На пятьдесят оттенков темнее

Э. Л. Джеймс, 2011

Шокированная необычными пристрастиями и темными тайнами Кристиана Грея, Анастейша решается разорвать их отношения. Но мысли о молодом красавце-миллионере ее не оставляют, и, когда он предлагает начать все сначала, Анастейша не в силах сопротивляться. Огонь страсти вспыхивает с новой силой, и она все больше погружается в ужасное прошлое своего избранника, пытаясь понять, что чувствует человек, в душе которого – пятьдесят оттенков зла. Обоих ждут испытания: Кристиану предстоит вступить в борьбу со своими демонами, а Ане – противостоять злу и зависти женщин, которые были с Кристианом до нее, и принять самое важное в своей жизни решение.

Глава 4

Когда ко мне возвращается ясность мыслей, я открываю глаза и гляжу в лицо любимого мужчины. Оно ласковое, нежное. Кристиан трется кончиком носа о мой нос, опирается на локти, сжимает мои руки и держит их возле моей головы. Вероятно, чтобы я не прикасалась к нему. Мне грустно. Потом ласково целует меня в губы и выходит из меня.

— Я скучал по нашей близости, — шепчет он.

— Я тоже, — вторю я.

Он берет меня за подбородок и целует — страстно, словно о чем-то умоляет. Чего он хочет? Я не знаю. У меня захватывает дух.

— Не бросай меня. — Он глядит мне в глаза, глубоко и серьезно.

— Хорошо, — шепчу я и улыбаюсь. Его ответная улыбка ослепительна; облегчение, воодушевление и мальчишеский восторг соединяются в восхитительный букет, способный размягчить самое холодное сердце. — Спасибо за айпад.

— Я очень рад, что он тебе нравится, Анастейша.

— Какая у тебя самая любимая песня в подборке?

— Ну, это мой секрет, — усмехается он. — Пойдем, девочка! Приготовь мне пожрать. Я умираю от голода.

Он спрыгивает с кровати и тащит меня за собой.

— Девочка? — смеюсь я.

— Девочка. Еды мне, скорее, пожалуйста.

— Ну, раз вы так просите, сэр, я немедленно примусь за готовку.

Слезая, я сдвигаю подушку. Из-под нее появляется сдувшийся воздушный шарик с надписью «Чарли Танго». Кристиан берет его и озадаченно смотрит на меня.

— Это мой шарик, — заявляю я, надеваю халат и завязываю пояс. (Вот же черт… зачем шарик так некстати вылез из-под подушки?)

— В твоей постели?

— Да. — Я краснею. — Он составлял мне компанию.

— Счастливый «Чарли Танго», — удивляется Кристиан. На его лице расцветает улыбка от уха до уха.

Да, Грей, я сентиментальная девочка, потому что люблю тебя.

— Это мой шарик, — повторяю я, поворачиваюсь и иду на кухню.

Мы с Кристианом сидим на персидском ковре, едим палочками из белых фарфоровых мисок лапшу с курятиной и запиваем охлажденным белым «Пино Гриджо». Кристиан опирается спиной о диван, ноги вытянул перед собой. На нем джинсы и рубашка. Всё. В глубине комнаты из его айпада мягко льется музыка «Буэна Виста сошал клаб».

— Вкусно, — хвалит он, энергично орудуя палочками.

Я сижу рядом, поджав ноги, жадно ем, внезапно осознав, какая я голодная, и любуюсь его голыми ступнями.

— Обычно готовлю я. Кейт не любит с этим возиться.

— Тебя научила мать?

— Не совсем, — усмехаюсь я. — Когда у меня возник интерес к готовке, мать жила с Супругом-номер-три в Техасе. А Рэй, если бы не я, питался бы тостами и фаст-фудом.

— Почему ты не осталась в Техасе с матерью?

— Ее муж Стив и я… мы не ладили. И я скучала без Рэя. Мама недолго прожила со Стивом. Вероятно, опомнилась. Она не любит говорить о нем, — спокойно добавила я.

Это была невеселая полоса в ее жизни, которую мы с ней никогда не обсуждали.

— Так что ты осталась в Вашингтоне у отчима.

— Я очень недолго жила в Техасе. Потом вернулась к Рэю.

— Похоже, ты заботилась о нем, — мягко говорит он.

— Наверное, — пожимаю я плечами.

— Ты привыкла заботиться о других.

В его голосе явственно звучит недовольная нотка.

— В чем дело? — интересуюсь я с удивлением. — Тебя что-то не устраивает?

— Я хочу заботиться о тебе. — Его глаза сияют от каких-то непонятных эмоций.

Мое сердце заколотилось.

— Я уже заметила, — шепчу я. — Только ты делаешь это странным образом.

Он морщит лоб.

— Это единственный способ, которым я владею.

— Я все-таки злюсь на тебя за покупку SIP.

— Знаю, малышка, но твоя злость меня не остановит, — улыбается он.

— Что я скажу моим коллегам, Джеку?

Он мрачнеет и сердито щурится.

— Этот хрен еще у меня дождется.

— Кристиан! Он мой босс.

Он поджимает губы и становится похож на упрямого школьника.

— Не говори им.

— Чего не говорить?

— Что я их купил. Соглашение о намерениях было подписано вчера. О сделке будет объявлено через четыре недели, когда руководство SIP выполнит кое-какие условия и внесет изменения в издательскую политику.

— О-о… я могу оказаться без работы? — встревожилась я.

— Искренне сомневаюсь в этом, — отвечает Кристиан, пряча усмешку.

— Если я найду другую работу, ты купишь и ту компанию?

