Когда выходит отшельник

Фред Варгас, 2017

Детективы прославленной француженки Фред Варгас, переведенные на тридцать два языка, читают во всем мире. Среди ее многочисленных литературных премий целых три драгоценных “Кинжала” – три знаменитые награды британской Ассоциации писателей-криминалистов, причем Варгас – единственная, кто удостоился их трижды. А в 2018 году ей была присуждена почетнейшая премия принцессы Астурийской, которую называют “испанским Нобелем”. “Когда выходит отшельник” – девятое головоломное расследование блистательного комиссара Адамберга, который не доверяет логике, зато умеет “видеть в тумане”, ловя сигналы интуиции. Серия смертей от укусов паука-отшельника взорвала соцсети на юге Франции. Поползли панические слухи о резком увеличении популяции этих пауков или об опасной мутации – до сих пор их укус не считался смертельным. У Адамберга само их название вызывает необъяснимую тревогу, и комиссар, вопреки здравому смыслу, начинает несанкционированное расследование, не подозревая, какие бездны злодейства разверзнутся перед ним.

Глава 3

На сей раз Адамберг сумел сосредоточиться на допросах пролетария Насима Бузида и надменного мэтра Карвена. Он просматривал по многу раз некоторые фрагменты, где адвокат бесцеремонно демонстрировал свое превосходство и цинизм. Свою “стратегию”, как назвал это Мордан, но прежде всего характер. Адамберг сделал вывод, что майор неверно оценил истинную сущность стратегии Карвена.

Мордан: Остаток на вашем банковском счете составляет четыре миллиона двести семьдесят шесть тысяч. Еще семь лет назад у вас не было и малой доли этой суммы.

Карвен: Вы что-нибудь слышали о массовом возвращении налоговых беглецов? Прилагающих огромные усилия, чтобы договориться с государством о благоприятном перерасчете своих налогов? Для адвокатов это золотое дно, можете мне поверить. Вдобавок ко всему следует хорошо во всем разбираться. Разумеется, в праве, но особенно в тонкостях права. Дух и буква закона — слышали, наверное? Я на стороне духа и его неизмеримой гибкости.

Вуазне:…

Карвен: Но я не улавливаю связи со смертью моей жены.

Мордан: Знаете, я все думаю: почему вы, имея столько денег, упорно снимали маленькую трехкомнатную квартирку на первом этаже в унылом тупике Буржон.

Карвен: Какая разница? Я целыми днями работаю у себя в конторе, включая выходные. Возвращаюсь поздно и сразу ложусь спать.

Вуазне: Вы ужинаете дома?

Карвен: Редко. Жена моя хорошо готовит, но мне нужно поддерживать связи. Связи — это, знаете ли, сад, за которым надо постоянно ухаживать.

— Грубая аллюзия на Вольтера, — прошептал Данглар, тихонько устроившись позади Адамберга. — Как будто у этого хлыща есть право его цитировать.

— Отвратный, — констатировал Адамберг.

— Но ему удалось выбить из колеи Вуазне.

Вуазне:…

Карвен: Оставьте, лейтенант. Я отдаю себе отчет в том, что вы стараетесь доказать, будто я имею отношение к смерти моей жены.

Мордан: Но ведь вам ее чуть было не пришлось ждать^[3].

Они заметили, что Карвен в ответ только пожал плечами. Данглар поморщился.

— Попытка неплоха, — заметил он, — но не ко времени. Они оба растеряны.

— Данглар, почему на их месте не вы?

— Мне хотелось, чтобы Карвен в полной мере применил против нас свою тактику уничтожения. Раздавил полицейских, как и свою жену, что вполне вероятно. Возможно, так он проявляет скрытую агрессию. Но я не понял, какова его цель. Унизить полицейских? Это не поможет ему подчинить их своей воле, скорее наоборот…

— Он их не унижает, Данглар, а возвышается над ними. Это разные вещи. Наш зоолог Вуазне сказал бы, что свора полицейских готова смиренно подчиниться воле доминирующего самца. А ведь Карвен одержал верх над доминирующим — с точки зрения служебного положения — самцом, майором Морданом. Вам выпады мэтра Карвена нипочем: вы ведь сами доминирующий самец.

— Я? — изумился Данглар.

— Já, — подтвердил Адамберг. [Да.]

Взволнованный Данглар потерял дар речи: он всегда считал, что жизнь у него состоит из сплошных тревог и неудач, единственное приятное исключение — пятеро его детей.

