Всем парням, которых я любила

Дженни Хан, 2014

Ларе Джин 16 лет, и она никогда не выставляет свои чувства напоказ, а изливает душу в письмах, которые хранит в шляпной коробке. Ее письма – это признания парням, которых она когда-то любила. Однажды все послания находят своих адресатов, а жизнь девушки превращается в сущий ад: ей приходится избегать лучшего друга и сестру, а затем она влюбляется в самого красивого парня школы и становится его липовой подружкой. Но как долго Лара Джин сможет врать себе и остальным? Сколько ей потребуется времени, чтобы разобраться со своими чувствами и наконец-то позволить себе стать счастливой?

Глава 11

В ВОСКРЕСЕНЬЕ ПАПА ГОТОВИТ ЛАЗАНЬЮ. Он всегда кладет в нее мексиканскую черную фасоль для остроты. Хоть звучит довольно мерзко, на самом деле получается вкусно, бобы даже не заметны. Джош приходит к нам в гости, поэтому у папы есть целых три помощника, чему он безумно рад. Когда во время ужина всплывает имя Марго, я поглядываю на Джоша и замечаю, как он напрягается. Мне становится его жаль. Должно быть, Китти тоже это заметила, потому что она переводит тему разговора на мой десерт: арахисовые пирожные.

Так как готовил папа, за нами остается уборка. Он использует каждую кастрюлю на кухне, для того чтобы приготовить лазанью, поэтому нам все приходится мыть, но лазанья того стоила.

После уборки мы отдыхаем перед телевизором. Сейчас вечер воскресенья. Но ни у кого нет этого знакомого воскресного ощущения, потому что завтра — День труда, и у нас остается лишь один денек перед началом занятий.

Китти трудится над своим коллажем с собаками (какая неожиданность!).

— И какую ты хочешь больше всего? — спрашивает ее Джош.

Китти молниеносно отвечает:

— Акиту.

— Мальчика или девочку?

И вновь следует незамедлительный ответ:

— Мальчика.

— Как ты его назовешь?

Тут Китти медлит, и я знаю почему. Поворачиваясь, я щекочу ее босые ноги.

— А я знаю, как ты его назовешь, — певуче протягиваю я.

— Молчи, Лара Джин! — визжит сестренка.

Теперь все внимание Джоша переключилось на меня.

— Ну же, скажи нам, — умоляет он.

Я поглядываю на Китти, та одаривает меня злобным сверкающим взглядом.

— Не бери в голову, — говорю я, внезапно занервничав. Китти может быть и ребенок, но она из тех детей, с кем шутки плохи.

Тогда Джош тянет меня за хвост и продолжает:

— Ай, да брось, Лара Джин! Не томи нас.

Я привстаю на локтях, Китти же пытается зажать ладонью мой рот. Хихикая, я говорю:

— В честь мальчика, который ей нравится.

— Заткнись, Лара Джин, заткнись!

Китти пинает меня и случайно разрывает одну из фотографий с собаками. Сестренка издает крик и падает на колени, рассматривая коллаж. Ее лицо красное из-за подступающих слез, которые она пытается сдержать. Я ощущаю себя ничтожеством. Сажусь и пытаюсь обнять ее в знак сожаления, но она уклоняется от меня и пинает по ногам настолько сильно, что я взвизгиваю. Поднимаю фотографию и пытаюсь прикрепить обратно, но прежде чем успеваю это сделать, Китти выхватывает ее из моих рук и отдает Джошу.

— Джош, исправь, — произносит она. — Лара Джин испортила ее.

— Китти, я же только дразнила, — запинаясь, говорю я. — Не собиралась я называть имя мальчика. Я бы никогда его не сказала.

Сестра игнорирует меня. Джош разглаживает бумагу подставкой и с концентрацией хирурга склеивает две части. Он утирает лоб.

— Фу-у. Думаю, не отвалится.

Я хлопаю в ладоши и пытаюсь поймать взгляд Китти, но она даже не смотрит в мою сторону. Знаю, это заслуженно.

Мальчик, в которого влюблена Китти, — Джош.

Китти быстро забирает коллаж у Джоша и сухо произносит:

— Я пошла доделывать наверх. Спокойной ночи, Джош.