— Но ведь ты не собираешься уходить, верно? — Он настораживается.

— Возможно. Я не уверена, что ты позволишь мне выбирать.

— Да, я куплю и ту компанию. — Он непреклонен.

Я хмурюсь, не видя выхода.

— Тебе не кажется, что ты переходишь все пределы разумного?

— Да. Я полностью отдаю себе отчет в том, как это выглядит.

— Спасибо доктору Флинну, — бормочу я.

Он ставит на пол пустую фарфоровую плошку и бесстрастно смотрит на меня. Я вздыхаю. Мне не хочется воевать. Встаю и забираю посуду.

— Десерт хочешь?

— Конечно! Ты можешь мне что-то предложить? — интересуется он с обольстительной ухмылкой.

— Не меня. — Почему не меня?.. Моя внутренняя богиня пробуждается от дремоты и садится, чутко прислушиваясь. — У меня есть мороженое. Между прочим, ванильное, — смеюсь я.

— В самом деле? — Его усмешка становится шире. — Думаю, мы можем придумать что-нибудь интересное.

Что?.. Я озадаченно гляжу на него, а он грациозно встает с ковра.

— Я могу остаться?

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя, на ночь?

— По-моему, это предполагалось с самого начала.

— Хорошо. Где мороженое?

— В духовке. — Я мило улыбаюсь.

Он наклоняет голову набок и с иронией замечает:

— Сарказм — низшая форма остроумия, мисс Стил.

В его глазах появляется сладострастный блеск.

О черт! Что он задумал?..

— Я ведь могу и отшлепать тебя.

Я ставлю миски в раковину.

— Ты захватил с собой серебряные шарики?

Он хлопает себя по карманам и разводит руками.

— Знаешь, как это ни смешно, но я не ношу с собой запасной комплект. В офисе он мне без надобности.

— Очень рада это слышать, мистер Грей. А еще, кажется, вы сказали, что сарказм — низшая форма остроумия.

— Анастейша, мой новый девиз таков: «Если ты не можешь одолеть кого-то, присоединись к нему».

Я раскрываю рот — ушам своим не верю, — а он выглядит довольным собой и ухмыляется. Потом открывает морозилку и достает пинту лучшего ванильного мороженого «Бен & Джерри».

— Это нам подойдет. — Он глядит на меня потемневшими глазами. — «Бен & Джерри & Ана». — Каждое слово он выговаривает медленно и отчетливо.

Ну и ну!.. Моя нижняя челюсть отвисает до самого пола. Кристиан выдвигает ящик стола и хватает ложку. Когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах горит страсть, а язык касается краешка верхних зубов. Ах, этот язык!

У меня захватывает дух. Желание — темное и сладостное — пробегает горячей волной по моим жилам. Сейчас будет весело.

— По-моему, тебе слишком жарко, — шепчет он. — Ты перегрелась. Я буду охлаждать тебя. Пойдем.

Кристиан протягивает мне руку, и я послушно следую за ним.

В спальне он ставит мороженое на ночной столик, снимает с кровати пуховое одеяло и обе подушки, кладет их горкой на пол.

— У тебя ведь найдется смена простыней, верно?

Я киваю, завороженно наблюдая за его действиями. Он берет в руки «Чарли Танго».

— Не испачкай мой шарик! — грозно предупреждаю я.

Уголки губ дергаются в лукавой улыбке.

— И не собираюсь, малышка. Я испачкаю тебя и эти простыни.

Мое тело буквально заходится в конвульсиях.

— Я привяжу тебя, согласна?

Ой… Что-то будет…

— Ладно, — шепчу я.

— Только руки. К кровати. Мне так нужно.

— Ладно, — снова шепчу я, не в силах произнести что-то другое.

Он подходит, глядя мне в глаза.

— Мы возьмем вот это. — Он берется за пояс моего халата и очень медленно, словно дразня меня, развязывает его и аккуратно вытаскивает из петель.

Халат распахивается, и я стою как парализованная под его жарким взглядом. Через пару мгновений Кристиан снимает халат с моих плеч. Халат спадает и ложится возле моих ног, а я стою обнаженная. Кристиан гладит мое лицо костяшками пальцев; прикосновение отдается сладким эхом в глубине живота. Наклонившись, он быстро целует меня в губы.

— Ложись на спину, — бормочет он. Его потемневшие глаза сверкают.

Я послушно выполняю все, что он говорит. Моя комната погружена в полумрак, только от ночника льется робкий свет.

Вообще-то, я ненавижу энергосберегающие лампочки — они такие тусклые. Но сейчас радуюсь приглушенному свету. Кристиан стоит возле кровати и глядит на меня.

— Я могу смотреть на тебя весь день, Анастейша, — говорит он и тут же залезает на кровать, садится на меня верхом.

— Руки над головой, — командует он.

Я повинуюсь, и он обвязывает концом пояса мое левое запястье и продевает пояс через металлические прутья в изголовье кровати. Сильно дергает за него, рука вытягивается. Так же крепко привязывает и мое правое запястье.

Теперь, когда я связана, он заметно успокаивается. Ему это по нраву. Ведь я больше не могу до него дотронуться. Мне пришло в голову, что ни одна из его прежних партнерш не прикасалась к нему — они никогда не получали такой возможности. Он всегда контролировал все действия и сохранял дистанцию. Вот почему он так любит свои правила.

Он слезает с меня и, наклонившись, быстро чмокает в губы. Выпрямляется и стаскивает через голову рубашку. Расстегивает джинсы и сбрасывает их на пол.

