Море, солнце, две девчонки и… парень, которого они не могут поделить. Конечно, на турбазе есть много других ребят, но с Иваном не сравниться никому. Он красивый, остроумный, владеет восточными единоборствами, читает по-китайски, первым приходит на помощь, ничего не боится. В общем, самый-самый! Только кому он достанется? В борьбе за внимание Ивана скромница Аня тут же превратилась в агрессивную акулу. А что делать Маше? Научиться методам обольщения – или все-таки остаться самой собой?..
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пляж исполненных желаний предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
День второй
Утром на вокзале в Новороссийске нас ждал автобус. Поэтому мы гордо миновали многочисленных таксистов и бабушек, предлагающих квартиры.
— Спасибо, у нас все есть, — то и дело гордо бросала я.
Полтора часа наш автобус осторожно полз по горному серпантину, и наконец прибыл в пункт назначения. Здесь нас вместе с другими туристами пересадили в баркас. Через пару минут мы уже подставляли лица густому соленому ветру и жмурились на ярком солнце. Море охватило нас со всех сторон, где-то в стороне остался высокий берег, каменные осыпи, сосны. Пронзительная синева в блеске солнца. Я забыла, где кончается море и начинается небо. Баркас стремительно шел в неизвестное и долгожданное будущее время. Что-то ждет нас там?
Баркас немного наклонился, я поняла, что мы скоро причалим, и во все глаза уставилась на берег. Мы подходили к широкому ущелью, утонувшему в зелени. Широкий галечный пляж был абсолютно пуст.
— Вот тебе на! — удивилась я. — Никого нет…
— Боюсь, это ненадолго, — ответила мама.
Вскоре баркас подошел к берегу и мы, подхватив свои вещи, спустились по шаткому трапу на неведомую землю.
На берегу стоял одинокий мужчина в широкополой соломенной шляпе и в белых брюках. Больше на нем ничего не было.
Когда все пассажиры покинули баркас, он поздоровался и представился:
— Здравствуйте, я — директор турбазы, зовут меня Валерий Олегович Свицкий. Заметив Ольгу, он махнул ей рукой: — А вот и наша постоянная туристка, — сказал он.
— Я не одна, — весело воскликнула Ольга.
На нас стали обращать внимание. Всех туристов было человек десять, не считая нас, конечно. В основном, пожилые женщины и мужчины, несколько бабушек с внуками. Вот и все. Я была разочарована.
— Сейчас вас разместят, — продолжил директор, — а потом мы соберемся на дискотечной площадке, захватите ваши путевки и документы.
Подошли два парня, примерно лет по семнадцать. Директор представил их Женей и Андреем и сказал нам следовать за ними. Парни как парни, тот, что Женя — повыше, в общем, никакого особенного впечатления они на меня не произвели. Поглядывают исподлобья, равнодушно. Вот так попали!
Домики находились чуть выше на склоне в зарослях кизиловых деревьев. Это уже Ольга нам объяснила. Домики на высоких фундаментах, выкрашенные белой краской, на четыре и шесть комнат с общей террасой. Наши две комнаты, конечно, находились рядом. И мы с Аней сразу же сказали, что мы будем с ней вместе в одной комнате, а наши взрослые — в другой. Проблем не возникло. Мы пошли разбирать сумки.
— Как тебе местечко? — спросила я у Ани.
— Красиво тут, — ответила она, — и тихо…
Словно в опровержение ее слов до нас стали доноситься обрывки какой-то музыки.
Анна прислушалась:
— С другой турбазы? — предположила она.
— Наверное, может, у них там усилитель опробуют или еще какую-нибудь аппаратуру, — я уселась на одну из двух кроватей и подпрыгнула, проверяя, удобно ли будет спать. На кроватях лежали комплекты постельного белья и одеяла.
— Давай устраиваться, — предложила я, — а потом отправимся на разведку.
— Сначала надо сходить на дискотечную площадку, — напомнила Аня.
