а цены может определять только директор предприятия. Даже налоговая инспекция, сталкиваясь с такими схемами, обычно пасует. Влад сразу почувствовал, что дело верное и поехал вместе с Сашей знакомиться с Нижнекамским мужичком — директором, оставив на время свои опыты по психологии и размышления об информационном поле, или слое, Земли. Нужно было поднапрячься и заработать немного денег.

«Южан» встретили приветливо

— Ростов? Знаю. Частенько там бывал, — сразу заявил Геннадий Петрович — директор, после того как Влад с Сашей, прорвались сквозь кордоны проходных с их пропусками, — Чем могу служить?

Разговор занял чуть больше часа. Как выяснилось, Геннадий Петрович менял всё на всё, причём совсем не оговаривая свою личную выгоду, полагаясь в этом щепетильном вопросе на порядочность и благоразумие партнёров.

— Вы где остановились?

— Да мы пока что у въездных ворот, на машине, остановились, — за обоих ответил Влад, взявший уже всю схему под своё, как всегда, руководство и контроль, — Разберёмся как-нибудь. Не впервой!

— Давайте так. Погуляйте часок, а я пока со своим замом, Александром Петровичем… О! вот он, кстати, познакомьтесь! Всё организую и тогда действительно разберёмся!

Александр Петрович представлял собой крупного человека с добродушным лицом, но твёрдым взглядом.

— Саша! — сразу же добродушно заявил он.

— Свой?! — обрадовался Влад.

— Свой, свой! — весело и располагающе ответил Александр Петрович, — Вы пиво пьёте?

— Мы всё пьём!

— Тогда, поехали! Геннадий Петрович подъедет позже. А мы — на пивзавод!

Через два часа, взяв двадцатилитровую канистру нефильтрованного пива, из личного фонда директора этого самого пивзавода, недавно, кстати отстроенного, близкого знакомого Александра Петровича, они втроём ждали Геннадия Петровича на базе ОАО «Камэнергоремонт» на берегу реки Кама. База была большая, построенная с размахом, благо места на берегу хватало. Два больших двухэтажных дома, с сауной, куча одноэтажных построек, катер, яхты и лодки для отдыха и рыбалки. Когда приехал директор, разговор с его замом уже был в полном разгаре. Оба Петровича быстро пришли к соглашению с Владом о бартере, определяя примерный ассортимент товаров для этого самого бартера, в которых сами нуждались и могли предложить ещё и «соседям», и «друзьям», тоже в обмен за какие-то специфические услуги и товары, которые те также готовы были обменивать. Схемы, предложенные Владом, выглядели не только выгодными в финансовом плане, но и сами по себе были оригинальны и интересны. Для полного сбора информации по товарам и услугам необходимо было дня два или три. Порешили, что гости поживут пока здесь на базе, на свежем воздухе, а всем необходимым для этого отдыха дружественная сторона бралась обеспечить. Саша засобирался домой

— Мавр сделал своё дело, мавр может уходить! Влад, я, наверное, домой поеду — там у меня кое-какие дела есть, а ты оттянись… И всё сам уже веди, как всегда. Я в этом слабоват, ты же знаешь! Петрович, — обратился Саша к тёзке, — С билетом на сегодня поможешь?

— Да не вопрос! Жаль, конечно, что уезжаешь, у нас ещё программа! Ну да хозяин, как говорят, барин!

— Петрович, ты меня что, больше видеть не собираешься? Я тебе ещё надоем!

После того, как начальство с Сашей уехали, оставив в его полное распоряжение ещё полканистры недопитого пива и базу, Влад пошёл её, базу, осмотреть. Два — три дня вынужденного отдыха необходимо было провести с пользой. Просто дать отдых и телу, и мозгу для дальнейших, а Влад это уже понял из разговора с Петровичами, долгосрочных, выгодных и очень интересных дел. Нужен просто отдых — обыкновенный плотский отдых, «без заморочек». База оказалась оживлённой. Около берега, на катере, перевёрнутом вверх брюхом, девушка в шортах чистила рыбу.

— Ты кто? — заинтересовался Влад местным населением, — Здесь живёшь?

— Ну да! Пока здесь.

