Загадка закрытого люка

Антон Иванов, 2012

Темный осенний вечер. Пустынный московский переулок. Внезапно в распахнутый люк, ведущий в подвал магазина, проваливается прохожий. Женька спешит ему на помощь, однако работники магазина уверяют, что люк с утра заперт. Что же происходит? Какая за этим кроется тайна? Компания с Большой Спасской пускается на поиски незнакомца…

Глава II

Кое-что из жизни девятого «В»

— Если этот мужик провалился в люк, каким образом его кепка тут оказалась? — с озадаченным видом пробормотал Олег.

— А вдруг он и сам там лежит? — попятился Темыч от кустарника.

Ребятам сделалось совсем не по себе.

— Надеюсь, его там все-таки нет, — возразил Олег. — Иначе Вульф повел бы себя как-нибудь по-другому. Хотя… — чуть помолчав, он быстро добавил: — Проверить все-таки не мешает.

— Мы не пойдем, — торопливо проговорили девочки.

Темыч вообще, сделав вид, будто не слышит Олега, отошел еще дальше от страшного места. Даже обычно решительный Женька и тот колебался. Запущенный сквер, объятый сырым и черным ноябрьским вечером, казалось, таил в себе что-то жуткое. Кроме того, здесь мог в любую минуту появиться кто-нибудь из магазина.

— Может, давайте завтра придем? — предложил долговязый мальчик.

— Если там тело, то завтра они его уберут, — шепотом возразил Олег.

— Тогда лучше всего нам сейчас сообщить майору Василенко, — вмешался Темыч.

Майор милиции Владимир Иванович Василенко работал в отделении на Сретенке. Кроме того, они вместе с классным руководителем девятого «В» Андреем Станиславовичем воевали в Афганистане. Словом, майор прекрасно знал компанию с Большой Спасской, и они могли в любую минуту обратиться к нему за помощью. Олег задумался. Может, и впрямь позвонить майору? История очень странная.

— Нет, — еще немного подумав, возразил он. — Мы пока ничего не знаем.

— И потом, где гарантия, что это не какой-нибудь розыгрыш, — подхватила Таня. — Поднимем мы на ноги Василенко, а на деле окажется, что два продавца друг над другом подшутили.

— Дурацкие у них шуточки. Не шуточки, а жуточки, — глянул Тема исподлобья на Таню. — Тот, кого затащили в люк, мог запросто ноги переломать.

— А вдруг он крепкий, — хмыкнула Катя. — Не все же такие маленькие и хиленькие, как наш Темочка.

Тема громко засопел.

— Нашли место, — осуждающе глянул Олег на него и на Катю. — В общем, Танька права, — продолжал он. — Майора пока трогать рано. Если мы его вместе с отрядом поднимем на ноги, а тут ничего не окажется, он нас больше не будет воспринимать всерьез.

Олег умолк. Несколько раз глубоко вздохнув и набравшись решимости, мальчик полез в кустарник. Вульф, следовавший по пятам за хозяином, вдруг снова жалобно заскулил. И почти тут же нога Олега наткнулась на что-то мягкое.

Мальчик резко отпрыгнул в сторону.

— Что там? — уставились на него друзья.

— К-кажется, т-тело, — стал заикаться он.

— Я же говорил, — застучали зубы у Темыча.

— Во что оно одето? — решил уточнить Женька.

— Откуда я знаю? — отозвался Олег. — Я не смотрел.

— Как не смотрел? — возмутился Женька. — Откуда же знаешь, что это тело?

— Ногой почувствовал, — Олег теперь и сам несколько засомневался.

— Где? — спросила Катя.

— Там, — ткнул Олег пальцем в сторону кустарника.

Вульф его жест расценил по-своему. Натянув поводок, он полез в кусты.

— Назад! — закричал Олег.

Пес не послушался. Он хрипел и скреб лапами землю. Мальчик хотел его вытянуть, но поводок неожиданно лопнул. Вульф с треском рванул сквозь кусты.

