Звезда без любви не рождается

Эммануил Тафель, 2014

Трамвай нёсся вниз по узкой улице, высекая искры на поворотах и надрывно сигналя. Тормоза не работали и вагоновожатый, с белым как мел лицом, вцепившись в ручку реостата, старался затормозить и снизить скорость. Человек тридцать пассажиров, отчаянно крича, упали друг на друга. Двери заклинило, выбраться наружу было невозможно и прохожие, которые стали невольными свидетелями, понимали, что трамвай без тормозов, всё больше набирая скорость, будет катиться до конца улицы, где рельсы делали крутой поворот. Так оно и произошло. С диким грохотом трамвай выкатился на площадь. Отчаянно визжа колёсами по рельсам, низвергая снопы искр порванными проводами, под крики обезумевших людей, он врубился в продовольственный магазин, въехав в него как в депо, и замер. Когда минут через двадцать подъехали машины скорой помощи и милиция, им открылся итог этого страшного происшествия. Пять человек погибли, двадцать четыре были ранены. Трамвай, превратившийся в металлолом, вытаскивали из магазина тягачами, а сам магазин на два месяца закрылся на ремонт. Подобный случай был редкостью, но о нём, даже через годы вспоминали ученики средней школы, расположенной на этой улице. Поэтому на занятия, несмотря на то, что надо было подниматься в гору, они часто шли пешком.

Моим родителям посвящаю

Глава первая. Город

Трамвай нёсся вниз по узкой улице, высекая искры на поворотах и надрывно сигналя. Тормоза не работали и вагоновожатый, с белым как мел лицом, вцепившись в ручку реостата, старался затормозить и снизить скорость.

Человек тридцать пассажиров, отчаянно крича, упали друг на друга. Двери заклинило, выбраться наружу было невозможно и прохожие, которые стали невольными свидетелями, понимали, что трамвай без тормозов, всё больше набирая скорость, будет катиться до конца улицы, где рельсы делали крутой поворот.

Так оно и произошло. С диким грохотом трамвай выкатился на площадь.

Отчаянно визжа колёсами по рельсам, низвергая снопы искр порванными проводами, под крики обезумевших людей, он врубился в продовольственный магазин, въехав в него как в депо, и замер. Когда минут через двадцать подъехали машины скорой помощи и милиция, им открылся итог этого страшного происшествия. Пять человек погибли, двадцать четыре были ранены. Трамвай, превратившийся в металлолом, вытаскивали из магазина тягачами, а сам магазин на два месяца закрылся на ремонт.

Подобный случай был редкостью, но о нём, даже через годы вспоминали ученики средней школы, расположенной на этой улице. Поэтому на занятия, несмотря на то, что надо было подниматься в гору, они часто шли пешком.

***

Летний зной накрыл город так плотно, что казалось не только людям, но и деревьям дышать нечем. Они стояли покрытые пылью, наклонив к земле длинные ветви с пожухлой листвой. Солнце палило нещадно и, одетые по-летнему жители, старались прятаться в тени.

Город считался провинциальным, хотя и был расположен на западе страны и, вероятно, поэтому всё новое и передовое не так быстро внедрялось в его быт. Это сказывалось и на автоматах с питьевой водой, которые одиноко ржавели на перекрёстках улиц, а рядом с ними, как бы в насмешку, выстраивались длинные очереди у киосков, где девушки в фирменных передничках бойко торговали газированной водой.

Прохладней становилось только к вечеру, когда солнце опускалось за крыши невысоких домов. В это время на центральных улицах появлялись модно одетые молодые люди. Юноши в джинсах и светлых футболках, а девушки в мини-юбках и полупрозрачных кофточках.

Но днём, несмотря на жару, надо было заниматься делом. По узкой улице, круто поднимавшейся вверх, шёл выпускник одиннадцатого класса Игорь Меньшов. В свои семнадцать лет он выглядел уже взрослым, был со вкусом одет и тщательно причёсан, обладал доброй улыбкой и интеллектом явно не был обделён. Он мечтал поскорее закончить школу, рвануть в Москву и поступить на операторский факультет Института кинематографии. Это была не просто маниакальная мечта провинциального юноши, нет. Мечта базировалась на многолетнем опыте занятий фотографией. Меньшов с четырнадцати лет не расставался с аппаратом и оперативно снимал все что видел. Друзья, смеясь, говорили, что он даже спит с камерой. Насмехаться, конечно, можно было, но снимал Игорь вполне профессионально. Он отлично чувствовал свет и композицию, а точку съёмки выбирал так, чтобы наиболее полно раскрыть содержание кадра.