Девушка показала на другой катер с большой каютой, вытащенный на берег.

— Мы здесь с Артуром живём. Парень мой! Он на работе сейчас.

— Влад, — просто сказал Влад, предлагая знакомство.

— Да я уже знаю. Петрович сказал. Меня зовут Света. А вы у нас дня два пробудете, да?

Света очень быстро и просто перешла на «ты» и правильно сделала — что уж на базе-то церемониться!.

Подошёл сухонький, бодрый старичок.

— Здравствуйте! Я — Николаевич! Сторож. Петрович наказал, чтобы я показал Вам, что и как. Ну что, пошли?

Николаевич где-то с полчаса водил Влада по закоулкам базы, явно гордясь своими охраняемыми территориями. Поблагодарив за экскурсию и пообещав обязательно обратиться в случае чего, Влад подошёл к группе людей, суетящихся возле катамарана, готового к спуску.

— Регата в Казани скоро будет, — очень по-свойски сразу же проинформировали его так, как-будто Влад сам участвовал в подготовке этого катамарана.

Слыша эту простоту общения здешних людей Влад невольно вспомнил Чукотку, там люди общаются также, даже ещё проще!

— Вот и доводим до готовности. Через неделю уходим! Не желаешь присоединиться? — сразу же предложил владелец катамарана, — Матросы нужны всегда!

— Нет, спасибо! С огромным удовольствием, но мне, действительно, некогда!

— Ну, нет, так нет! — ответил владелец и, по совместительству, капитан судна и продолжил дальнейшие приготовления, держа в руках кисть и банку с палубным лаком.

Вечером приехал парень Светы — Артём, и Влад предложил им допить оставшееся пиво. Потом, правда, пришлось ехать ещё в город, за водкой, на «пирожке» Артёма, так как «горючего», естественно, не хватило. Влад был только рад увидеть ночной город, который всегда очень привлекателен в это время суток, причём любой город, в любой точке карты мира.

Только ночной Нижнекамск походил на город из фантастического фильма ужасов! Разноцветные дымы из нескольких десятков труб, подсвеченные прожекторами и горящими факелами сжигаемого газа, для очищения, как после узнал Влад, вредных химико — технологических выбросов, висели, растягивались кольцами, щупальцами над городом. Было просто страшно. Город делился на две части — промышленную и жилую, отстоящие друг от друга на расстоянии три — четыре километра. Но облако страшного дыма нависало и здесь, и там, опускаясь медленно на город, поглощало дома, машины и людей. Нижнекамск был ярко выраженным представителем промышленных городов, включённых в состав химической промышленности СССР. Он был этой химией пропитан насквозь. Владу стало как-то не по себе от этих фантасмагорий и захотелось уже побыстрее взять водки и вернуться на базу, на Каму, где не было этого дыма и красно — коричневого неба.

— Света, а у тебя подружки какие-нибудь контактные имеются? — на следующий день спросил Влад, резко почувствовавший своё одиночество после того, как Артём со Светой, допив водку, демонстративно и не стесняясь начали обсуждать то, чем они собирались заняться после застолья, удалясь в свой катамаран.

— Есть, конечно. Я же в техникуме учусь!

— Познакомь с кем-нибудь на время моего короткого отдыха? Такие… Ну, сама понимаешь, не закомплексованные! Кто водку пьёт, ну и всё остальное понемногу. Есть такие?

— Все такие! Одну, две? — как-то очень обыденно спросила девушка.

— О-о-о-о! Даже так?! Одну! Но самую… В общем, ты меня поняла, да?

Девушка понимающе кивнула.

— Только потом, Света. Я отъеду, на недельку, потом вернусь обратно, снова на недельку, а может быть и больше. Договорились!?

— Конечно договорились! Тем более, что уже всё или все, готово!

Подрядив Свету на должность сводницы, Влад поехал на завод. Там его уже ждал список товаров листов на двадцать, которые предлагали два Петровича и предприятия, которые были им должны за выполненные работы и услуги. По взаиморасчёту.

— Александр Петрович, а у Вас здесь, в этой химии, ничего необычного не случалось, типа там НЛО, зелёных человечков и прочего?