— Назад! — снова крикнул Олег.

Судя по звукам, пес развил в кустарнике бурную деятельность.

— По-моему, он тело тащит, — с ужасом произнес Темыч.

— Для этого у него сил маловато, — возразил Женька.

Тут из кустов показался Вульф. Он с усилием волочил огромную хозяйственную сумку из кожзаменителя.

— Нет, это не тело, — загробным голосом произнес Тема. — Это то, в чем его выносили.

Сумка, впрочем, оказалась пустой. Олег смущенно пожал плечами. Остальные усмехнулись.

— Пойду еще посмотрю, — Олег снова полез в кустарник.

— Осторожнее, — предупредили ребята. — Вдруг он все-таки там лежит.

Тремя минутами позже Олег вышел.

— Тела нет, — с большим облегчением произнес он. — А теперь быстро пошли отсюда, пока нас действительно кто-нибудь не засек. Сегодня тут больше делать нечего.

Проскользнув через арку, друзья миновали Ананьевский и остановились у перехода.

— А завтра ты что предлагаешь делать? — повернулся Женька к Олегу.

— Там будет видно, — отвечал тот. — Кстати, где кепочка?

— У меня, — гордо похлопал Женька по раздувшемуся карману куртки.

— Пока это единственная улика, — с задумчивым видом проговорила Таня.

— Может быть, — поморщился мальчик в очках. — Только неясно — улика чего.

Остальные молчали. Наконец, уже свернув на Большую Спасскую, Олег спросил:

— А ты, Женька, уверен, что он действительно был в этой кепке?

— Насчет этой, конечно, не уверен, — честно ответил Женька. — Но кепка на нем точно была. И фасон вроде похожий.

— В таком случае, интересно, как она очутилась во дворе магазина? — спросила Катя.

— Да уж, — кивнула Таня. — Вряд ли этот мужик сам ее выкинул. Кепарик-то английский, фирменный. И совершенно новый.

У поворота в Портняжный друзья стали прощаться. Родители Олега наверняка уже вернулись. Да и остальных ребят тоже ждали к ужину.

— Встречаемся завтра, как всегда, возле школы, — сказал Олег. И они с Вульфом ушли…

Наутро друзья встретились возле металлических ворот перед домом Олега.

— Ну? — посмотрел Женька на мальчика в очках. — Пришло что-нибудь в голову?

— Кое-какие планы есть, — кивнул Олег.

— Говори! — выпалил Женька; он с самого раннего детства не выносил никаких проволочек.

— Пока не буду, — возразил Олег. — Во-первых, времени мало. А во-вторых, мне еще надо немного подумать.

— Секреты-секретики! Детективы-детективчики! — разнеслось за спинами пятерых друзей.

Мгновение спустя перед ними лихо затормозил Лешка Пашков на роликах.

— Уйди отсюда! — едва успел отскочить в сторону Темыч.

— Да я что, — с обезоруживающей улыбкой ответил Лешка. — Просто вчера отработал новую систему торможения.

— Лешенька у нас всегда что-нибудь отрабатывает, — произнесла нараспев Катя. — Только при этом вокруг него оказывается гора калек.

— Ничего подобного, — обиделся Пашков. — У меня точный расчет.

Пятеро юных детективов засмеялись. Лешка вообще-то был неплохой парень, но ужасный выдумщик и непоседа. Его вечно одолевали самые разнообразные замыслы, которые он, как правило, немедленно осуществлял. За восемь с лишним лет существования бурного содружества «В» от экспериментов Пашкова множество раз страдали морально и физически как одноклассники, так и учителя. Но, несмотря на уйму неприятностей, которые обрушивались на его голову, Лешка не унывал. Изобретательный мозг Пашкова постоянно распирало от новых планов.