Обнаженный, он великолепен. Моя внутренняя богиня выполняет тройной аксель, а у меня внезапно пересыхают губы. Его фигура словно создана по классическим канонам: широкие мускулистые плечи, узкие бедра — перевернутый треугольник. Он явно поддерживает форму тренировками. Я могла бы любоваться им с утра до вечера. Тем временем Кристиан подходит к изножью кровати, хватает меня за лодыжки и резко тянет на себя. Теперь мои руки окончательно вытянулись, и я не могу ими двигать.

— Так-то лучше, — бормочет он.

Взяв мороженое, он возвращается на кровать и опять садится на меня верхом. Медленно сдирает крышку из фольги и втыкает ложку в ванильную массу.

— Хм-м… оно еще твердовато, — сообщает он, подняв брови. Зачерпывает мороженое и отправляет в рот. Сладко жмурится, облизывает губы. — Поразительно, каким вкусным бывает простое ванильное мороженое. — Смотрит на меня с хитрым видом. — Хочешь попробовать?

Он сидит на мне и лакомится мороженым — такой молодой, беззаботный и горячий — глаза веселые, лицо сияет. Что же он собирается со мной делать? Я робко киваю, словно не могу говорить.

Он зачерпывает еще мороженого и протягивает мне; я открываю рот; тогда он быстро его проглатывает.

— Слишком вкусно, чтобы делиться, — заявляет он с коварной ухмылкой.

— Эй! — протестую я.

— Как, мисс Стил, вы любите ванильное мороженое?

— Да, — отвечаю я с наигранной злостью и безуспешно пытаюсь сбросить его с себя.

Он смеется.

— Ах, мы сердимся! Я бы на твоем месте поостерегся.

— Хочу мороженого!

— Ладно уж, мисс Стил, ведь вы так порадовали меня сегодня. — Он подносит к моим губам полную ложку мороженого и дает ее съесть.

Мне тоже хочется смеяться. Он веселится от души, и его хорошее настроение заразительно. Он зачерпывает еще мороженого и дает мне, потом еще… Ладно, хватит.

— Эге, вот как можно заставить тебя есть — путем принудительного кормления. Надо иметь это в виду.

Зачерпывает еще мороженого и предлагает мне. На этот раз я плотно сжимаю губы и мотаю головой. Тогда он ждет, держа ложку надо мной. Растаявшее мороженое капает мне на горло, на ключицы. Он медленно слизывает его. Мое тело наполняется истомой.

— Хм-м. Мисс Стил, оказывается, так мороженое еще вкуснее.

Я неистовствую, пытаюсь освободить руки; кровать зловеще скрипит, а мне плевать — я горю желанием, оно пожирает меня. Он зачерпывает еще ложку и льет растаявшее мороженое мне на груди. Потом размазывает его ложкой по каждой груди и соскам.

Ой… холодно! Соски напрягаются от мороженого.

— Холодно? — участливо спрашивает Кристиан и опять слизывает с меня лакомство. Его губы кажутся мне горячими по сравнению с холодом ванильной массы.

Это мука. Мороженое тает и стекает с меня струйками на простыню. Губы Кристиана продолжают медленную пытку, то с силой всасывают, то нежно ласкают мою кожу.

— Пожалуйста… — Я учащенно дышу.

— Поделиться с тобой?

Прежде чем я успеваю сказать «да» или «нет», его язык уже вторгается в мой рот, холодный, умелый; на вкус он походит сейчас одновременно на Кристиана и на ванильное мороженое. Восхитительно!

Едва я успеваю привыкнуть к этому, как он садится и выливает подтаявшее мороженое узкой полоской от грудей вниз и кладет на мой пупок большой комок. Оно еще холоднее, но почему-то обжигает…

— Ну вот, лежи спокойно, иначе все мороженое окажется на постели.

Его глаза сияют. Он целует обе груди, сильно сосет соски, затем слизывает полоску мороженого на теле.

А я стараюсь лежать неподвижно, несмотря на головокружительное сочетание холода и жарких прикосновений. Но бедра начинают двигаться сами собой, в собственном ритме, под действием холодной ванильной магии. Кристиан перемещается вниз и поедает мороженое с моего живота, ввинчивает кончик языка в пупок.

Из моего горла вырываются громкие стоны. Боже мой! Мне холодно и жарко одновременно, Кристиан доводит меня до исступления, но не останавливается. Он льет мороженое ниже, на лобок, на клитор. Я громко кричу.

— Тише, тише, — говорит Кристиан.

Его волшебный язык продолжает слизывать мороженое. Теперь я выражаю свою страсть спокойнее.

— Ох… пожалуйста… Кристиан…

— Я знаю, малышка, знаю, — шепчет он, а его язык делает свое дело.

Он не останавливается, не желает останавливаться, и мое тело выгибается кверху — выше, выше. Кристиан вставляет в меня один палец, другой и движет ими взад-вперед с мучительной неспешностью.

— Вот так, — бормочет он, ритмично поглаживая переднюю стенку моей вагины, а сам продолжает слизывать и всасывать ванильное мороженое.

Неожиданно я тону в умопомрачительном оргазме, извиваюсь со стонами; он притупляет все мои чувства, отдаляет все, что творится вне моего тела. Черт побери, это случилось так быстро!

Я едва замечаю, что Кристиан прекратил свои манипуляции и теперь стоит надо мной, надевая резинку. Вот он уже внутри меня, жестко и быстро.

— О да! — стонет он, вторгаясь в меня.

Он весь липкий — остатки мороженого размазаны между нами. Это странное ощущение меня отвлекает, но лишь на считаные секунды, так как Кристиан внезапно переворачивает меня на живот.