— Нет, — засмеялся Петрович — зам, — У нас, у некоторых, от водки, в основном, чертики зелёные бывают, но к утру уходят. Тихо у нас.

Такие вопросы Влад задавал во всех городах, во всех местах, где бывал по работе или так, пролётом или проездом. Беседуя частенько и с приезжими из других городов. Получалось, что на всей территории Советского Союза, а это хочешь — не хочешь, а одна шестая часть суши Земли, никто и никогда не слышал и не видел над горизонтом никаких кораблей, городов, трёх солнц и других фото и кино — эффектов. Галлюцинации и видения были, были и миражи, но при более детальном разговоре выяснялось, что это совсем из другой сферы исследований. А то, что Влад осуществил и видел на Чукотке, не видел никто. Кроме тех, кто сам и был на Чукотке. Эти люди видели практически всё, но очень неохотно об этом говорили, скорее всего, опасаясь того, чтобы их не причислили к отряду сумасшедших. Засмеют! И правда, не очень верили этим рассказам. Уж очень неправдоподобно всё это выглядело. А проверить эти немногочисленные рассказы не представлялось возможным — не было ни одной фотографии или слайда, ни одного видеоматериала, хотя казалось бы, при таком обилии очевидцев и фактов… Фотографии полярного сияния были, а вот кораблей — нет! И городов — нет! Но что-то другое ведь видели люди?! Не могли не видеть и не могли не попробовать сфотографировать! Не было ничего! Никаких доказательств того, что люди это действительно видели! Это было парадоксально и непонятно! И вот это Влад и хотел выяснить. Но как заставить открыться хотя бы какой-нибудь, любой файл, как его извлечь? А, впрочем, это же не проблема! А синхрофазотрон, за работой которого он наблюдал в Новосибирске, в Академгородке, в Институте Ядерной Физики? Стреляют же элементарными частицами по ядрам, выбивая с их орбит электроны, добавляя позитроны в эти самые ядра, расщепляют ядра, изучая реакцию, создавая сверхтяжёлые элементы таблицы Менделеева? Это же можно сделать достаточно просто — пучок элементарных частиц… или свет?! Узко — направленный луч света, мощное излучение света, световая игла! Свет — частица и волна. Корпускулярно — волновой дуализм… Влад соображал, пытался соображать, но что-то отвлекало, мысли смешивались, перескакивали одна на другую. Проткнуть информационный слой лучом можно. Ионным, заряженным. Вызвать столкновение с каким-то файлом. Что это даст? Луч… Луч света… Острый, намного тоньше обычной металлической иглы. Диаметром в одно ядро. Или ещё меньше. Зачем меньше? А как? На чём базируется запись? Воздух? Максимум воздуха? Ядра? Слой… Озоновый слой… Озон? Ширина, высота, сколько… Это может быть правдой — основой для проверки. Чукотка? Озоновые дыры. Неравномерность толщины атмосферы — она намного тоньше у полюсов, Земля вращается и массы воздуха уплотняются ближе к экватору. На Чукотке небо черное и звёзды побольше… И ярче…