Его мечта приобрела реальность, когда он получил вызов из Москвы на вступительные экзамены. Это приглашение означало, что комплект фотографий, посланный им в киноинститут на творческий конкурс, успешно прошёл конкурс и пробился сквозь ряды конкурентов.

Ускорив шаг, Игорь подошёл к школе. Её старое здание вмещало всего шесть классов и поэтому занятия шли по сменам. Малыши учились утром, а старшеклассники начинали занятия после обеда. Одиннадцатый класс «А», в котором учился Меньшов, находился в правом крыле здания, а одиннадцатый «Б» в левом. Окна обеих классов располагались напротив друг друга и выходили во двор школы. Традиционный обмен робкими взглядами начинался на большой перемене, когда ребята выстраивались у открытых окон и остроумными, как им казалось, репликами старались привлечь внимание девушек из соседнего класса. К сожалению, ответная реакция, была, как правило, отрицательной и это происходило не по вине девушек, которые и рады были бы подурачится, но строгий школьный кодекс вольностей во время занятий не позволял. Открыв массивную дверь, Меньшов вошёл в здание. Здесь не было традиционных для школы детских криков, так как малыши уже закончили учебный год, а старшеклассники, сдававшие выпускные экзамены, старались вести себя достойно. Игорь взбежал по лестнице на второй этаж, подошёл к двери своего класса и вдруг услышал громкий возглас:

— Меньшов!

Он резко повернулся и пошёл навстречу девушке, стоявшей у окна.

— Таня, у меня не было уверенности в том, что я тебя сегодня встречу и поэтому я без цветов.

— Ах, оставь эти шутки, Игорь, — отмахнулась девушка. — Ты можешь исправить свою ошибку после того как сдашь экзамены.

— Это будет совсем не просто, так как последний экзамен у нас математика, с которой я не в ладах.

— О, ты такое трепло, что даже на математике извернешься, — засмеялась Таня, поправляя рукой светлые волосы.

— Красавкина, не забывайся! — Меньшов перестал улыбаться. — Ты думаешь, что если мне нравишься, то можешь позволить себе всё что захочешь?

— Нет, я так не думаю, но и ты не задавайся раньше времени, а то носишься со своим ВГИКом, как с любимой женщиной. Сперва сдай экзамены и поступи в институт, а уж потом будешь смотреть на друзей свысока.

— Я не задаюсь и хвост от гордости не распускаю.

— А зачем ты обклеил кабинет директрисы своими фотографиями?

— Она сама попросила, ей мои фотографии нравятся. А ты директора не тревожь, она тётка что надо! Конечно, если бы она ещё и характеристику выдала, то цены бы ей просто не было. — Вот ты всегда так, — отвернулась к окну Таня, — Прежде всего думаешь о себе, а о друзьях вспоминаешь тогда, когда у тебя возникают проблемы.

— Тут ты не права. Когда у меня трудности, с которыми я сам не справляюсь, то я обращаюсь за советом к братьям, — Меньшов неуверенно взял девушку за руку. — На них я могу всегда положиться.

— А я тебя когда-нибудь подвела? Или может быть предала?

Игорь испуганно поднял руки, как бы отгоняя наваждение.

— Мне бы не хотелось, чтобы это случилось, но я скоро уезжаю в Москву и мы расстаёмся на целый месяц. Я буду сдавать экзамены и хочу быть уверенным, что наши отношения не изменятся.

— Мы знакомы уже три года и я надеюсь, что несмотря на твой отъезд, всё останется без изменений, но мы уже не дети и должны реально смотреть на вещи, — Татьяна повернулась к Меньшову и в её улыбке проскользнула ирония. — Представь себе, что несмотря на трудности, ты всё-таки поступишь во ВГИК, а я с золотой медалью и родственниками в институте, прорвусь в медицинский.

Девушка почувствовала как сжалась рука Меньшова, он уже знал, что она хочет сказать.

— Конечно же ты в Москве, а я здесь одна и притом на долгое время. Я не верю в дружбу на расстоянии, а тем более в любовь.

— Таня, как ты можешь так говорить? Мы ведь уже всё решили! Если я поступлю, то через год ты переведёшься в Москву, ведь Первый Медицинский намного престижней провинциального института. И у нас всё будет хорошо!

— А если не поступишь? — с сомнением спросила Татьяна. — Тогда от твоего превосходства ничего не останется, так как ВГИК для Меньшова стал целью жизни. Об этом вся школа знает.