В особенности Лешкины эксперименты стали опасны с тех пор, как тот встал на ролики. Период его обучения плачевно обернулся для нескольких жителей микрорайона. Затем Пашков почувствовал, что может запросто ездить на роликах в школу. Тут-то родная две тысячи первая и оказалась чуть ли не на грани катастрофы.

Дело в том, что в девятом «В» нашлась еще одна страстная поклонница роликов — Моя Длина. Так ребята называли пухлую блондинку Машу Школьникову. Она уже три года подряд была до безумия влюблена в классного руководителя Андрея Станиславовича. И старалась в те дни, когда он ведет уроки, одеваться особенно экстравагантно. Дошло до того, что однажды она пришла в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.

— Ну, ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у непосредственного Пашкова.

— Много ты понимаешь, — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать обидчику.

И вот с месяц назад Моя Длина встала на ролики. Она вообще очень следила за веяниями моды. Кроме того, мать Школьниковой владела фирменной аптекой у «Красных Ворот», а также в последнее время занималась торговлей цветами и парфюмерией. На этом основании Моя Длина причисляла себя к новым русским и постоянно подчеркивала свою «крутизну» довольно экстравагантной одеждой, которая, если верить Школьниковой, покупалась в лучших магазинах мира.

Ролики Мою Длину увлекли не только сами по себе, но и возможностью приобрести соответствующую экипировку. Вот почему, когда месяц назад она, спотыкаясь и едва не падая, подъехала к две тысячи первой на розовых роликах, которые дополняли широкий балахон в черно-красную полоску, ярко-зеленые джинсы-стрейч, фиолетовые наколенники, бирюзовые налокотники и перчатки веселенького желтого цвета, девятый «В» остолбенел. Катя и Таня шепотом прошлись по поводу «тонкого вкуса Школьниковой». Другие просто украдкой усмехались. А Лешка Пашков, который уже давно неровно дышал к Моей Длине, не мог отвести от нее восторженных глаз. Он вообще считал, что Машка всегда шикарно выглядит.

— Машка-а! — словно завороженный, протянул он.

— Ребенок, — презрительно процедила Моя Длина в ответ.

— Хочешь, я тебя учить буду? — с надеждой взглянул на нее Пашков.

Предложение было принято благосклонно. Лешка, сияя от счастья, отправился вместе с Моей Длиной в глубь школьного двора. Во-первых, чтобы выкурить вместе по сигарете, а во-вторых, Машке непременно хотелось подняться на роликах в класс. А для этого Лешка должен был ей показать несколько важных приемов.

Через несколько дней Моя Длина вполне освоилась. Она не только сносно ходила на роликах по школьной лестнице, но и, в случае надобности, выезжала отвечать к доске. Андрей Станиславович воспринял новшество с философским спокойствием. Пройдя афганскую войну, он знал, что бывают вещи и пострашнее.

Несмотря на уроки Пашкова, Школьникова чувствовала себя на роликах пока весьма скованно. И из-за этого меньше обычного награждала классного руководителя томными взглядами и влюбленными вздохами, которые приводили того в крайнее замешательство.

Другие преподаватели тоже привыкли к выходкам бурного содружества «В», и двое на роликах их особо не волновали. Исключение составлял пожилой, огромный и лысый учитель литературы Роман Иванович, славившийся своим занудством у нескольких поколений питомцев две тысячи первой школы. Когда Школьникова, размахивая для равновесия руками, выехала отвечать урок, у Романа Ивановича от возмущения даже покраснела лысина.

— Немедленно отставить ролики! — прогудел он басом. — Российский школьник должен вести себя по форме!

— По какой форме, Роман Иванович? — ничуть не смутилась Школьникова.

— Ну… — замялся старый учитель.

Эта девочка вечно ставила его в затруднительное положение. И впрямь, по какой форме современные ученики должны стоять перед учителем?

«Эх, — вспомнил с тоской Роман Иванович молодые годы. — Вот когда я начинал педагогическую деятельность в Суворовском училище, там подобных вопросов не возникало».