— Вот так, — бормочет он и опять резко входит в меня, но не спешит начинать свои обычные карающие движения.

Он развязывает мои руки и поднимает меня кверху, так что теперь я практически сижу на нем. Его ладони обхватывают мои груди, мягко теребят соски. Я со стонами откидываю голову назад, на его плечо. Он ласкает, покусывает мою шею и одновременно двигает бедрами, восхитительно медленно, снова и снова наполняя меня.

— Знаешь ли ты, как много ты для меня значишь? — шепчет он мне на ухо.

— Нет, — шепчу я.

Он смеется и на миг сжимает пальцами мое горло.

— Знаешь, знаешь. Я никуда тебя не отпущу.

Вместо ответа я издаю стон, а он прибавляет темп.

— Ты моя, Анастейша.

— Да, твоя, — признаю я, тяжело дыша.

— Я забочусь обо всем, что принадлежит мне, — шипит он и кусает мое ухо.

Я кричу.

— Правильно, малышка, я хочу слышать твой голос.

Одной рукой он обхватывает мою талию, другой держит мое бедро и врывается в меня еще жестче, вынуждая меня закричать еще раз. Его дыхание делается хриплым, неровным, под стать моему. Глубоко внутри я чувствую знакомую пульсацию. Опять!..

Я растворяюсь в ощущениях. Вот что он делает — владеет моим телом так, что я не могу ни о чем думать. Мощная, заразительная магия. Я как бабочка, попавшая в его сачок, не способная улететь, не желающая никуда улетать. Я его… вся целиком его…

— Давай, малышка, — рычит он сквозь стиснутые зубы, и после этого, словно ученик чародея, я взрываюсь, и мы вместе погружаемся в блаженную агонию.

Я лежу в его объятьях на липких простынях. Он прижался грудью и животом к моей спине и уткнулся носом мне в волосы.

— Я боюсь моей любви к тебе, — шепчу я.

— Я тоже, — спокойно говорит он.

— Вдруг ты меня бросишь? — Мне страшно об этом даже подумать.

— Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой.

Я поворачиваюсь и гляжу на него. Его лицо серьезное и искреннее. Я нежно его целую. Он улыбается и заправляет прядь моих волос за ухо.

— Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать опять, как в тот раз.

В его словах звучат грусть и даже удивление.

Я опять целую его. Мне хочется вернуть наш веселый настрой. Кристиан делает это вместо меня.

— Ты пойдешь со мной завтра к моему отцу на торжественный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду.

Я улыбаюсь, испытывая неожиданную робость.

— Конечно, пойду. — «Ох, черт! Мне нечего надеть».

— Что ты помрачнела?

— Так, ничего.

— Скажи мне, — настаивает он.

— Мне нечего надеть.

Кристиан слегка хмурится.

— Не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев.

Я недовольно надуваю губы.

— Да ладно?

Но сегодня мне не хочется ссориться. Лучше я приму душ.

Девушка, похожая на меня, стоит возле SIP. Застрелиться можно. Она — вылитая я. Словно это я, бледная и неряшливая, в одежде не по размеру, стою и смотрю на ту, другую, здоровую и довольную жизнью, которая носит мои наряды.

— Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — спрашиваю я у нее.

Мое беспокойство перерастает в страх.

— Кто ты?

— Я? Я — никто… А кто ты? Ты тоже никто?

— Тогда мы с тобой равны — только не говори никому, они нас прогонят, понимаешь?..

Она улыбается; злая гримаса медленно расползается по ее лицу. Это так страшно, что я невольно кричу.

— Что с тобой, Ана? — Кристиан трясет меня за плечо.

Я не сразу соображаю, где нахожусь. Я дома, в темноте, в постели с Кристианом… Я трясу головой, чтобы окончательно проснуться.

— Ну, пришла в себя? Тебе приснился плохой сон.

— А-а.

Он включает лампу, и она льет на нас свой тусклый свет. Кристиан смотрит на меня с озабоченным лицом.

— Та девушка, — шепчу я.

— Что-что? Какая девушка? — участливо интересуется он.

— Сегодня, когда я уходила с работы, возле SIP стояла девушка. Она выглядела почти как я… правда, не совсем.

Кристиан застывает, и когда свет лампочки делается ярче, я вижу, что его кожа стала пепельного цвета. Он садится на постели и поворачивает ко мне лицо.

— Когда это было?

— Сегодня вечером, когда я уходила с работы, — повторяю я. — Ты ее знаешь?

— Да. — Он проводит рукой по шевелюре.

— Кто она?

Он молчит. Его рот плотно сжат.

— Кто она? — настаиваю я. — Скажи!

— Лейла.

Я сглатываю комок в горле. Его бывшая саба! Я вспомнила, как Кристиан говорил о ней перед тем, как мы отправились кататься. Внезапно я вижу, что он страшно напрягся. С ним что-то творится.

— Та девушка, которая записала «Токсик» на твой плеер?

Он с тревогой смотрит на меня.

— Да. Она что-нибудь тебе говорила?

— Она сказала: «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?», а когда я спросила, кто она, ответила: «Никто».

Кристиан закрывает глаза, словно ему очень больно. Что случилось? Что она значит для него?

В моем теле бурлит адреналин, даже волосы шевелятся. Она очень дорога ему? Может, он страдает без нее? Я знаю так мало про его прошлые… хм, связи? увлечения? Возможно, они заключили контракт, по которому она обязалась давать ему то, что он захочет, и она с радостью давала это ему.