— Да ты права! Поступить в институт для меня сейчас очень важно, — Игорь заговорил значительно резче. — И всякое может случится, но девушка, которая предаст в трудную минуту, перестанет для меня существовать.

— Это ты говоришь в мой адрес? Значит я для тебя уже ничего не значу? Ну что ж, этого следовало ожидать. Я и предполагала, что это должно случиться!

Таня повернулась и быстро пошла по коридору к своему классу. Высокая, тонкая, стройная, она выглядела очень грациозно и от её фигуры невозможно было оторвать взгляд.

Меньшов, не ожидавший такого поворота событий, взволнованно закричал:

— Красавкина, Татьяна! Вернись, прекрати эту комедию!

Коридор заполонили старшеклассники и Татьяна, то ли постеснявшаяся подруг, то ли не обратив внимания на возглас Меньшова, скрылась за дверью класса. Настроение у Игоря сразу же испортилось, но он, зная характер Татьяны, её вспыльчивость, которая могла быстро смениться раскаянием, надеялся вскоре помириться.

Он вошёл в класс и, приветствуя друзей, ударил по рукам, затем бросил сумку на парту и взглянул на часы. До начала урока ещё оставалось минут десять. Не теряя времени, он решил поговорить с директором.

Надежда Васильевна Петрозаводская создала школу на пустом месте, как в прямом, так и в переносном смысле. Она добилась реставрации здания, а затем и ремонта классов. Сама же и организовала набор учеников. Ей пришлось обойти множество школ города, побеседовать с учениками и склонить их к переходу в её новую, но расположенную далеко от центра, школу.

Зайдя в кабинет, Игорь поздоровался и робко спросил:

— Надежда Васильевна, могли бы вы уделить мне пять минут?

— Если для дела, Меньшов, то могу, — директриса устало улыбнулась и сняла очки, а Игорь, набравшись смелости, сказал:

— Ребята в классе говорили, что после сдачи выпускных экзаменов нам будут выдавать альбомы на память. Это правда?

— Да, на педагогическом совете мы решили обратиться к родителям и собрать деньги на изготовление этих альбомов.

— И в какую сумму обойдётся эта затея каждому выпускнику?

— Мы договоримся об этом с родителями, — директор перестала улыбаться и уже серьёзно смотрела на Меньшова.

— Надежда Васильевна, — торопливо заговорил он, — вы уже знаете, что я занимаюсь фотографией и мне бы хотелось провести эту съёмку. Я уверен, что справлюсь с заданием не хуже мастеров ателье, а ребята из нашего класса обещали мне помочь.

— Подожди, Меньшов, — Петрозаводская встала из-за стола. — Во-первых, это большая и трудоёмкая работа, так как выпускников наберётся не меньше ста человек, а во-вторых, мы не сможем заплатить тебе деньги, так как ты не государственная организация. Это ты понимаешь?

— И не надо мне этих денег! — уверенно сказал Игорь. — Мне будет достаточно того, что я сделаю фотопортреты, необходимые для поступления в институт.

— Ну что ж, Меньшов, ты меня никогда не подводил, — директриса, как будто, успокоилась. — Надеюсь, что и на этот раз твоя работа будет на должном уровне.

— Я постараюсь, — Надежда Васильевна.

Игорь осторожно прикрыл за собой дверь и поспешил возвратиться в класс.

Сегодня должна была пройти консультация по математике. Преподавал этот сложный предмет Иван Семёнович Козлов, скелетообразного вида человек, которого из-за странной фамилии преследовал комплекс неполноценности. Именно из-за этого и для того, чтобы придать себе уверенности, Иван Семёнович приносил на урок большую, широкую линейку, которой не столько чертил на доске, сколько громко стучал по столу, пытаясь добиться тишины в классе. Единицы и двойки он ставил не взирая на лица, сложность материала и подготовленность учеников. Результатом его педагогической деятельности было то, что многие способные ученики стали уходить на дополнительные занятия к другим педагогам.

Вот и сейчас, открыв дверь, Меньшов увидел много пустующих парт и Ивана Семёновича с линейкой у стола.

— А, Меньшов, опаздываешь как всегда, — насмешливая улыбка расцвела на лице Козлова. — У тебя посредственные знания по математике и, как следствие, плохие оценки. Я бы на твоём месте не стал бы опаздывать на консультацию.

— Я был у Надежды Васильевны, — как бы оправдываясь, сказал Игорь. — Она мне дала задание для выпускников школы.