Я беспечно махнула рукой:
— Ольга сама с директором разберется. Кстати, как его фамилия? Советский, что ли?
Аня засмеялась:
— Советский! Надо же! Надо уточнить.
Но на разведку нам удалось попасть гораздо позднее. За нами зашла Ольга и сказала, что нам тоже надо быть на этой самой площадке. Мол, Валера, так она назвала директора, будет рассказывать о турбазе, а потом нам всем надо будет поставить подписи, подтверждающие то, что мы ознакомлены с техникой безопасности и правилами поведения на турбазе.
Директор Советский
Гордость директора — дискотека: дощатый настил с навесом, выкрашенный финской краской (почему-то происхождение краски особенно подчеркивалось Валерой). Отдыхающие тихонько сидят на скамейках, слушают, смотрят. Есть от чего разевать рты: вместо привычного дядьки в соломенной шляпе по дискотечному синему полу расхаживает кубанский казак в черной черкеске с алым башлыком за плечами; бесшумно ступают мягкие сапожки, руки то взмахивают, гордо обводя казачьи владения, то плавно опускаются, одна придерживает черкесский кинжал, другая упирается в бок.
…шелест моря, скрипичный концерт цикад, вдохновенные лягушачьи хоралы: и, за всем этим, почти неслышимое, неуловимое постукивание снастей, укрытой в бухте фелюги. Дикая луна, резкие тени, очерченные горные склоны, тонкий запах дыма, смешанный с другими — влажными и пряными. Быстрые людские тени, негромкий говорок, незнакомый и в то же время словно бы понятный, известный и вечный язык…
Высокий старик в драной черкеске: босой, сутулый, редкобородый, равнодушно торгуется с суетливым турком; а тот торопится, поглядывая на сонное море с опаской, словно дерзкая луна вот-вот наколдует казацкий шлюп.
Заворожил меня Советский, заворожил красным башлыком, сложенными крыльями, колышущимися поверх черкески. Это все он: ходил мягко, развернув плечи перед разинувшими рты туристами и рассказывал об адыгах, населявших когда-то эти берега, о черкесах, кубанском казачьем войске, о шустрых турках, промышлявших пиратством и работорговлей.
— Геленджик переводится как невесточка; здесь процветал невольничий рынок, отсюда увозили красавиц-черкешенок за море в турецкие гаремы. Казаки поставили крепость, разогнали турок, но название осталось…
И… замер казак на мгновение, словно дожидался опаздывающей музыки, чуть коснулась улыбка рыжеватых усов, и взлетели полы черной черкески, застучали стремительной чечеткой мягкие сапоги, порхнул алыми крыльями башлык — пошла, пошла гулять лихая казацкая плясовая.
Было? Не было?
— Спрос рождает предложение, — говорит Советский, — народ в здешних поселениях часто голодал. Что лучше — продать девчонку богатому турку или смотреть, как она же от голода пухнет? Вот сюда, например, в нашу щель, приходили турецкие фелюги, их загоняли по прорытому каналу в такую яму-бассейн, маскировали, чтоб с моря не было видно, и грузили-разгружали. Место, где была яма, до сих пор сохранилось, можно посмотреть.
— А куда делись поселения? — спросил кто-то.
— Смерч упал и полностью смыл оба аула. Их тут два было: на том и на этом склоне, — объяснил Советский. — Это давно было, более двухсот лет назад. Только с тех пор здесь никто не селился, а щель прозвали Красной…
Давно…
Лекция кончилась. Я сорвалась с места, подлетела к директору:
— Валерий Олегович, можно вас сфотографировать?
Он неожиданно смущается, я вижу, как краснеют щеки.
— Ну что ж, молодежь, давайте, фотографируйте.
Он позирует но, не смотря на смущение, сохраняет то изначальное волшебное, то, что так поразило меня в нем. Мерцают вспышки. Туристы опомнились, подходят, просят сняться с ним.