Моя Длина, почувствовав, что Роман дал слабину, быстро сказала:

— Что же мне, босиком к доске выходить?

— Ладно, Школьникова, — ушел от ответа учитель. — Отвечай урок.

В общем, Мою Длину и Пашкова оставили в покое до той самой поры, пока однажды во время большой перемены не разразилась настоящая катастрофа.

Отсидев два урока математики, девятый «В» дружной толпой устремился к буфету. Пашков и Моя Длина вырвались вперед всех. Это было существенное преимущество. Теперь они окажутся первыми в очереди. Притормозив у поворота на лестницу, Моя Длина уже собиралась спуститься на второй этаж, когда вдруг боковым зрением углядела в коридоре Андрея Станиславовича. Она обернулась. Роликовый конек попал на ребро ступеньки. Девочка вскрикнула.

Пашков все видел.

— Держись, Машка! — кинулся он на помощь.

Но еще раньше, чем он поспел, Моя Длина ухватилась за Романа Ивановича. Тот, ничего не подозревая, направлялся в учительскую. Все внимание старого педагога было поглощено огромным списком продуктов, который ему перед уходом на работу вручила жена. Непосредственно перед столкновением с Моей Длиной Роман Иванович обдумывал, что будет выгодней, съездить на Новослободский оптовый рынок или купить все в ближайшем магазине? И тот и другой вариант таил в себе определенные преимущества. На оптовом рынке выходило дешевле, но туда нужно ехать. Магазин же совсем близко от школы, но там дороже и наверняка всего сразу не окажется.

Роман Иванович как раз склонялся в пользу рынка, когда попал в жаркие объятия Моей Длины.

— Ты что? — загудел старый педагог.

— Держите меня! — обхватила его за шею Моя Длина.

Роман Иванович еще не до конца разобрался в обстановке, когда за талию его крепко уцепился Пашков.

Пожилой учитель литературы до сих пор ни разу в жизни не катался на роликах. Может быть, именно поэтому дальнейшее произвело на него особенно сильное впечатление. Подхваченный Моей Длиной и Пашковым, пожилой учитель литературы понесся вниз по лестнице. Окончательно сбивали с толку истошные вопли Моей Длины, которая верещала ему прямо в ухо.

Роман Иванович с бешеной скоростью перебирал ногами по ступенькам, благодаря чему два роликовых фаната не упали. В это время директор школы Михаил Петрович инспектировал техническое состояние лестницы. Когда мимо него пронеслось что-то орущее, он отпрянул к перилам. Затем в полном изумлении прокричал:

— Роман Иванович!

Учитель литературы его не услышал. Преодолев пролет, Лешка каким-то чудом умудрился свернуть вместе с невольными спутниками в коридор второго этажа. Тут ноги Романа Ивановича оказались в воздухе. Болтая ими, он, влекомый безжалостной стихией роликов, летел по коридору. Школьникова продолжала вопить. Пашков молча несся вперед. Наконец он скомандовал:

— Машка! Тормози Романом!

Они неумолимо приближались к стеклянной двери кабинета химии. Еще мгновение, и катастрофа станет неизбежной.

— Машка, отпускай руки! — успел крикнуть Пашков.

На сей раз Школьникова послушалась. Отпустив разом увесистого литератора, мальчик и девочка затормозили возле самой двери. С учителем вышло куда интересней. Как раз в тот момент, когда он уже был готов врезаться в стеклянную дверь, та услужливо распахнулась. Это химичка Алевтина Борисовна решила пойти пообедать. В этот момент на нее всей своей тяжестью навалился Роман Иванович.

— Алевтина Борисовна! — только и успел крикнуть он.

Затем они упали на пол.

— Сматываемся, — крикнул Пашков.

Роликовые фанаты ринулись по коридору в обратном направлении, но путь им решительно преградил Михаил Петрович.