— Спокойной ночи, Китти, — отвечает наш гость.

Я кротко говорю:

— Спокойной ночи, Китти, — но она уже несется вверх по лестнице и, естественно, не отвечает.

Как только до нас доносится звук закрывающейся двери спальни, Джош поворачивается ко мне и произносит:

— Вот это ты попала.

— Знаю, — отвечаю я. Внутри меня все сжимается. Почему я это сделала? Даже когда я говорила, я уже понимала, что это неправильно. Марго бы так никогда не поступила со мной. Не так старшие сестры должны обращаться с младшими, особенно, когда я настолько старше Китти.

— Кто ей нравится?

— Просто мальчик из школы.

Джош вздыхает.

— Разве она уже доросла до того, чтобы влюбляться? Мне кажется, она еще слишком юна для всего этого.

— Я влюблялась в мальчиков, когда мне было девять, — говорю я ему, все еще думая о Китти. Интересно, как мне сделать так, чтобы она на меня больше не злилась. Не похоже, что на сей раз я отделаюсь только сникердудлем.

— В кого? — спрашивает Джош.

— Что в кого?

Может быть, если я каким-нибудь образом уговорю папу купить ей щенка…

— Кто был твоей первой любовью?

— Хм-м. Моей первой настоящей любовью? — Я влюблялась в детском саду, первом и втором классах, но это не считается. — Первой, которая действительно что-то значила?

— Конечно.

— Ну… думаю, Питер Кавински.

Джош едва не давится.

— Кавински? Ты шутишь? Он же такой банальный. Я думал, тебе нравился кто-то более… ну не знаю, утонченный, что ли. Питер Кавински — клише. Он как картонная фигурка «крутого парня» из фильма про старшеклассников.

Я пожимаю плечами.

— Сам спросил.

— Вау, — произносит он, качая головой. — Просто… вау.

— Раньше он был другим. Ну, я имею в виду, он был все тем же Питером, но в меньшей степени. — Джош колеблется, и я добавляю: — Ты парень, поэтому тебе не понять.

— Ты права. Я не понимаю!

— А вообще-то, кто бы говорил, ты сам-то был влюблен в мисс Ротшильд!

Джош краснеет.

— Она тогда была действительно симпатичной!

— Угу. — Я одариваю его понимающим взглядом. — Она была «действительно симпатичной». — Наша соседка, мисс Ротшильд, часто подстригала газон в коротеньких махровых шортиках с верхом от бикини. В те дни соседские мальчишки всегда приходили поиграть во дворе Джоша.

— В любом случае, мисс Ротшильд не была первой, в кого я влюбился.

— Нет?

— Нет. Ты была.

Мне требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Все, что я могу выдать:

— А?

— Когда я впервые переехал сюда. До того, как узнал твою истинную натуру. — За это я пинаю его в голень, Джош взвизгивает. — Мне было двенадцать, а тебе одиннадцать. Помнишь, я разрешал тебе кататься на моем скутере? Он был моей радостью и гордостью. Я сберег деньги с двух дней рождений, чтобы купить его. И я дал покататься на нем тебе.

— Я думала, ты просто был щедрый.

— Ты упала и посадила огромную царапину на его боку, — продолжает он. — Помнишь это?

— Да, помню, как ты плакал.

— Я не плакал! А был по праву расстроен. Тогда и пришел конец моей маленькой влюбленности. — Джош встает, и мы направляемся к выходу.

Перед тем как открыть дверь, Джош оборачивается и говорит:

— Не знаю, что бы я делал, если бы тебя не было рядом после того… как Марго бросила меня. — Его лицо заливает легкий румянец, покрывая каждую очаровательно веснушчатую щеку. — Ты придаешь мне сил, Лара Джин.

Джош глядит на меня, и я вспоминаю каждое разделенное когда-либо мгновение с ним. Затем он быстро и пылко обнимает меня и исчезает в ночи.

Я стою в открытых дверях, и в моей голове проносится мысль, настолько быстрая, настолько неожиданная, что я не могу удержаться: «Если бы ты был моим, я бы никогда с тобой не рассталась. Ни за что на свете».