— Наверное, зря вы все-таки не захотели сами вести этот допрос, Данглар. Вы раскатали бы в лепешку адвоката, и команда почувствовала бы себя сильнее. Парни только делают вид, будто относятся к нему свысока, называя отвратным — хотя это чистая правда, — ведь на самом деле они ему уже почти подчинились. А значит, утратили способность здраво рассуждать о том, кто виновник убийства.

— Цитировать к месту и не к месту Вольтера или Ницше еще не значит доминировать.

— Все зависит от контекста. Здесь он упирает на то, что у сотрудников комиссариата культурный уровень явно не на высоте. Вооружившись этим, он атакует нас, бьет по больному месту. Черт побери, вам надо было ввязаться в схватку, Данглар!

— Извините, я воспринимал все совсем не так.

— Но еще не поздно.

Мордан: Ваша жена, как известно, проводила дома каждое утро и каждый вечер. В течение скольких лет?

Карвен: Пятнадцати лет.

Мордан: Вам никогда не хотелось поселить ее в более светлой квартире, в другом районе, не таком безлюдном по вечерам, когда она возвращалась домой?

Карвен: Майор, нельзя отрывать моллюска от камня.

Мордан: То есть?

Карвен: Если бы я совершил такую ошибку и увез жену в другое место, я оборвал бы ее корни, да что там, обрубил бы топором. Эту квартиру я сохранил ради нее. Она потеряла бы все психологические ориентиры, поселившись под высокими потолками османовских хором.

Вуазне: Вы не верите в способность к адаптации, главное свойство рассудка?

— Вуазне пытается перехватить инициативу, — заметил Адамберг. — Он на своем поле: живность.

— И ничего из этого не получится.

— Да, знаю. Я уже дважды просмотрел этот кусок.

Карвен: Лейтенант, моя жена не отличалась большим умом.

Мордан: Что же вас тогда заставило на ней жениться?

Карвен: Ее смех, майор. Я не умею смеяться. Ее смех дарил радость жизни, притягивал всех и каждого, даже этого араба. Это был не вульгарный хохот с раскатами и взрывами, ее смех сеялся крошечными звонкими каплями, напоминая о Сёра, если можно так выразиться.

Мордан:…

Карвен: Мне будет не хватать этого смеха.

Вуазне: Меньше, чем двух миллионов, которые она забрала бы у вас в случае развода.

Карвен: Смех, помогающий жить, нельзя измерить в цифрах. Даже если бы мы развелись — а мы еще не приняли окончательного решения, — я по-прежнему черпал бы понемногу из этого источника.

— Я увидел достаточно, — заявил Адамберг, резко выключив видео.

— А Насим Бузид?

— Уже.

— Что скажете об этих людях? Об их “физиономиях”.

— Есть разные знаки, морщины, отметины, движения. Но этого мало. Прежде чем отправиться на работу, я проехал от игрового зала до места убийства и обратно по переулкам. И нашел там кое-что интересное.

— Мы уже хронометрировали маршрут.

— Дело не в этом, Данглар. Речь идет о гравии, рассыпанном в зоне дорожных работ.

— И что же?

— Мы ведь согласны с тем, что среди миллиардов одуванчиков, растущих на земле, не существует двух одинаковых?

— Разумеется.

— То же самое можно сказать и о водителях. Нет двух одинаковых. Вызовите одуванчика номер один, Карвена, на два часа дня, а одуванчика номер два, Бузида, на три часа. Совершим поездку. И пригласите экспертов, которые снимали следы протекторов, пусть они будут на месте к моему возвращению.

— Прекрасно, хватит времени сходить пообедать.

— Drekka, borða, — произнес Адамберг. [Есть, пить.]

Отлично, подумал Данглар, Адамберг говорит по-исландски. Любопытно, как он сумел выучить целых три слова? Кажется, после инцидента с муреной он потихоньку возвращается.

— И еще кое-что, Данглар, — сказал Адамберг, вставая с места. — Примерно в два тридцать, когда я вернусь после поездки с Карвеном, допросите его. Но на сей раз навяжите ему свою игру. Хочу, чтобы вы сбили с него спесь. Запись беседы должны получить все сотрудники комиссариата. Это поможет им привести в порядок мысли. Хочу, чтобы у всех сформировалось одинаковое восприятие и адвоката, и Бузида. Воспользуйтесь тем же оружием и раздавите его.

Данглар вышел чуть более твердой походкой, шагая немного ровнее, чем обычно, приободренный только что присвоенным ему званием доминирующего самца, в которое ничуть не верил.

Какая роль в деле отводится гравию, он совершенно не понял.

Примечания

3

Намек на знаменитую фразу “Мне чуть было не пришлось ждать”, произнесенную королем Людовиком XIV, когда ему не сразу подали карету.