— Назад, — коротко распорядился он.

Пришлось возвращаться. Химичка и Роман Иванович пытались подняться на ноги, но мешали друг другу. Наконец они встали.

— Пожилой человек, а такие выходки себе позволяете! — с возмущением прокричала химичка. — Да еще на работе!

— Я не позволяю. Это они, — посмотрел Роман Иванович на Пашкова и Мою Длину.

— Мы не виноваты, — с ходу начал оправдываться Лешка.

— Видел я, как вы не виноваты, — не поверил ему Михаил Петрович. — А ну-ка, быстро ко мне в кабинет.

Далее состоялся мучительный разговор, в ходе которого Пашкова и Школьникову начала мучить совесть. Они поняли, что история с Романом Ивановичем могла кончиться очень печально. Только богатый педагогический опыт и состояние повышенной боеготовности, в котором Роман Иванович всегда находился на работе, позволили ему не только выжить, но и избежать увечий.

Оба нарушителя спокойствия перед ним искренне повинились. Тут выяснилось: больше всего учителя литературы задел тот факт, что Пашков крикнул: «Тормози Романом», хотя по правилам должен был обращаться к нему не иначе, как по имени-отчеству. Когда же Лешка признал и эту ошибку, литератор объявил, что зла на него больше не держит.

— Спорт есть спорт, — изрек он в заключение. — Я и сам в ваши годы увлекался настольным теннисом, лыжами, стрельбой в тире и коньками. А коньки и ролики — это почти одно и то же. Но в школу я на коньках и на лыжах никогда не являлся.

Кончилось тем, что Пашков и Моя Длина пообещали больше на роликах в школу не приходить. Однако по прошествии некоторого времени совесть успокоилась, и они стали ежедневно пытаться всеми правдами и неправдами проникнуть на уроки в роликовой амуниции. По словам Лешки, тут самое главное — добраться до класса. Ведь во время занятий никто не станет особенно приглядываться, что у тебя на ногах, если, конечно, не вызовут отвечать.

Стоя сейчас подле компании с Большой Спасской, Лешка напряженно разрабатывал сегодняшний план проникновения в школу.

— На фига тебе это надо? — не понимал Темыч.

— Неужели не ясно? — на полном серьезе ответил Пашков. — Если уж сделался роллером, так нужно всегда на роликах ездить. Иначе ты вроде бы как не профессионал, а неизвестно кто. И Машка тоже так считает, — добавил он.

— Понятно, — фыркнула Катя.

Как раз в это время к ребятам подлетела Моя Длина во всем блеске дизайнерской роллеровской экипировки.

— Привет, мальчики-девочки!

— Машка! Привет! — Лицо Пашкова озарила счастливая улыбка.

Моя Длина, небрежно ему кивнув, остановилась возле Кати и Тани.

— Сегодня сразу же после школы иду на крутую тусовку роллеров. Видали? — продемонстрировала она новые оранжевые ролики. — Специальный фасон. Дизайнерский. Там даже мое имя есть.

— Где? — почему-то заинтересовался Женька.

— С внутренней стороны возле крепления, — гордо пояснила Моя Длина.

— А что, эти ролики оттого, что на них твое имя, развивают большую скорость? — спросил Тема.

— Молчи, малявка, — обиделась Школьникова. — Много ты понимаешь.

Темыч в ответ подверг сомнению умственные способности некоторых девчонок на роликах. Затем демонстративно встал так, чтобы Моя Длина оставалась вне поля его зрения, и принялся созерцать окрестности. Но Школьникову его действия совершенно не волновали. Ее мучила иная проблема.

— Лешка. Сегодня у меня надежда только на тебя, — наконец снизошла она до Пашкова.

— Да, Машка? — Пашков снова, едва не снеся от избытка эмоций мелкого Темыча, подкатил вплотную к Моей Длине.