Ну нет, я так не могу… При мысли об этом мне становится нехорошо.

Спрыгнув с кровати, Кристиан натягивает джинсы и идет в гостиную. Я бросаю взгляд на будильник — пять утра. Накидываю его белую рубашку и иду за ним.

Господи, он звонит по телефону!

— Да, возле SIP, вчера… ранним вечером, — спокойно сообщает он. Потом поворачивается ко мне и строго требует: — Назови точное время.

— Примерно без десяти шесть, — бормочу я.

Кому он звонит в такую рань? Что сделала Лейла? Он сообщает эту информацию неизвестному адресату, а сам не отрывает от меня глаз. Его лицо строгое и серьезное.

— Выясни, как… Да… Я бы этого не сказал, но ведь и тогда я не мог подумать, что она способна на такое. — На его лице — болезненная гримаса. — Неизвестно, как все обернется. Да, я поговорю… Да… Знаю… Выясни и сообщи мне. Обязательно найди ее, Уэлч, она в беде. Найди ее. — Разговор окончен.

— Хочешь чаю? — спрашиваю я. У Рэя чай — ответ на любой кризис и единственная вещь, которую он хорошо делает на кухне. Я наливаю воду в чайник.

— Вообще-то я хочу вернуться в постель. — По взгляду Кристиана мне ясно, что не для сна.

— Знаешь, мне нужно выпить чашечку чая. Присоединишься?

Я хочу знать, что происходит. И мне не нужны его отвлекающие маневры.

Он взволнованно приглаживает волосы.

— Да, пожалуй, выпью, — соглашается он, но я вижу его раздражение.

Я ставлю чайник на плиту и вожусь с чашками и заварочным чайником. Мой уровень тревоги взлетает до готовности номер один. Намерен ли он рассказать мне об этой проблеме? Или мне самой придется все раскапывать?

Я чувствую на себе его взгляд — чувствую его неуверенность, гнев. Я поднимаю голову и вижу его настороженное ожидание.

— В чем дело? — тихо спрашиваю я.

Он трясет головой.

— Ты не хочешь мне говорить?

— Нет. — Он вздыхает и закрывает глаза.

— Почему?

— Потому что это не должно тебя касаться. Я не хочу впутывать тебя в эту историю.

— Хоть и не должно, все равно уже коснулось. Ведь она разыскала именно меня и поджидала возле моей работы. Как она про меня узнала? Откуда знает, где я работаю? Поэтому я имею право требовать от тебя объяснения того, что происходит.

Он снова раздраженно проводит ладонью по волосам, словно прислушивается к какому-то своему внутреннему спору.

— Пожалуйста, — ласково прошу я.

Его губы крепко сжимаются. Он хмурит брови.

— Вообще-то я представления не имею, как она тебя нашла. Может, видела наше фото в Портленде, не знаю. — Он опять вздыхает, и мне ясно, что он злится на себя.

Он расхаживает взад-вперед. Я терпеливо жду и наливаю кипяток в заварочный чайник. После паузы он продолжает:

— Когда я был с тобой в Джорджии, Лейла без предупреждения явилась ко мне домой и устроила сцену Гейл.

— Гейл?

— Миссис Джонс.

— Как это «устроила сцену»?

Он досадливо морщится.

— Скажи. Ты что-то скрываешь. — Я перебарываю робость и добавляю настойчивости в свой голос.

Он удивленно моргает.

— Ана, я…

— Ну?

Он обреченно вздыхает.

— Она пыталась вскрыть себе вены.

— Не может быть! — Теперь понятно, откуда у нее бинт на запястье.

— Гейл отвезла ее в госпиталь. Но Лейла ушла оттуда еще до моего возвращения.

Господи! Что это значит? Попытка суицида? Почему?

— Врач, лечивший ее, назвал этот поступок типичным криком о помощи. Он не верит, что она вправду шла на риск, и считает, что она лишь стоит на пороге суицидального мышления. Но я не уверен. Я пытаюсь ее отыскать и как-то помочь.

— Она что-нибудь сказала миссис Джонс?

Он смерил меня долгим взглядом. Я вижу, что ему не по себе.

— Так, пару слов, — наконец, отвечает он, но я понимаю: он что-то недоговаривает.

Я наливаю чай в чашки и обдумываю ситуацию. Итак, Лейла хочет вернуться в жизнь Кристиана и идет на крайние меры, чтобы привлечь его внимание. Ого, страшный способ… Но эффективный. Кристиан уехал ради нее из Джорджии, но она скрылась раньше, чем он туда прибыл? Очень странно.

— Ты не можешь ее найти? А если через ее семью?

— Они не знают, где она. Не знает и ее муж.

— Муж?

— Да, — смущенно говорит он, — она года два как замужем.

Что?

— Так она, замужняя женщина, была с тобой? — Ни хрена себе! Он и вправду не знает никаких рамок приличия.

— Нет! Господи, нет. Она была со мной года три назад. Потом мы расстались, и она вскоре вышла замуж за этого парня.

А-а…

— Так почему же она теперь пыталась привлечь твое внимание?

Он печально качает головой.

— Не знаю. Нам лишь удалось узнать, что она сбежала от мужа четыре месяца назад.

— Подожди, значит, она не была твоей сабой уже три года?

— Два с половиной.

— Но ей захотелось стать твоей законной женой.

— Да.

— А ты ни в какую.

— Ну, сама знаешь.

— И тогда она ушла от тебя.

— Да.

— Так почему же она снова вернулась к тебе?

— Не знаю. — По тону чувствую, что у него есть объяснение.

— Но ты подозреваешь…

Он сердито прищурил глаза.