Иван Семёнович перестал улыбаться и уже спокойнее сказал:

— Ну что ж, Меньшов, садись. Надеюсь, что общественные нагрузки не помешают тебе сдать экзамены. Учти, тройка по математике в аттестате зрелости значительно ухудшит твои шансы на поступление в институт.

Неприятный холодок беспокойства шевельнулся в груди, но Игорь внутренне собрался и спокойно прошёл к своей парте. Консультация затянулась надолго, так как Козлов старался разъяснить материал, но у него это плохо получалось. Игорь подробно записал объяснения учителя, но у него не было уверенности в том, что он сможет самостоятельно решить задачи на экзамене.

После короткой перемены, во время которой Меньшов разглядывал окна 11-го «Б», стараясь увидеть Татьяну, по коридору стремительной походкой прошла преподавательница русской литературы Ирина Сергеевна Победоносцева.

Её уроки всегда были праздником для учащихся, так как она не только хорошо знала предмет, но и заряжала учеников своей эрудицией и живой, непосредственной манерой общения. Вызывало уважение и то, что в центральных издательствах страны неоднократно публиковались её книги, а это уже было событием для провинциальной школы.

Ирина Сергеевна уверенно разобрала материал наиболее трудных билетов и сразу же начала семинар по домашним работам учащихся. Она поправила стилистические ошибки у отличницы Веселовской, сделала замечание хулигану Реутову и обратилась к своему лучшему ученику:

— Меньшов, твоё последнее сочинение произвело на меня хорошее впечатление. У тебя, несомненно, есть творческие способности, но их надо постоянно развивать, — Победоносцева с выражением посмотрела на Игоря. — Я бы посоветовала тебе больше читать классиков, только у них можно научиться чистому и красивому русскому языку.

— Ирина Сергеевна, — Меньшов встал из-за парты, — я решил после окончания школы поступать на операторский факультет института кинематографии и думаю, что мне придётся чаще иметь дело с кинокамерой, чем с авторучкой.

— Друзья, то что я вам сейчас скажу, должен запомнить не только Меньшов, но и все, сидящие в классе. Никогда не рассчитывайте на лёгкий успех, всегда будьте готовы к тому, что жизнь повернётся к вам не лучшей стороной. Часто случается так, что мы строим радужные планы, а пустяковый, казалось бы, случай внезапно опрокидывает их. Поэтому, Игорь, я рекомендую тебе заранее подумать о том, что ты будешь делать, если не сдашь вступительные экзамены.

— «Вот, ведьма, накаркает ещё!» — подумал Меньшов. Настроение у него сразу же испортилось, но он всё же решил подождать Татьяну у выхода из школы.

Занятия уже закончились и оживлённая толпа старшеклассников высыпала на улицу. Таню в окружении подруг Игорь увидел издалека.

— Красавкина! — громко крикнул он.

Татьяна попрощалась с девушками и торопливо пошла навстречу Меньшову.

— Привет! — улыбнулась она, как будто и не было их утренней размолвки. — Отчего ты такой грустный? Тебя кто-нибудь обидел?

— Никто меня не обижал. Главное, чтобы у тебя всё было в порядке, а со своими проблемами я, как-нибудь, справлюсь.

— Фу, какая ты злюка! Немедленно перестань дуться! Ты ведь сам знаешь какой у меня несносный характер.

— Да, пора бы к этому привыкнуть, но мне это никак не удаётся.

Игорь взял Таню за руку и они быстро перебежали дорогу, ускользнув от потока машин. Проводив девушку домой, Игорь отправился в городскую библиотеку, которая располагалась в центре города. Старинное здание с высокими потолками и ажурной лепниной над окнами, казалось, было специально построено для занятий творчеством.

Библиотека располагала самым большим книжным фондом в городе и пользовалась заслуженным авторитетом. Выбрав по каталогу необходимые книги, Меньшов с интересом оглядел зал. Здесь было много его знакомых, который то ли уже учились, то ли готовились к поступлению в институт.

В дальнем углу у окна Игорь увидел Володю Афонина, усердно корпевшего над конспектами.

— Привет старик, — Меньшов присел рядом и приветливо улыбнулся. — Ты не был сегодня на консультации, а Козлов совершенно озверел и записал всех отсутствующих.

— Да и хрен с ним! — Афонин нехотя оторвался от большого фолианта с гравюрами. — Искусствоведу совсем не обязательно знать математику.

— Ну, если вспомнить Леонардо да Винчи, то он, будучи гением в живописи, отлично разбирался и в других науках.