— Надо сегодня пройти в класс на роликах, — объяснила Школьникова. — Иначе на тусовку не успею. И потом…

Она не договорила, но Лешка понимающе кивнул. В этом «потом» заключалось самое основное. Среди настоящих крутых роллеров расставаться с роликовыми коньками, кроме как на ночь, считалось большим позором. В узкопрофессиональных кругах был известен даже один юный скрипач, который выехал в роликовой амуниции прямо на сцену и отыграл на коньках целое концертное отделение. В общем, то, о чем говорила сейчас Школьникова, расценивалось роллерами как дело чести.

— Спокуха. Пройдем, — заверил Лешка. — У Пашкова все четко.

— Если пройдем, возьму тебя с собой к роллерам, — решила его простимулировать Школьникова.

Пашков зарделся от счастья. Рот у него растянулся чуть ли не до ушей.

— Со мной, Машка, не пропадешь.

Школьникова исполнила неуклюжую фигуру, которая казалась ей изящным пируэтом.

— Посмотрим.

— Прямо корова на льду, — улучив момент, шепнула Катя на ухо Тане.

Светловолосая девочка кивнула.

— Чего стоите? Уроки скоро, — подошел к ним здоровяк Марат Ахметов.

— Мара-атик, — с томным видом протянула Моя Длина. — Где пропадал?

— На Канары мотались с предком, — отвечал тот. — А потом еще в Рим заскочили. Предок там матери и сестре покупал шмотки.

Папа Марата, Хамитяй Хамзяевич, еще недавно работал носильщиком на Курском вокзале. Затем он совершил какую-то не совсем ясную, но, по-видимому, головокружительную карьеру. Сперва он стал разъезжать на синем джипе «Паджеро», а недавно приобрел еще и «Порше». Сына он тоже не забывал, путешествуя вместе с ним то на каникулах, то посреди учебного года по миру. Когда учителя две тысячи первой пытались возразить, что у Марата и так не очень хорошо с успеваемостью, Хамитяй Хамзяевич спокойно им отвечал:

— У меня вообще образование четыре класса, а теперь я крутой бизнесмен. Главное — школа жизни. Мальца приобщаю к делу. Ему все достанется.

Впрочем, Марат, несмотря на такую позицию предка, школу, можно сказать, даже любил.

— Пошли. Скоро звонок, — призвал он к порядку пятерых друзей и Машку с Пашковым.

— У нас дела, — загадочно сказал Лешка.

— Какие? — полюбопытствовал Марат.

— Неважно, — сурово ответил Пашков.

— А ты не пыли. Я могу и врезать, — предупредил самолюбивый и накачанный Ахметов.

Вообще-то они с Пашковым друг другу симпатизировали. Марат принимал участие во всех его замыслах. Но тут нашла коса на камень.

— Сам не пыли, — распетушился Лешка, которого Ахметов мог размазать одной левой.

— Мара-атик, — встряла Моя Длина. — Не приставай к ребенку.

— Если я ребенок, то проходи сама в школу, — бросилась Лешке кровь в голову.

— Нет, нет, Лешенька, я пошутила, — спохватилась Моя Длина. Ей в глубине души было плевать и на Лешку, и на Марата. Для нее в жизни существовал только один мужчина — классный руководитель Андрей Станиславович.

— Тогда я ему сейчас врежу, — оживился Марат.

— Я тебе сам врежу, — всегда принимал сторону отверженных влюбленных маленький, щуплый Темыч.

Марат захохотал.

— А тебя я вообще сейчас сдую, — обратился он к Темычу. — Как Серый волк в «Трех поросятах».

У Темыча волосы на голове встали дыбом. Сейчас он очень напоминал злобного ежика.

— Не трогай Темку, — выступил на защиту старого друга долговязый Женька.

Марат занял боевую позицию. Ситуация накалялась. Таня и Катя переглянулись. Нужно было срочно искать выход из положения. Даже объединенные усилия Темыча, Пашкова и Женьки для Марата были сущей безделицей.