Влад работал. Он за сутки проехал две тысячи сто километров, до Ростова — на—Дону, за двое суток успел договориться, размахивая списком бартерных товаров и ценами, правда, уже им, Владом, исправленными почти вдвое, с оптовой базой «Ростовтехоптторг» о возможном обмене и загрузил, нанятый с условием оплаты в Нижнекамске, «длинномер» грузоподъёмностью двадцать пять тонн, всевозможным барахлом, отдалённо соответствующим тому, что было согласовано с Петровичем, настояв на том, что это им сможет пригодиться при бартерном обмене. Товар, который им предлагали, они также не знали куда девать, да и цены там были процентов на двадцать завышены от цен, по которым эти товары, ещё можно было с грехом пополам продать. Увеличив цену привезённых товаров в Нижнекамск процентов на тридцать и получив взамен товары, которые в Ростове уже ждали со стопроцентной бартерной наценкой, Влад полностью рассчитался с поставщиками по обе стороны бартерного моста, такого, созданного им, коромысла, оставив себе, по самым скромным подсчётам, три длинномера камазовских покрышек R 260 и железнодорожную цистерну, шестьдесят четыре тонны, Нижнекамского тосола, пользующегося хорошей репутацией за его качество. Проведя сделку и отправив машины с товаром в Ростов, Влад решил задержаться в Нижнекамске. Пока железнодорожная цистерна в пути — у него дней десять. А вечером уже партнёры Геннадия Петровича, прослышав об удачной и для них, и для Петровича операции, приехали на базу, в гости, познакомиться поближе с Владом, да и вообще, выпить по чашечке водки или по рюмке чая, как кому милее. Партнёры у Петровича были из Набережных Челнов — работали с автомобильным заводом «КАМАЗ» очень плотно, поэтому они и для Влада были очень интересны. Друзья Петровича приехали с подарками. Подарков было много — штук пять. Приехавшие друзья явно не скупились, намереваясь поразить ростовчанина своим размахом. Все подарки были юны и симпатичны, поэтому разговоры о делах прошли невнимательно, в скомканном режиме и спешно. Влад со всем был согласен, взаимная договорённость была достигнута быстро, после чего началось плотное ознакомление с подарками и их внутренним содержанием. От такого обилия внутреннего содержания, после снятия упаковок с подарков, Влад просто растерялся. Пришлось разбираться с даренным по очереди, чтобы скрыть эту растерянность. Помня поговорку, что даренному коню в зубы не смотрят, Влад, знакомясь с каждым новым подарком, старался вообще никуда не смотреть, а только пробовал, чтобы ничего не перепутать и ничего не пропустить. Пришлось изрядно выпить, опять же, чтобы скрыть растерянность от такого нашествия друзей с подарками. Девушки практически ничего не пили — только пригубляли, они были на работе и строго соблюдали Устав их корпорации. На третьем подарке Влад задержался, причём не в переносном смысле.

— Тебя как звать-то? — после досконального осмотра решил узнать Влад.

— Лена! — ответил самый длинноногий и симпатичный подарок.

Имена двух предыдущих Влад так и не узнал.

— Ты из Набережных?

— Ну да, мы все оттуда.

— Слушай Лен, останься дней на десять? Тебе какая разница, зачем ездить туда-сюда? Отдохнёшь хоть здесь! Давай?

Лена думала недолго.

— Давай! Тогда можно меня не будут больше… Трогать? Я скажу, что я осталась?

— Ладно, — согласился Влад, не совсем уверенный, а, больше, вообще неуверенный в том, что Лену сегодня больше не будут… Трогать, но обрадовался тому, что она остаётся. Потом снова пили, потом Влад посмотрел и оценил следующий подарок, который тоже оказался ничего! Но знакомиться Влад уже не стал. Одно дело принять подарок, когда друзья дарят и попробовать его, но совсем другое дело с ним, с подарком, знакомиться. Уж и Лены одной достаточно, а то неудобно будет! Проснувшись утром, а точнее, придя как-то в сознание, Влад обнаружил прямо перед собой, на двуспальном диване, «пятый элемент», лежащий на боку и абсолютно голый. На тюфяке, в углу, той же самой комнаты сидел один из устроителей шоу. Но Влада это не смутило. Как попал этот «пятый элемент» на диван, и почему лежит в такой позе, готовый к употреблению, прямо перед ним, Влад не понимал да и не хотел понимать. Он просто взял и начал употреблять этот элемент по назначению. Употребление уже, вероятно, наскучило «элементу» ввиду своей непрерывности в течение последних часов, приблизительно, пятнадцати, поэтому он повернул голову и попытался хоть увидеть, кто его снова употребляет.

— Тебя как зовут? — решил-таки продолжить знакомство Влад.

— Света, — тяжело и томно, устав от многочисленных знакомств, пролепетал «Элемент».

— Тогда Света, не мешай! И, вообще, ещё рано вставать!

Света послушалась и замерла, продолжая употребляться. Лену Влад в течение вечера, естественно, потерял и где она, и что с ней, понятия не имел. Кто там её, ну, это… Употреблял, ему было, честно говоря, всё равно.

— Света! Алло?