— Что ж я один, давайте вместе, — говорит Советский. Мы буквально приникаем к нему, Ольга смеется и снимает своим фотоаппаратом.
Наконец все успокоились, отпустили директора. Путевки сданы, подписи поставлены.
— Ну, жду вас на ужине, — напоминает директор. Туристы разбредаются по своим домикам, а мы наконец-то бежим к морю.
Берег по-прежнему пуст. Мы разочарованно смотрим друг на друга.
— А как же фестиваль? Он ничего не сказал о фестивале, — говорит Аня.
— Сами все узнаем, — отвечаю я.
Мы чинно расстилаем коврики, избавляемся от шортов, сбрасываем шлепки и, хохоча, бросаемся в прозрачную жидкую лазурь, лениво перебирающую галечник под нашими ногами.
Ах, как хорошо! Море принимает нас в свои большие нежные ладони и покачивает слегка.
Я вижу маму и Ольгу, они вышли на берег, высмотрели нас, помахали руками. Устроились рядом с нашими вещами. У Ольги купальник бледно-розовый, совсем простой; мама тоже терпеть не может всяких ухищрений и всегда покупает только черные купальники безо всяких украшений. Они уселись, и мама сразу же принялась мазать Ольгу кремом от солнца. Сама-то она никогда не мажется, а у Ольги кожа очень чувствительная. Я помню, как она сильно обгорела один раз, когда мы ездили на Оку. Валера, уже привычный, в плавках, неизменной шляпе, темных очках, но почему-то с папкой под мышкой, подошел к ним, заговорил о чем-то. Я показала Ане глазами, мы быстренько выбрались на сушу, навострили ушки.
Директор присел на выкинутое штормом бревно.
— Что случилось, Валер? — спросила Ольга.
Он достал платок из кармана, вытер пот со лба. Помолчал.
— Да ну их!
— Кого?
— Туристов! Ждал, ждал, по всему вокзалу бегал, троих так и не нашел.
— Бог с ними, сами доберутся.
— Нет, ну до чего народ у нас дурной! Ведь сказано же: будет автобус. Нет, двое на частнике уехали, а еще одна даже не знаю где. Ведь обдерут как липок!
Думать об этом не хочется, не стоит оно того. Солнце уже низко. Нежное море лениво готовится к закату. Прохладные горные тени прогнали дневное пекло. Благословенные часы, когда каждая клеточка живет в полной гармонии с окружающим миром. Мы молчим, закрыв глаза, теплый воздух гладит кожу, осторожно, не спеша раскрашивает тело бронзой. Хорошо…
Я поворачиваюсь на бок и вижу, как по берегу в нашу сторону бредет женщина.
— Смотри, какая странная.
Советский приложил ладонь ко лбу и разглядывает некоторое время приближающуюся тетеньку. Она абсолютно голая, если не считать двух тонких платков: на плечах и бедрах. Женщина тащит тяжеленную сумку.
— Не твоя потерявшаяся, случайно?
Советский хмыкнул, но остался сидеть на месте, ожидая, пока женщина подойдет поближе. Вскоре сомнений не осталось, она направлялась прямо к нам.
— Здравствуйте, — голос у нее низкий с хрипотцой. Она сбросила с плеча сумку, выдохнула с облегчением и уселась рядом с Валерой.
— Вы директор? — спрашивает она.
— А вы отставшая? — в свою очередь интересуется Валера.
— Да.
— Как же вы добрались? — он разглядывает ее не смущаясь, скорее чуть раздраженно. Женщина успела обгореть, пока протопала семь километров. Плечи и живот стали малиновыми, солнце обожгло ей лицо и покрыло красными пятнами небольшую отвисшую грудь.
— Ничего, нормально, — отдуваясь, отвечает она, — только сумка тяжелая.
Советский сокрушенно покачал головой.
— Пойдемте, я вас оформлю. — Она поднялась поспешно, попыталась подхватить свою поклажу. Советский опередил ее.