— Марат! Погляди! — крикнула Катя.

Тот вышел из боевой стойки.

В этот момент, на Катино счастье, в школьном дворе появился рыжий Валерка из десятого «А», который считался заклятым врагом девятого «В».

Марат немедленно забыл о мелких распрях с одноклассниками. У содружества «В», разумеется, возникали внутренние конфликты. Однако перед лицом внешнего врага они дружно объединялись.

— Вы тут как хотите, а я пойду с ним потолкую, — двинулся Марат к рыжему Валерке.

Катя и Таня облегченно перевели дух.

— Ну, Лешенька, давай, — немедленно вернулась к прерванному разговору Школьникова.

— Ладно. Мы пойдем в класс, — двинулся Олег ко входу.

— Подождите, — сказал Пашков пятерым друзьям.

— Ну уж нет, — заартачился Тема. — Мы в твоих играх участия больше не принимаем.

— Да у меня же единственная надежда, — взмолился Лешка. — Если я ее проведу, может быть…

Он выдержал выразительную паузу. Женьке, у которого в памяти была свежа личная драма, немедленно сделалось его жалко. «Может, хоть Лешке повезет», — подумал он.

— По-моему, надо помочь, — произнес Женька вслух.

— Конечно, надо, — оживился Лешка. — Тут вам и делать-то нечего, — в его изобретательной голове уже сложился замечательный план. — Просто у входа вы нас прикроете, а то вдруг Миша случайно нарисуется, — вспомнил он о директоре. — На лестнице уже легче. Там много народу. Не заметят. А в классе мы как-нибудь сами с Машкой разберемся.

— Ладно. Уговорил, — махнул рукой Олег. — Пошли. Тем более что Андрея сегодня нет.

Последнее замечание было сделано далеко не случайно. После истории с Романом Ивановичем и химичкой классный руководитель девятого «В» предупредил, что больше не допустит никаких роликов во время занятий. Андрея все в классе любили. И к просьбам его старались прислушиваться.

— Пошли, — сказал Лешка.

Окружив Пашкова и Мою Длину, компания с Большой Спасской с трудом протолкалась сквозь школьную дверь.

— Теснее. Теснее ряды, — шепотом распоряжался Лешка.

— И так еле дышим, — проворчал Темыч.

— Тяжело в учении, легко в бою, — бодро заметил Пашков.

Наконец они протиснулись в вестибюль. И почти сразу наткнулись на Михаила Петровича.

— Так, — посмотрел он на ноги Пашкова. — Опять, значит, ты. И опять, значит, на роликах.

— Я, значит, сейчас переоденусь! — в панике закричал Лешка.

Они с Моей Длиной, взявшись за руки и тесня встречный поток, выехали обратно на улицу. Компании с Большой Спасской ничего не оставалось, как последовать за ними.

— Вечно с тобой, Лешка, свяжешься, а потом одни неприятности, — Темычу совсем не хотелось обострять отношения с Михаилом Петровичем.

— Я-то думала, ты хоть на что-то способен, — с нескрываемым пренебрежением взглянула Моя Длина на Пашкова.

Лешка глубоко задумался. С одной стороны, умнее всего было сбегать домой, переодеться и прийти в класс как все остальные. Но Пашков понимал: если он так поступит, Школьникова навсегда от него отвернется. Такого он допустить не мог. Наоборот, именно сейчас Машка должна убедиться, какого незаменимого и надежного человека обретает в нем, Лешке Пашкове. «Что же делать? — размышлял он. — Может, по пожарной лестнице? Нет. По пожарной Машка не согласится, — спохватился Пашков. — Я ее уже один раз оттуда чуть не уронил». Он продолжал ломать голову. Наконец его осенило:

— Пошли через черный ход, — поманил он Мою Длину на другую сторону школьного двора.

Конец ознакомительного фрагмента.