Света спала, как убитая, вся податливая, не обращая ни на что абсолютно никакого внимания. А внимание нужно было как раз обратить. Проснувшись, мужик с тюфяка, немного понаблюдал за действиями Влада и попытался что-то проделать с головой Светы, свисавшей с дивана в его сторону.

— В глаз не попади, — шутливо посоветовал ему Влад, выглядывая из-за крутого бедра элемента.

Помучившись со Светиной головой и не найдя взаимности, мужик снова рухнул на свой тюфячок и почти тут же послышался его храп — ночь добила его! Как, впрочем, и Свету, так и не открывшую больше глаз и даже ни разу никак не откликнувшуюся на шутливые вопросы Влада. А Влад, уже не зная, спит он или нет, или это всё во сне, продолжал знакомство с совершенно невменяемым «подарком».

Он вдруг, со всей отчётливостью, увидел стоящие в виде геометрической фигуры — шестиконечной звезды, какие-то трубы на треногах, выставленные вверх. Стоящий теодолит между ними и, явно, стол с пультом управления. И человека, склонившегося над пультом. Знакомая фигура, лицо в каких-то огнях… Из трубок выходили тоненькие видимые лучики, пронзающие черное небо, теряющиеся в бесконечности. В небо уходили пять параллельных лучей, но параллельных только с виду. Влад откуда-то знал, что эти линии там, в бесконечности, пересекаются, сливаясь в одну определённую точку, на которую он, этот человек с лицом в огнях, их — эти лучи, наводит, колдуя с пультом. В ту точку, которая становится линзой для далёкого луча, высвечивающего, проходя через неё, ту самую картинку над горизонтом. Картинку, скрытую в этой точке. В этой информационной точке, пикселе, в одном из бесконечного количества подобных пикселей информационного поля Земли…

Влад из всех своих оставшихся у него сил, пытался запомнить мельчайшие детали устройства, даже протянул руку… и наткнулся на тёплое круглое бедро спящей девушки. Он снова был здесь, в этой огромной комнате, на этом двуспальном диване, девушку эту звали Света, она один из пяти подарков, привезённых гостями в знак дружбы, взаимопроцветания и будущих партнёрских отношений.

Света была очень гармонично сложена, если можно было судить о ней в том согнутом положении, в котором она сейчас находилась, на боку, поджав ноги к своему плоскому животу и тем самым, невольно, демонстрировавшей все интимные части её молодого тела — те части, которые девушки, обычно, надёжно скрывают от посторонних глаз, от всех желающих полакомиться этими самыми местами. Влад захотел посмотреть — хороша ли девушка и в других положениях. Он перевернул Свету на живот, вытянул её скрюченные ноги. Девушка, действительно, была сложена шикарно! Ровное гладкое тело, бледно — розовая, нежная и мягкая кожа, узкая талия и аппетитно выступающая округлая попочка снова сыграли с ней злую шутку. Влад загорелся с новой силой. Он был достаточно тяжёлым, поэтому Света проснулась сразу же, как только Влад пристроился к её манящему телу, интересуясь двумя технологическими отверстиями на её теле, очень необходимыми для его детали. Деталь, как Влад и предполагал, точно подошла по диаметру даже в этом положении. Пока девушка ещё не совсем проснулась, Влад извлёк своё изделие из нижнего отверстия и переместил его к верхнему. Света так и не успела понять и опомниться — Влад решительно вогнал свою крепкую деталь в это верхнее отверстие до упора. От неожиданности Света взвыла и вцепилась зубами в подушку. После этого, осознав, что происходит, попросила Влада немного подождать, не двигаться, расслабилась полностью, чтобы ничем не мешать. Через некоторое время она попросила подать её сумочку, достала оттуда какой-то крем и молча протянула Владу. Прошло ещё немного времени и Влад, довольный результатом шлифовки, снова переместил деталь в другое отверстие на теле Светы. На этом его действии девушка с облегчением уснула. Отсутствие инструкции по применению подарка толкала пользователя на самостоятельные шаги по его использованию. Девушка сонно повернула а Владу голову и благодарно улыбнулась, почувствовав сильную вибрацию внутри своего уставшего, но всё равно так приятно трудившегося, тела. Вибрация усилилась, Света сотрясалась в крепких руках Влада. Девушка почувствовала, что скоро наступит конец мучениям и тоже отдалась этому безумному порыву страсти. Подождав несколько минут, пока вибрация стихла, она медленно и томно перевернулась, позволяя рассмотреть её и спереди. Очень красивая грудь! Крепкие, раскинутые в стороны груди третьего или четвёртого размера, с большими острыми сосочками звали к себе и манили красотой! Мохнатенький, очень оригинально подстриженный коврик, символически прикрывавший вход в нижнюю часть её тела, просто требовал к себе повышенного внимания.