— Там еще пакеты, — сказала женщина, — я бросила их на пляже. Сейчас сбегаю…
— Оставьте, — поморщился Советский, — я скажу, вам их принесут.
Они ушли, и только тогда я спохватилась, что так ничего и не узнала о фестивале.
— Ну, вот вам и начало фестиваля, — негромко сказала мама, чуть качнув подбородком в сторону. Мы все втроем повернули головы как по команде.
На берегу появилась странная и даже слишком живописная группа молодых людей, их головы были украшены длинными дредами, вокруг бедер — яркие шелковые куски ткани: желтая, красная, оранжевая… они направились в самый дальний конец бухты. Там они сбросили шелк со своих бедер и, совершенно не стесняясь наготы, бросились в море, оглашая побережье громкими криками.
— Растаманы в комплекте, — усмехнулась мама.
Как хорошо, когда человек слышит слова растамана.
Как хорошо, когда человек что-то слышит…
Пропела она.
Аня отвернулась, у нее покраснели щеки.
— Тр-р-р-р-р — а! — долгий, визгливый вопль одного из растаманов заставил нас вздрогнуть.
— Резвятся, — прокомментировала Ольга, — ну, вот, девочки, — сказала она нам с Аней, — а вы боялись, что будет скучно…
В этот момент Аня слабо пискнула, вскочила и быстрым шагом пошла прочь с берега.
— Ань, ты куда? — крикнула я. Но она не обернулась, даже прибавила шагу. Я уставилась на Ольгу.
— Что, вот так вот все плохо? — спросила мама.
Ольга покачала головой:
— Пуританское воспитание, ее до сих пор бабушка в школу водит и забирает.
— У, как все запущено…
— Да уж, — согласилась Ольга и поднялась на ноги, — пойду. А то как бы наша недотрога не начала звонить и не испугала родителей. Кто ее знает, что у нее в голове.
— И мы пойдем, — ответила мама.
К берегу подвалил перегруженный катер, высадил пассажиров с вещами и, радостно взревев, умчался.
— Прибывает народ, — сказала мама.
Под навесом у причала уже восседали какие-то девушки и молодой человек с ноутбуком. Прибывшие потянулись туда.
Я немного отстала от своих, чтоб посмотреть. Оказалось, каждому из прибывших выдавали оранжевый браслет, после чего окольцованный, подхватив свои вещички, шел уже прямиком на турбазу.
Я поспешно догнала маму и Ольгу.
— Им зачем-то браслеты выдают, — сообщила я, — оранжевые…
— Ну, это известная фишка, — объяснила Ольга, — кто заплатил денежки, тот окольцован, и организаторы сразу видят, кто свой, кто чужой.
Навстречу нам вышел Женя-комендант. Я приблизилась к нему и, кивнув на ребят под навесом, спросила:
— Ты знаешь, когда начнется фестиваль?
Он пожал плечами:
— Их не разберешь. Хотели еще вчера открытие устроить, потом что-то у них не получилось…
— А много людей будет?
— Хо! Обещают три тысячи!
— Три?!
Я резко развернулась и побежала к своим.
Выслушав мое сообщение, мама удивилась:
— Где же они их размещать будут?
Ольга пообещала узнать подробности у нашего директора.
Аню мы нашли в комнате. Она лежала на кровати, зарывшись головой в подушку. Уши у нее были красные и горели.
— Аня, как ты себя чувствуешь? У тебя температура? — забеспокоилась Ольга.
Аня мотнула головой.
— Посмотри на меня, — строго сказала Ольга.
Аня резко села на кровати и угрюмо глянула на тетку.
— Я хочу домой, — заявила она.
— Аня, мы же договаривались: никаких капризов, пока ты со мной, — напомнила Ольга.
— Я не знала… я не думала, что здесь такое будет…
— Что ты здесь такого увидела? — насмешливо спросила Ольга.
— Ничего!