— Я подозреваю, что это как-то связано с тобой.

Со мной? Чего она от меня хочет? «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?»

Я гляжу на Кристиана, на его великолепный торс. Этот красавец принадлежит мне; он мой. Мой. Но все-таки она так похожа на меня: такие же темные волосы и бледная кожа. При этой мысли я хмурюсь. Да… что в тебе есть такого, чего нет у меня?..

— Почему ты не сказала мне вчера?

— Забыла. — Я виновато пожимаю плечами. — Понимаешь, междусобойчик после работы, в конце моей первой рабочей недели. Потом ты появился в баре. Твой… тестостеронный клинч с Джеком; потом мы приехали сюда. Эта встреча совсем выскользнула из моей памяти. Ты заставляешь меня забыть обо всем.

— Тестостеронный клинч? — кривится он.

— Да. Кто дальше пустит струю.

— Я тебе покажу тестостеронный клинч!

— Разве ты не будешь пить чай?

— Нет, Анастейша, не буду.

Его глаза прожигают меня насквозь. Говорят: «Я хочу тебя и немедленно». У-ух, горячо!

— Забудь о ней. Пойдем. — Он протягивает руку.

Моя внутренняя богиня делает в гимнастическом зале три сальто назад; я хватаю его за руку.

Я просыпаюсь, потому что мне жарко. Оказывается, я обвилась вокруг голого Кристиана Грея. Он хотя и спит, но крепко прижимает меня к себе. Мягкий утренний свет просачивается сквозь шторы. Моя голова лежит на его груди, нога сплелась с его ногой, рука на его животе.

Я осторожно, чтобы не разбудить его, поднимаю голову. Во сне он такой молодой и безмятежный. Он — мой.

М-м-м… Я нерешительно глажу его по груди, пробегаю кончиками пальцев по спутанным волосам, а он не шевелится. Я прямо-таки не верю своим глазам. Он реально мой — на несколько драгоценных мгновений. Я нежно целую один из его шрамов. Он тихо стонет, но не просыпается. Я улыбаюсь и снова целую. Он открывает глаза.

— Привет, — говорю я с виноватой усмешкой.

— Привет, — настороженно отвечает он. — Что ты делаешь?

— Смотрю на тебя.

Я пробегаю пальцами по его «дорожке счастья» — от пупка вниз до… Он сердито щурится, хватает меня за руку, но потом его губы растягиваются в ослепительной улыбке, и я успокаиваюсь. Мои прикосновения остаются тайными.

Но почему ты не позволяешь мне дотрагиваться до тебя?

Неожиданно он ложится на меня, вдавив в матрас, и хватает за запястья. Щекочет мой нос своим носом.

— Кажется, мисс Стил, вы задумали что-то нехорошее, — заявляет он строгим тоном, но с улыбкой.

— Я люблю думать о нехорошем, когда лежу рядом с тобой.

— Правда? — спрашивает он и легонько целует меня в губы. — Секс или завтрак? — спрашивает он.

Его глаза потемнели, но полны юмора. Я чувствую, как он входит в меня, и выгибаюсь навстречу ему.

— Правильно, молодец, — бормочет он; его дыхание щекочет мне шею.

Я стою перед зеркалом и пытаюсь изобразить из своих волос какое-то подобие прически — но они слишком длинные. Я в джинсах и майке. Кристиан только что принял душ и тоже одевается. Я жадным взором гляжу на его тело.

— Ты часто ходишь на тренировки? — интересуюсь я.

— Каждую неделю в один из выходных, — отвечает он, застегивая ширинку.

— Чем ты занимаешься?

— Бегаю, делаю силовые упражнения, занимаюсь кикбоксингом, — пожимает он плечами.

— Кикбоксингом?

— Да, у меня есть персональный тренер, бывший олимпийский чемпион. Его зовут Клод. Он тебе понравится.

Я поворачиваюсь и гляжу на него. Он застегивает рубашку.

— Как это понравится? Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе он понравится как тренер.

— Зачем мне нужен персональный тренер? Для хорошей формы мне достаточно и тебя.

Он подходит ко мне и обнимает за плечи. Его потемневшие глаза встречаются в зеркале с моими.

— Но я хочу, чтобы ты, малышка, была в форме и справлялась с нагрузками. Это нужно для моих планов.

У меня вспыхивают щеки при воспоминании об игровой комнате. Да… Красная комната боли задает нагрузку для организма. Значит, он рассчитывает, что я опять туда вернусь? Хочу ли я этого?

«Конечно, хочешь!» — кричит моя внутренняя богиня.

Я смотрю в его бездонные, завораживающие серые глаза.

— Ты хочешь этого, не отрицай, — шепчет он.

Я заливаюсь краской; мне в голову приходит неприятная мысль о том, что Лейла, вероятно, справлялась с нагрузками. Мои губы поджимаются сами собой.

— Что такое? — озабоченно спрашивает Кристиан.

— Ничего, — трясу я головой. — Ладно, я познакомлюсь с Клодом.

— Правда? — недоверчиво спрашивает Кристиан.

Его лицо светлеет. У него такой вид, словно он выиграл в лотерею, хотя наверняка ни разу в жизни не покупал лотерейные билеты — не было нужды.

— Да, господи, если это так тебя радует, — усмехаюсь я.

Он еще крепче обнимает меня и целует в щеку.

— Ты даже не представляешь как, — шепчет он. — Ну, чем мы займемся сегодня?

Он утыкается носом в мои волосы, и по всему моему телу бегут восхитительные мурашки.