— Ты ещё приедешь? — спросил почему-то Влад.

— Не знаю, — честно отозвалась Света, — Сколько сейчас времени?

— Да уже где-то около восьми. Не знаю точно. Ты куда-то спешишь?

На улице уже слышались голоса.

— Да мне же на занятия надо! Выгонят из института!

Света стала лихорадочно искать по комнате свои разбросанные вещи. Влад уже сам кое-как оделся, а Света ещё что-то искала, обходя все комнаты, а их было четыре и в какой из них, и с кем она оставила что-то из своего немногого одеяния, она, естественно, не помнила. Осмотревшись, Влад нашёл здесь же подруг Светы, также быстро собирающихся и одевающихся. Все девушки оказались студентками второго курса какого-то местного института, немного подрабатывавших в свободное от учёбы времени древнейшей профессией на этой грешной Земле. Света грустно зашла в комнату, где последний раз уснула.

— Что потеряла?

— Вот! — она подняла юбочку, напоминающую набедренную повязку, причём самого маленького размера, демонстрируя Владу свой аппетитный мохнатенький треугольничек.

— Трусиков нет, — растеряно произнесла девушка.

— Так оставайся, поищем твои трусики! Не пойдёшь же ты так на занятия! А то преподаватели куда смотреть будут?!

— Да надо мне идти, — грустно как-то ответила Света, — Я уже три дня пропустила!

Да, Влад мог признать, что спрос на Свету мог быть большой. Ещё немного посидев, толпа расселась по машинам и кавалькада тронулась в город, увозя девушек учиться в институт. Влад так и не вышел их провожать. Всё сказанное, обещанное и договоренное осталось в силе, бизнес есть бизнес. Знакомство состоялось. Убирая постель и собирая диван, Влад нашёл трусики, провалившиеся в щель между стеной и ложем. Конечно, теперь верёвочку трудно было классифицировать как трусики, только если заранее знать, что это были трусики. Влад закинул «верёвочку» на люстру и лёг на диван, аблюдая за её колебаниями. Солнце уже прилично встало и било в окно косыми тёплыми лучами, пронизывающими комнату насквозь. Сквозь трусики лучи не проникали, вязли в них, оставляя на стене напротив чёткие очертания женских бёдер — трусики повисли на люстре как-то симметрично и параллельно полу. Между бёдер, у основания трусиков, был плотный треугольничек материи, скрывающий что-то за собой. И Влад знал, что! Если знать, где находится этот треугольник, если расположить его так, чтобы с Земли можно было его выбрать, точно определить местонахождение, то на стене, либо над горизонтом, будет видно то, что скрывается в нём, за ним, если будет ещё источник света сбоку. Влад встал и перевесил трусики на другой рожок люстры. Треугольничек остался — он просто переместился по стене чуть в сторону, дальше. Минут двадцать Влад не отрывал глаз от тени, перемещающейся по стене вслед перемещающемуся солнцу, и вспоминал. Он вспомнил передвигающиеся над горизонтом корабли, караван кораблей вдоль линии горизонта, передвигающиеся несколько дней подряд, в одном и том же, практически, месте. Вспоминал Влад, как потом корабли по одному пропадали, уходя за какую-то черту. Так длилось несколько дней. Одна и та же картинка. Одни и те же корабли. Любой караван кораблей за эти трое — четверо суток уже давно бы ушёл из поля зрения, переместился на много километров вперёд от места первоначального наблюдения. Значит, Влад смотрел на их сохранившиеся изображения в информационном слое или поле, как кому нравится, Земли, сохранившиеся в том единственном файле, пикселе, куда попадал в одно и то же время солнечный свет, прямой или отражённый от какого-то предмета, находящегося в Космосе или на орбите вокруг Земли! На околоземной орбите! Луна? Космическая станция? Зеркало телескопа? Зеркало! Зеркало!!!

