Семь портретов

Александра Флид, 2015

Рита уходит от мужа в жестокое время, когда разводы считаются неприемлемыми в приличном обществе. Оставшись в одиночестве, она понимает, что у нее нет своих друзей, нет родственников и каких-либо перспектив. Артур работает в кондитерской, снимает одну меблированную комнату и старается не сближаться с окружающими. Но однажды его внимание привлекает грустная женщина, которую он видит на оживленной улице. Странное знакомство перетекает в крепкую дружбу, за которой следует нечто большее.

© Александра Флид, 2015

© Ольга Флид, фотографии, 2015

© Джулия Маргарет Кэмерон, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1

Рита. Новый дом

Окна в обрамлении бордовых бархатных занавесок казались слишком тяжелыми и мрачными. Да и вообще, вся комната навевала какое-то странное унылое настроение. Рита огляделась вокруг, а потом опустила сумку на пол и прошла дальше.

Это только начало — дальше есть еще две комнаты, а за ними кухня и выход во внутренний двор. И все же, отсутствие прихожей делало гостиную какой-то слишком открытой и нелепой одновременно.

Жаловаться не на что — она сама этого хотела. В конце концов, не у всех в этом мире вот так сразу после развода могут найтись деньги для собственного дома. Для женщины с ее внешностью и опытом самостоятельной жизни подобный дом был вообще роскошью. Нужно лишь дождаться Робби. Скорее всего, он придет после школы — это в четыре часа пополудни. До этого времени она уже успеет приготовить обед и застелить кровать в его комнате.

Кстати, которая из двух будет принадлежать ему?

Рита вздохнула и прошла через гостиную, направляясь в дверь, расположенную прямо напротив входной. Проходная гостиная, как мило.

За дверью сразу открылся короткий коридор, по обеим сторонам которого были двери, а на другом конце, напротив этого порога, открывался вид на выход к заднему двору. Три параллельные двери. Некая закономерность или даже упорядоченность присутствовала во всем, и это тоже ее успокаивало. По крайней мере, в этой части дома не было темных обоев коричневого оттенка и тяжелых резных рам. Она толкнула дверь влево, входя в первую комнату.

Здесь тоже было темно, поскольку единственное окно никак не получалось назвать большим. Впрочем, возможно, все дело было в том, что на улице стояла пасмурная погода, и уже который день собирался дождь. Рита оглядела небольшое помещение — вдвое меньше гостиной — и одобрительно кивнула. Эту комнату легко исправить. Кровать стояла прямо под окном, а стол находился у противоположной стены. И кому пришло в голову ставить стол в темной части и без того не слишком светлой комнаты?

С этим можно было разобраться позже, когда придет Робби. Сейчас ее волновала вторая комната.

Деревянные полы почти не скрипели — хороший знак. Не придется делать ремонт и перестилать половицы.

Как и следовало ожидать, вторая комната была точным отражением первой. Не дом, а какой-то праздник симметрии и параллельности. Двери комнат располагались друг напротив друга, и сами помещения представляли собой зеркальных близнецов. Даже окно находилось там же, и было точно такого же размера, как и в «левой» комнате.

Ничего интересного или необычного. Дом пустой, простой и скучный. Как раз то, что надо. Очень похоже на то, что творится в душе.

Цветы привезли уже в десять часов — завидная пунктуальность, которая поразила ее до глубины души. Стук в дверь застал ее врасплох — она как раз заканчивала мыть полы в коридоре, не надеясь, что нанятая команда грузчиков приедет раньше двенадцати. Опоздание на два часа казалось вполне приемлемым, в то время как ответственное выполнение работы как раз наоборот — почти ненормальным. В итоге, встречать людей она вышла в длинном сером платье, подол которого был мокрым и измятым — пришлось подоткнуть его, пока она приводила в порядок две маленькие комнаты.

Куда поставить цветы? Она и сама толком не знала, поскольку еще не успела освоиться в этом доме. Поэтому все громадные горшки были переставлены на задний двор, где сгрудились в непонятную кучу зелени и керамики. Выглядело не очень красиво, но зато все ее любимцы остались при ней. Антон — муж, который еще не вполне стал бывшим — все равно не заботился бы о них должным образом. Да и вообще, ему, скорее всего, не были нужны цветы супруги, с которой он только неделю назад расторг брачное соглашение.

Всю работу грузчики выполнили всего за пятнадцать минут. Рита полагала, что на своем веку они повидали еще и не такой рабочий материал, а потому она спокойно расплатилась и поблагодарила их за то, что приехали вовремя.

Оставалось одно — завершить уборку и приготовить ужин. Все остальное на потом.

Было решено заселить Робби в «правую» комнату, потому что в ней были однотонные светлые обои, отчего она казалась несколько просторнее. Ребенку нужно свободное место, пусть даже оно и будет лишь визуальной иллюзией.

Кровать застелена привезенным бельем, полы сияют чистотой, и перенесенный из «левой» комнаты стол придвинут к окну. Завтра Робби привезет свои вещи, и сам все разложит, как ему нужно, так что ей здесь больше делать нечего. Единственное, о чем она жалела — отсутствие шкафа. Куда же мальчик будет складывать свои вещи и школьные принадлежности?