— Я хотела сегодня подстричься, а еще, хм-м, мне надо обналичить чек и купить машину.

— А, совсем забыл! — спохватывается он и закусывает губу. Потом лезет в карман и достает ключ от «Ауди».

— Машина здесь, — говорит он спокойно, с непроницаемым лицом.

— Что значит «здесь»? — сердито спрашиваю я.

Черт! Я зла. Как он смеет!

— Тейлор привез ее вчера.

Я открываю рот, закрываю и повторяю эти действия дважды, но так ничего и не в силах изречь. Он возвращает мне машину. Черт побери! Почему я не смогла это предвидеть? Что ж, в этой игре два игрока. Я лезу в задний карман джинсов и достаю конверт с чеком.

— Вот, это твой чек.

Кристиан смотрит на меня с удивлением; потом, узнав свой конверт, поднимает ладони кверху и пятится назад.

— Нет-нет. Это твои деньги.

— Нет, не мои. Я хочу купить у тебя машину.

Выражение его лица мгновенно меняется. На нем вспыхивает ярость — да, ярость.

— Нет, Анастейша. Это твои деньги, твоя машина, — сердито заявляет он.

— Нет, Кристиан. Мои деньги, твоя машина. Я покупаю ее у тебя.

— Я подарил тебе эту машину по случаю окончания учебы.

— Если бы ты подарил мне ручку — это был бы нормальный подарок. А не «Ауди».

— Тебе в самом деле хочется спорить со мной?

— Нет.

— Ладно, вот ключи, держи! — Он кладет их на комод.

— Я не это имела в виду!

— Прекратим дискуссию, Анастейша. Не испытывай мое терпение.

Я хмуро гляжу на него, потом меня осеняет. Взяв конверт, я рву его пополам, потом еще пополам и бросаю клочки в корзину. Уф, хорошо!

Кристиан стоит с бесстрастным лицом, но я знаю, что подожгла фитиль и теперь мне надо держаться подальше. Он гладит свой подбородок.

— Вы, как всегда, нарываетесь на неприятности, мисс Стил, — сухо заявляет он, резко поворачивается и идет в другую комнату.

Такой реакции я не ожидала. Думала, будет Армагеддон по полной программе. Я гляжусь в зеркало и принимаю решение завязать волосы в хвост.

Меня гложет любопытство. Чем там занимается мистер Грей? Вхожу в комнату. Он говорит по телефону.

— Да, двадцать четыре тысячи долларов. Срочно.

Он направляет на меня бесстрастный взгляд.

— Хорошо. В понедельник? Прекрасно… Нет, это все, Андреа.

Сердито захлопнул мобильник.

— Деньги поступят на твой банковский счет в понедельник. Мне не нужны такие фокусы.

Он клокочет от злости, но мне плевать.

— Двадцать четыре тысячи долларов! — Я почти кричу. — И откуда ты знаешь мой банковский счет?

Моя ярость удивляет его.

— Я знаю о тебе все, Анастейша, — спокойно заявляет он.

— Моя машина никак не стоила двадцать четыре тысячи.

— В целом я с тобой согласен, но у рынка свои законы. Цена зависит от того, покупатель ты или продавец. Некий сумасшедший захотел купить этот гроб на колесах и был готов раскошелиться на эту сумму. Очевидно, коллекционер. Если не веришь мне, спроси у Тейлора.

Я недоверчиво и зло смотрю на него, он на меня — два злых и упрямых идиота.

И тут я ощущаю притяжение: между нами возникает электричество; оно толкает нас друг к другу. Внезапно Кристиан хватает меня в охапку, жадно, неистово целует в губы. Его растопыренная ладонь держит меня за попку и прижимает к бедрам; другая рука тянет за волосы и запрокидывает мне голову. Я тоже запустила пальцы в его шевелюру и крепко держу, не отпускаю от себя. Он трется об меня всем телом, я слышу его прерывистое дыхание. Я чувствую, как он возбужден. Он хочет меня, и у меня кружится от счастья голова, я плавлюсь от восторга — ведь я нужна ему.

— Почему, почему ты споришь со мной? — бормочет он между жаркими поцелуями.

Кровь звенит в моих жилах. Неужели он всегда будет так же действовать на меня? А я на него?

— Потому что могу.

Я задыхаюсь от долгого поцелуя. Я не вижу, а чувствую кожей его улыбку. Он прижимается лбом к моему лбу.

— Господи, я хочу тебя, но у меня закончились резинки. Я никогда не могу насытиться тобой. Ты умопомрачительная, потрясающая женщина.

— А ты доводишь меня до безумия, — шепчу я. — Во всех отношениях.

Он качает головой.

— Пошли. Позавтракаем. И я знаю место, где ты можешь подстричься.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Наш конфликт позади.

— Я плачу. — Я хватаю чек за завтрак, опередив его.

Он хмурится.

— Ты не успел, Грей. Надо быстрее шевелиться.

— Верно, надо, — кисло соглашается он, хотя я подозреваю, что он меня дразнит.

— Не сердись. Ведь я теперь на двадцать четыре тысячи долларов богаче, чем была сегодня утром. Могу себе позволить… — я гляжу на чек, — заплатить за завтрак двадцать два доллара шестьдесят семь центов.

— Благодарю, — ворчит он. Ну, вернулся угрюмый подросток.

— Теперь мы куда?

— Ты в самом деле хочешь подстричься?

— Да ты посмотри на меня!

— По-моему, симпатичная прическа. Как все в тебе.

Я краснею и опускаю глаза.

— А как же прием, который устраивает вечером твой отец?

— Вспомнил! Нужно явиться в смокинге.