Догадка требовала срочной проверки, но для этого Владу нужно было ехать в город, поднимать документацию по работе телескопов на околоземной орбите в то время, когда он с Мариной видел город. Когда он с Андреем видел корабли. Поднимать данные возможно не для широкой публики, нужно искать для этого каналы и знакомых. Влад расслабился — спешить было некуда. Он встал, снял Светины трусики и положил их в карман. Он решил их сохранить, как талисман, чтобы вспоминать иногда, как они помогли… Ночью и утром! И как вовремя Света оказалась перед ним в позе эмбриона! Или цыплёнка — табака… Влад вспомнил распластанную фигуру девушки, лежащую перед ним, на животе, с широко раздвинутыми ногами и руками.

— Спасибо тебе огромное, Света, — искренне, запоздало, прошептал Влад и с чувством похлопал себя по карману, в котором лежала принадлежность Светиного туалета, — За трусики! Нет, за идею!

Владу не спалось. После всего, что за сегодняшнее утро с ним произошло, спать не хотелось совсем. Походив по комнатам, Влад немного навёл порядок, собрал кое-как диваны, набросил покрывала, подмёл, больше имитируя это, полы. Нашёл полбутылки водки, оставшейся от бурной ночи и выпил грамм сто пятьдесят. В голове прояснилось. Истинно, от чего заболел, тем и лечись! Влад захотел выйти на воздух, подышать. На улице орудовал Николаевич.

— Проснулся? Гости девушку забыли. Она ночью ко мне в сторожку прибилась, говорит, ты разрешил.

Влад уже перешёл в разряд «своих» и Николаевич обращался с ним на «ты».

— Заберёшь или как? — хитро улыбнулся дед.

— Где она?

— Да вон, в этой хибарке прячется.

Влад подошёл к одному из низеньких и маленьких строений, предназначенноых для каких-то хозяйственных нужд. Внутри, на топчане, спала Лена, полностью одетая — в джинсах и футболке, даже не разувшись — в кроссовках. Влад решил немного поиграть с ней — осторожно потянул за молнию джинсов. Не успел он дойти до половины, как девушка резко вскочила и села, закрывая руками всё, что было у неё ниже живота. Это рассмешило Влада, он только что, это самой ночью, видел и эти джинсы, и футболку, и всё, что под ними скрыто было в данный момент. Вслед за Владом рассмеялась и Лена, потом, обхватив его обеими руками за шею, повалила на себя на кровать. Целоваться Лена умела и хорошо умела, это Влад понял сразу, почувствовав про себя, что Света уехала немного рановато. Лена это тоже почувствовала, проведя рукой по джинсам Влада и нащупав напрягшуюся его деталь и не стала терять времени на всякие ласки и игры, тем более, что они уже прошлой ночью «познакомились».

— Лена, ты мне думать мешаешь! — немного озадачил девушку Влад, — А у тебя трусики есть?

— Нет! — честно призналась Лена, — Я же в джинсах!

— Логично, — согласился Влад, — Для чего девушке в джинсах ещё и трусики?

Думать и размышлять было уже всё равно невозможно — плоть брала своё, исконно только ей принадлежащее и сопротивляться ей могли только единицы. Влад к их числу не относился. Лена настойчиво требовала к себе внимания, которого пол-ночи была обделена. Внимания Лене досталось немного, чисто символически, его уже просто не осталось. Требовалось время для пополнения внимания. По обоюдному и мирному согласию решили подождать, пока внимание снова соберётся в ёмкостях и пошли весело пить оставшуюся, как выяснилось, в достаточном количестве водку. Из своего катамарана вылезла осторожно другая Света.

— Если бы не Артём, меня бы ночью раз десять изнасиловали! — то ли похвалилась, то ли пожалела она, — Даже в катамаран, к нам, мужик голый залезал! На Артёма наткнулся — вот мы смеялись! Столько извинялся!

Конец ознакомительного фрагмента.