Об этом нужно было подумать позже. О многом следовало подумать.

Кухня оказалась пристройкой, но она действительно располагалась за двумя жилыми комнатами.

Рита сменила платье и прошла на улицу. Внутренний двор, обнесенный деревянным забором, больше походил на тюремное подобие прогулочного пространства. Хотя, ей было сложно судить, поскольку она никогда не видела тюремных дворов в реальной жизни.

Цветы, которые сгрудились в дальнем углу возле полуразрушенной беседки, выглядели еще более жалко, но она уже знала, что потом они оживят это место и сделают его более ярким. Позже, когда она сумеет восстановить беседку и превратить ее в оранжерею, каждый из них найдет свое законное место. Иначе говоря, она намеревалась сделать парник для своих цветов.

Она не хотела знать, чем занимались прошлые хозяева, и почему дом в таком ужасном состоянии. Все, что ей было нужно — это свободное место и время. И того и другого теперь было достаточно.

Боже, что же это, все-таки был за день! Она пришла домой от доктора, с которым обсуждала эффективность новой диеты, когда узнала, что ее жизнь походит на сюжет из сотни плохих бульварных романов, которые можно было легко купить в любом киоске. Экипаж остановился прямо возле двери, и она, заплатив кучеру, без стука вошла в дом, где провела последние пятнадцать лет.

Рита предпочитала брать конные экипажи — обходилось это удовольствие несколько дороже, но тогда она могла себе его позволить. Было в этом что-то красивое и неторопливое — ехать по городским улицам, разглядывая прохожих и витрины уже давно знакомых и изученных магазинов. Вымощенные камнем тротуары, автомобили, цветочные и овощные лавки — все это было таким знакомым и милым. Она с удовольствием любовалась городским пейзажем каждый раз, проезжая по знакомой дороге.

Больше в ту часть города она не вернется.

Антон был не один. Это было странно и не очень приятно, но Рита обнаружила, что не испытывает удивления. Скорее, она ожидала чего-то подобного, и от этого становилось еще более мерзко. Девица выбежала из дома, и муж уставился на нее глазами подростка, которого забрали с вечеринки в шесть вечера.

— Что же ты нас не представил? — холодно спросила она, когда молодая женщина выпорхнула за порог.

Его взгляд был все таким же разочарованным и обиженным, а спущенные с плеч подтяжки довершали картину — он походил на ребенка, и она даже не могла разозлиться. Следовало ли сердиться на него за измену?

Боже, когда твоя жена весит девяносто килограммов и уже два года предпринимает безуспешные попытки избавиться от всего, что мешает свободно передвигаться, у тебя есть все основания для измены. Или нет? Рита не хотела об этом думать, да и, во всяком случае, сейчас обсуждать подобные детали было поздно.

— Ты же понимаешь, что мне противно даже находиться рядом с тобой в одной комнате?

Оказалось, Антон уже что-то оживленно говорил, видимо, оправдываясь или осуждая. И эти слова принадлежали ему, а не ей, хотя в данной ситуации было бы логичнее, если бы с такими разговорами выступала она.

— Понимаю, — кивнула Рита, глядя на раскрасневшееся лицо своего мужа. — Я все понимаю, милый, не спеши. Что еще ты хотел бы мне сказать?

Сложенный зонтик опустился на пол, присоединяясь к сумочке, которую она уже успела бросить. Накатила такая усталость, что даже препираться не хотелось. В конце концов, изменить ничего было нельзя.

— Издеваешься? — шепотом, видимо, потеряв голос от ее наглости, спросил он.

— Нет. Продолжай, если тебе хочется. Я выслушаю все, что ты скажешь, а потом уйду. Кажется, именно этого мы оба сейчас хотим.

— Ты, конечно, начнешь говорить, что пытаешься быть хорошей женой, и…

— Не начну я ничего говорить.

Рита потянулась к волосам и поправила шпильки. Неосознанное движение, которое выдавало ее в минуты, когда она чувствовала себя слабой и уязвимой. Волосы были единственным выигрышным моментом ее внешности, и она всегда следила за тем, чтобы они были в идеальном состоянии.

— Я пропустила начало твоего монолога, ты не мог бы повторить? — ощущая какое-то садистское удовольствие от его замешательства, медленно попросила она. — До того момента, когда ты признался, что тебе даже рядом со мной находиться противно.

Ей показалось, что он может ее ударить, чего, конечно же, не произошло. Он никогда не занимался рукоприкладством и очень редко повышал голос. Наверное, все дело в том, что ему просто было все равно, чем она занимается, и все ее слова обычно пропускались мимо ушей. Настал ее черед.

— Ты была красивой и такой невинной, когда мы поженились. Что с тобой случилось? Где та женщина, куда она исчезла?

Рита вздохнула, проходя дальше и отодвигая занавес в гостиную.

— Не хочу говорить в коридоре, давай в комнате.

До чего же дошло. У нее было свое кресло, у него — свое. Ничего общего. Что за дом, в котором у каждого человека свое место?