— Где он пройдет?

— В доме родителей. У них там разбит большой шатер.

— Что за благотворительная программа?

Кристиан трет ладони о бедра и неохотно отвечает:

— Называется «Справимся вместе». Реабилитация для наркозависимых родителей с маленькими детьми.

— По-моему, хорошее дело, — тихо говорю я.

— Ладно, пошли.

Он встает, давая понять, что разговор на эту тему закончен, и подает мне руку. Я берусь за нее, Кристиан крепко сжимает мои пальцы и выводит из ресторана.

Странно. Он так демонстративно ведет себя в одних случаях и совершенно закрыт в других. Мы идем по улице. Утро приятное, мягкое. Светит солнце, в воздухе витает аромат кофе и свежего хлеба.

— Куда мы идем?

— Это сюрприз.

Ну ладно. Не очень-то я люблю его сюрпризы.

Мы проходим два квартала; магазины тут явно более дорогие. Мне еще не выдавалась возможность обследовать эту часть города, но все это буквально по соседству с нашим жильем. Кейт будет довольна: тут масса маленьких бутиков, где она сможет утолять свою страсть к нарядам. Впрочем, мне тоже нужно купить несколько легких юбок, чтобы надевать на работу.

Кристиан останавливается перед большим шикарным салоном красоты под названием «Эсклава» (то есть «Рабыня» по-испански) и открывает передо мной дверь. Внутри все белое и кожаное. За ослепительно-белой стойкой администратора сидит молодая блондинка в белом. Она поднимает на нас взгляд.

— Доброе утро, мистер Грей, — радостно здоровается она и хлопает длинными ресницами.

На щеках блондинки появляется румянец, вероятно, от смущения. Это меня не удивляет, ведь таково действие Кристиана на всех женщин. Но откуда она его знает?

— Привет, Грета.

Он тоже ее знает. Как это понять?

— Как обычно, сэр? — вежливо спрашивает она. У нее очень розовая помада.

— Нет, — быстро отвечает он, нервно покосившись на меня.

Как обычно? Что это значит?

«Ни фига себе! Ведь это Правило номер шесть, проклятый салон красоты… Вся эта чушь с воском… проклятье!..»

Вот куда он приводил всех своих саб! Может, и Лейлу тоже? Как мне к этому относиться?

— Мисс Стил скажет вам, что она хочет.

Я сердито гляжу на него. Он вводит свои Правила, не мытьем, так катаньем. Я уже согласилась на персонального тренера — и вот теперь это?

— Почему здесь? — злобно прошипела я.

— Салон принадлежит мне, как и еще три таких же.

— Ты его владелец? — удивленно переспрашиваю я. Вот уж неожиданность!

— Да. Попутный бизнес. Кстати, ты можешь получить здесь все, что хочешь. Всевозможный массаж: шведский, шиацу; горячие камни, рефлексология, ванны с морскими водорослями, массаж лица и прочее, что нравится женщинам, — тут делают все. — Он взмахивает рукой с длинными пальцами.

— И воск?

Он смеется.

— Да, воск тоже. Во всех местах, — шепотом добавляет он, наслаждаясь моим дискомфортом.

Я вспыхиваю и бросаю взгляд на Грету. Она выжидающе смотрит на меня.

— Будьте добры, мне нужно подстричься.

— Хорошо, мисс Стил.

Грета с немецкой четкостью находит в компьютере необходимую информацию.

— Франко освободится через пять минут.

— Франко хорошо стрижет, — заверяет меня Кристиан.

Я пытаюсь осмыслить то, что только что узнала. Кристиан Грей, генеральный директор холдинга, владеет еще и сетью салонов красоты.

Краем глаза я наблюдаю за ним. Внезапно Кристиан бледнеет — что-то, или кто-то, этому причиной. Я поворачиваю голову, чтобы узнать, куда направлен его взгляд. В глубине салона появляется стройная платиновая блондинка, закрывает за собой дверь и разговаривает с парикмахером.

Платиновая блондинка высокая, загорелая, на вид лет тридцати с небольшим — точно сказать трудно. Она одета в такую же форму, что и Грета, только черного цвета. Выглядит потрясающе. Ее волосы буквально светятся словно нимб, постриженные каре с длинными передними прядями. Она поворачивается, видит Кристиана, и на ее лице расцветает ослепительная и теплая улыбка.

— Извини, — торопливо бормочет Кристиан.

Он быстро идет через салон, мимо парикмахеров в белом, мимо учеников, стоящих возле раковин, к ней. Они стоят слишком далеко, и я не слышу, о чем они беседуют. Платиновая блондинка нежно здоровается с ним, целует в обе щеки, берет за локоть, и они о чем-то оживленно беседуют.

— Мисс Стил?

Грета безуспешно окликает меня.

— Минуточку, пожалуйста, — прошу я, не в силах оторвать глаз от Кристиана и платиновой блондинки.

Та поворачивается и смотрит на меня, как на знакомую. На ее лице — такая же ослепительная улыбка. Я вежливо растягиваю губы в ответ.

Кажется, Кристиан чем-то расстроен. Он в чем-то убеждает платиновую блондинку, она уступает и с улыбкой поднимает руки кверху. Он тоже улыбается — ясное дело, они прекрасно знают друг друга. Возможно, они долгое время вместе работали? Может, она управляет этим салоном? У нее властный вид.

Потом понимание ударяет в меня, словно тяжелый стальной шар на тросе, и глубоко внутри, на уровне инстинкта, я понимаю, кто это. Она. Яркая, не очень юная, прекрасная…

Это миссис Робинсон.