— Хорошо, завтра мы уедем, — голос у Ольги зазвенел, сорвался, она развернулась и вышла на веранду.
Я села рядом с Аней:
— Ты чего? — спросила робко.
Она вздохнула:
— Ты видела? Они же были голые! — громким шепотом произнесла Аня.
— Ты что, голых не видела?
Она поежилась.
— А в кино?
— Я не смотрю такие фильмы.
— Ну, ты даешь! — мне стало смешно, и я фыркнула.
— Почему ты смеешься? — она обиделась, смотрела, нахмурившись, слезинки блестели в уголках глаз.
— Извини, я не смеюсь. Просто… знаешь, ты дикая какая-то…
— Я не дикая! — голос у нее сорвался, слезы побежали по щекам. — Я не виновата, что меня так воспитали! — всхлипывая, крикнула она.
— А ты перевоспитайся, — посоветовала я.
— Как? — она уставилась на меня, все еще продолжая шмыгать носом.
— Ну, смотри на меня, я же ничего и никого не боюсь. А ты и себе настроение испортила, и Ольгу хочешь без отпуска оставить. Все из-за каких-то незнакомых голых парней. Подумаешь! — я гордо тряхнула головой. — Между прочим, я в школе такое порасскажу, все ахнут! Знаешь, как будут завидовать!
Она смотрела настороженно, но плакать перестала:
— Думаешь, я не понимаю, что Ольга обиделась. Я же так просила ее взять меня с собой! — призналась Аня. — Так стыдно! Я иногда сама не знаю, что со мной, начиню реветь из-за пустяков и реву, реву… родители злятся, я злюсь, а остановиться не могу.
— Это нервы, — авторитетно заявила я, — переходный возраст, половое созревание и все такое…
— Откуда ты знаешь?
— Читала где-то, — соврала я.
— Что же делать? — спросила Аня.
— Ну, во-первых, пойди к Ольге, попроси прощения, а потом видно будет.
Знакомство
Вечером мир был полностью восстановлен. Я собой гордилась.
На ужин повара приготовили шашлык. К шашлыку подавались разные местные вина. Директор нарядился в белые брюки и красную рубаху. Он ходил между столами, радушно улыбался и заставлял всех представляться.
Странная женщина, которую мы видели на пляже, назвалась Валей, сказала, что работает экономистом. Я почему-то так и подумала, когда впервые увидела ее.
Очередь доходит и до нас. Мы тоже вынуждены представиться.
Через некоторое время уже никто никого не слушает, вино развязывает языки. Валя громко и увлеченно рассказывает о том, как ее ограбили в Новороссийске на автовокзале: «…я отправилась в туалет. Мимо пробежал мужчина. Что-то уронил и, не оглядываясь, повернул за угол».
— Молодой человек! — крикнула я ему во след. Рядом остановился пожилой кавказец и поднял с земли сверток.
— А, это ваше? — я пошла дальше. Но кавказец нагнал меня и спросил:
— Вы знаете того парня?
— Какого?
— Того, что уронил сверток.
— Нет…
— Он не с вами?
— Нет…
— Это он уронил, — доверительно сообщил кавказец.
— Так это не ваше? — удивилась я в свою очередь. — Надо его догнать…
— Тише, тише, — попросил он. — Надо посмотреть, что в этом свертке. Будете свидетелем.
— Извините, я в туалет…
— О, да тут деньги, — не обращая внимания на мои слова, мужчина развернул полиэтиленовый пакет, — и доллары есть. Раз, два, три… Пятьсот долларов, не считая рублей!
— Слушайте, давайте я догоню его. Это же, наверное, все его деньги. Как же он…
Мужчина оттеснил меня к забору, как бы преграждая дорогу, и начал расспрашивать:
— Вы куда едете?
— В Криницу.
— А я с женой в Ростов. У Вас автобус когда?
— В 10.30…
— У меня тоже скоро. Слушайте, раз он такой лох, давайте поделим, и дело с концом. — Он пытливо заглядывал в мои глаза.