Черные подтяжки вернулись на плечи, верхние пуговицы рубашки застегнулись. Антон снова выглядел нормальным человеком.

— Куда делась прежняя Рита, — повторила она, словно раздумывая над этим вопросом. — Знать бы мне самой, милый, куда она запропастилась. Я вот тоже все ищу ее, и не могу найти. Я действительно, стараюсь, но она никак не хочет выходить из своего убежища. Если тебе нужна она, вряд ли ты найдешь ее, приводя домой разных девиц с улицы.

— Карина работает…

— Или сотрудниц своей компании — мне все равно. Если тебе нужна молодая и красивая женщина, то я все понимаю. Если тебе нужна именно прежняя Рита, то твои поступки весьма странно выглядят.

Это было все, что она могла ему сказать. Искать свою молодую жену в любовницах было глупо, и они оба знали об этом. А значит, часть вины лежит все же, не на ней. Это было здорово — вот так разом поставить диагноз и переложить долю ответственности на него.

Она растолстела, утратила свою красоту и перестала смеяться по утрам. Да, в этом заключалась ее вина.

Он захотел изменить ей и сделал это. Просто захотел. Это его часть ответственности.

Рита плохо помнила, о чем они говорили после этого, поскольку уже ничего не имело значения.

Удивляло то, что ей было все равно.

Боль пришла позже. Когда она, лежа в одной из комнат для гостей, замерзая и проклиная собственную слабость, начала плакать. Вот тогда и пришла настоящая боль.

Быть преданной, быть брошенной и опозоренной… что это значит? Пустые слова, которые не могли облечь в доступную форму все то, что она ощущала той ночью. Жалость к себе смешалась с горечью утраты, и Рита плохо понимала, отчего плакала в тот момент.

Не хотелось это признавать, но она все же любила мужа, и именно это злило больше всего. Собственные чувства заставляли смотреть на случившееся, как на нечто непоправимое, так что все казалось потерянным, утраченным и потемневшим.

Это состояние никуда не уходило.

Когда они договаривались о том, что она уедет в другой дом, когда делили вещи — она постаралась оставить в том доме как можно больше вещей — и даже когда приглашали юриста для того чтобы уладить все формальности, ощущение пустоты оставалось.

Она привыкла хорошо одеваться, держать спину прямо и говорить внятно, не используя лишних слов. Теперь строгие рамки, в которые она заключала себя все это время, казались ненужными.

«Почему ты так торопишься?» — спрашивал Антон, вертя в руках перо и не решаясь поставить подпись. «Хочу поскорее съехать», — отвечала она. Больше сказать было нечего.

Рита не любила много говорить, и даже будучи совсем молодой всегда держалась вежливо, но никогда не подпускала людей слишком близко. Муж был единственным человеком, которому она смогла довериться, и вот, теперь выходило, что этого тоже делать не стоило.

Робби пришел немного раньше, чему она также удивилась.

— Сегодня необычный день, — улыбаясь, сказала она.

— Почему? — без особого интереса спросил сын.

— Сегодня все приходят вовремя, — пояснила она, не надеясь, что он услышит эти слова.

Несмотря на всю свою холодность и невнимательность к матери, Робби предпочел жить с ней. Было неудобно вспоминать тот вечер, когда они сообщили ему о том, что собираются развестись. В семьях такого круга разводы были неслыханным делом, но она сама не оставила Антону выбора. С ее стороны это было жестоко и эгоистично, поскольку теперь он должен был принимать на себя все последствия расторжения брака, в то время как она просто выпала за пределы того самого круга и ушла в другую жизнь. Затаилась на дне, так сказать.

Наверное, Антона все же задело то, что Робби тоже не выказал удивления. Он просто вздохнул и, немного подумав, сообщил, что уйдет из дома вместе с матерью.

«Все в порядке, отец, просто я не буду жить в этом доме. Буду жить там же, где и мама».

Ей казалось, что он хотел добавить еще что-то, но удержался. Было бы интересно узнать, о чем он думал в тот момент. Робби рос похожим на нее — скупым на слова и очень осторожным.

— Что на обед? — немного позже, выходя из своей комнаты, спросил он.

— Жаркое.

— Ты очень давно не готовила жаркое, — пытаясь улыбнуться, сказал он.

Рита знала, что сын любит ее. Для этого ей не были нужны слова и заверения, она просто видела в нем это. Скорее всего, он и сам не осознавал, насколько привязан к матери. Однако его поступки и незаметные фразы согревали ей сердце, и она находила в них утешение даже сейчас, когда прошлая и такая знакомая жизнь скрылась за спиной.

— Я вообще давно не стояла у плиты, у нас была кухарка. Теперь буду готовить каждый день, так что тебе даже надоест, — рассмеялась она.

— В новом доме новые правила, — ответил он. — Я ко всему готов.

Вся жизнь теперь будет по новым правилам. Прощайте экипажи, оранжереи и бесцельные прогулки по магазинам. Рита намеревалась ходить пешком, ограничиться теплицей и покупать только то, что действительно нужно.