— Как же, — я испугалась, — может, у него вообще больше денег нет. Что вы!
— Да я могу вообще себе все взять. Просто подумал, раз вы видели, то и вам половину, а? — Видя мой страх, он заторопился, прикоснулся к крестику на груди. — Вы не подумайте, я тоже христианин. Но, раз такое дело, людей иногда надо наказывать.
В голове моей происходил полный сумбур: «Что делать? Взять у него деньги и бежать за этим несчастным? Ведь должна же быть милиция? А вдруг он не один? Господи! Куда я вляпалась?..»
В этот момент молодой человек, тот, который уронил сверток, неожиданно подошел сзади и спросил:
— Вы не находили мой пакет?
— Пакет? — я сообразила не сразу.
— Пакет, полиэтиленовый. — Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и заметно нервничал. И тут до меня дошло. Я стояла между двумя мужчинами, понимая, что сейчас у меня отберут все. Вокруг никого не было, как себя вести, я не знала.
— Там были деньги, — сказал молодой.
— Так, ребята, никаких денег я не брала. Я иду в туалет.
— Я не видел, — сказал кавказец. Он держал пакет под газетой. Я смотрела на него.
— Покажите, что у вас в сумке? — это мне.
Я открыла сумочку.
— А у вас? — это кавказцу. Он развел руками.
— Вот же мой пакет! — торжествующе крикнул молодой. — И не стыдно? — кавказец опустил голову.
— Девушка не виновата, — это он обо мне.
Молодой ушел со своим пакетом. Я на ватных ногах все-таки добрела до туалета. «Что это было?» — думала все время.
Наконец полезла в сумочку, проверила. Естественно, денег там не было.
Экономистка закончила рассказывать. Валера брезгливо морщился. Он таких историй знает множество. Но тема оказалась благодатная. Еще один мужчина поведал о пожилом кавказце, кинувшем ему под ноги бумажную «куклу». Этот же кавказец пытался развести наивного профессора из Москвы, но его жена оказалась стреляной воробьихой и пригрозила вызвать милицию. Говорили, что это гастролеры, потому, мол, такие нахальные. Что делать — сезон! Все жить хотят: и жулики, и милиция…
Мама с Ольгой быстренько закончили ужинать и сбежали, мы с Аней переглянулись и смылись следом за ними.
С соседней турбазы доносился монотонный мужской голос, многократно усиленный аппаратурой, голос рассказывал о правильном впадении в транс.
Нас догнал Женя-комендант и напомнил о дискотеке.
— Придете?
Мы пообещали и побежали переодеваться.
Голос блуждал по ущелью, призывая к медитации.
— Как муэдзин с минарета, — сказала мама, когда мы поднялись на нашу веранду.
— Он все время будет бубнить? — спросила я. — Как-то уж очень громко. Все-таки они здесь не одни.
— Боюсь, что будет хуже, — ответила Ольга, — Валера рассказал, что у них аппаратура очень мощная, и они грозились не выключать ее в течение всего фестиваля.
— Как? Круглые сутки? — удивилась Аня.
— Ну да…
— Кайф! — невольно вырвалось у меня.
— Я посмотрю, что ты запоешь через пару дней, — пообещала Ольга.
Но со стороны дискотечной площадки послышались звуки музыки, и мы бросились в свою комнату. Перевернули содержимое сумок и решили, смеха ради, надеть белые брюки. Я добавила к ним короткую белую рубашку, завязав ее под грудью. Аня натянула крохотный розовый топик. Оглядев друг друга и оставшись довольными результатом, мы поспешили на хваленую дискотеку.
Директор оказался и ди-джеем по совместительству. Он то и дело брал в руки микрофон и очень смешно рассказывал присутствующим о «музыкальных композициях» и новых «песенках».
На раскрашенном танцполе топтались пьяненькие взрослые, смешно подергивая пивными животами.
Мы остановились в стороне, так, чтобы на нас не падал свет. Из динамиков рвалась самая тупая попса из всех, какие я когда-либо слышала. Директор честно чередовал медленные и быстрые танцы. Народу прибавилось, молодые постепенно вытесняли стариков.
Директор оживился:
— Девочки — рыбки, мальчики — караси! — вещал он в микрофон. — Песня о море, самая популярная в этом сезоне на этом побережье.
«Море зовет, волна поет, а мы такие загораем, а-а…
Море зовет, волна поет, а мы такие зажигаем!»
Я хихикала, Аня хмурилась.
На директора посыпались просьбы:
— Поставьте мой диск!
— Медленную…
— Быструю…
— Замолчите! — строго велел Валерий Олегович. — Я сам знаю, что вам надо! Сейчас будет замечательная музыкальная композиция, иностранная. Медленная, красивая мелодия. Танец с хлопками. Подходим к танцующей паре и дважды хлопаем в ладоши, отбиваем себе партнера или партнершу. Понятны условия?
— Да! — раздается несколько голосов.
— Танцуем! — разрешает Валера.
Нас все-таки заметили. Женя выбрался из-за пульта и пригласил меня. Какой-то длинный парень в панамке и полосатых шортах — Аню. Она было заартачилась, но все-таки решилась, пошла танцевать.
— Смешная у вас дискотека, — призналась я Жене.
— Дядь Валера уедет, будем нормальную музыку ставить, — сказал он.
В этот момент нас разбили, и я танцевала со здоровенным каратистом, потом с этим полосатым парнем, потом Женя снова перехватил меня.
— После дискотеки пойдем на берег? — предложил он.
— Не знаю, уже поздно будет.
— Да ладно, нас много собирается. Я вас с Аней отпрошу.
— Ну, если отпросишь, — я засмеялась, — тогда пойдем.
Музыкальная композиция наконец кончилась, опять запрыгали под быструю музыку, теперь уже площадка была плотно забита танцующими. Взрослые, отдуваясь, сидели за столиками, пили пиво и разглядывали нас.
— Белый, белый танец, — провозгласил Валера, — девочки приглашают мальчиков. Ко мне пробилась Аня, схватила за руку:
— Видела этого, полосатого? — спросила она возбужденно.
— Ну…
— Знаешь, сколько ему лет?
Я прикинула:
— На вид года двадцать три… староват, конечно…
— Тридцать! — выпалила Аня и замерла, ожидая моей реакции.
— Ничего себе! Да он дед! — возмутилась я. — А еще туда же, приглашает танцевать!
— И не только, — загадочно поблескивая глазами, сообщила Аня.
— Что это значит? — я опешила.
— А то! Говорит: пойдем после дискотеки на берег…
— А, это, — я беспечно махнула рукой, — туда много народу собирается, Женька меня тоже позвал.
— Он тебе рассказал, что там будет? — спросила Аня.
— Не успел, а что?
— Ну, мне этот Леша сказал о каком-то огненном шоу, огненных людях…
— Что за шоу? — я удивилась.
— Ой, ты же не знаешь! — торопливо начала Аня. — Этот Леша, он с трансами вроде как общается, бывает у них на базе и знает все, что там происходит. Так вот, сегодня ночью у трансов будет огненное шоу на берегу. Они будут жечь костры и еще какие-то танцы с огнем, я не совсем поняла…
Я тоже не все поняла, но мне стало интересно до жути.
— Конечно, пойдем, посмотрим. Женька нас отпросит, не волнуйся.
— Я не волнуюсь, просто… — она замялась, — не хочу, чтоб этот Леша ко мне приставал.
— Положись на меня, — солидно пообещала я, — мы его быстренько отвадим!
Около половины двенадцатого дискотека закончилась. Женька подошел к нам с Аней и предупредил, чтоб мы не уходили.
— Мы только с аппаратурой разберемся и сразу все вместе пойдем, — сказал он.
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пляж исполненных желаний предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других