— Чего не скажешь обо мне! — Афонин снова углубился в чтение.

За окном нещадно палило солнце, прохожие старались держаться в тени, а скопившееся на светофоре стадо автомобилей нетерпеливо пофыркивало выхлопными газами.

Меньшов открыл книгу по теории киноискусства. Чтение увлекло его и он принялся конспектировать. Часа через два Афонин предложил отдохнуть и они вышли в коридор. Володя закурил, не предложив Игорю, так как знал, что он занимается спортом и о курении для него не может быть и речи.

— 26 июня у нас последний экзамен по литературе, затем выпускной вечер и мы на свободе, — Меньшов отодвинулся, чтобы не дышать дымом. — Что ты думаешь делать потом?

— Ты же знаешь, что я отослал документы в Санкт-Петербургскую академию художеств.

— А вызов на вступительные экзамены ты уже получил?

— Надеюсь, что он придёт в конце этой недели и, сдав все школьные экзамены, я смогу уехать.

— А как же выпускной бал?

— У меня слишком мало времени на подготовку и чем раньше я приеду в Питер, тем лучше.

— Но у меня такая же ситуация, — повысил голос Меньшов, — и, тем не менее, я приду на выпускной вечер, который будет для нас последним в школе.

— Скажи лучше, что боишься оставить Татьяну одну, — Афонин ехидно усмехнулся.

— Если я ещё раз это услышу, то тебе придётся лечить свою челюсть, напрягся Меньшов.

— Ладно, остынь! — Володя выбросил в урну бычок сигареты. — Пойдём в зал, у нас ещё много работы.

Выйдя в пять часов вечера из библиотеки, Меньшов набрал номер Красавкиной. Трубку она сняла на четвёртом гудке.

— Алло, — услышал он знакомый голос.

— Таня, привет! Я на сегодня отзанимался, а как у тебя?

— У меня всё в порядке, — бодро ответила девушка. — Мама сейчас на работе, а я приготовила вкусный обед. Хочешь накормлю?

— Конечно, я голоден как волк, но дело в том, что я обещал пораньше вернуться домой.

— Об этом не беспокойся, я сейчас перезвоню твоим родителям и скажу, что ты зайдёшь ко мне.

— Как у тебя всё просто, девочка. Ну хорошо, я побежал. Жди!

Игорь рысью пересёк площадь, свернул в переулок и подошёл к трамвайной остановке. В громыхающем старом вагоне он проехал три остановки, соскочил на ходу и через пять минут подошёл к дому Татьяны. Поднявшись на второй этаж, он нетерпеливо позвонил. Таня открыла дверь и, озорно улыбнувшись, повисла у Меньшова на шее, а он, подхватив её на руки, пронёс в комнату. Квартира была обставлена скромно, но со вкусом: на полу большой, пушистый ковёр, у окна раскладной диван, вся правая стена была заставлена полками с книгами, слева стоял телевизор «Сони», а над ним картина польского художника Яна Матейко. В центре комнаты возвышался большой круглый стол с четырьмя стульями.

— Присаживайся, кормить тебя буду в комнате, так как на кухне у меня беспорядок.

— А ты разве не поешь со мной?

— Нет, я уже ела и буду только чай пить.

Таня поставила новый диск и выскользнула из комнаты. Игорь подошёл к плееру и убавил звук. Татьяна увлекалась не только поп-музыкой, но и часто слушала классику, сказывалось музыкальное образование, которое она получила по настоянию родителей.

Таня принесла на подносе обед: тарелку куриного бульона с вермишелью, салат и котлеты с жаренной картошкой. — Игорь, ты ешь, а я сейчас принесу чай и варенье.

— Я подожду тебя.

— Можешь не соблюдать правила этикета, так как в квартире мы одни.

Эти слова подействовали на Меньшова, как удар током. Они часто гуляли с Таней по городу, загорали летом на берегу озера, но в пустой квартире оказались вместе впервые. Игорь нехотя начал есть, а когда из кухни вернулась Татьяна, он уже доедал второе. — Спасибо. Вкусно до невозможности!

— Приятно слышать. Сейчас мы попьём чай, а потом я вымою посуду. — Могу я тебе помочь?

— Ты у меня в гостях, поэтому хозяйничать буду я.

— А когда ты станешь моей женой, кто будет мыть посуду? — с улыбкой спросил Игорь.

— Тогда посуду будешь мыть ты, — засмеялась Таня, показав ровный ряд беленьких зубов.

Всё-таки Меньшов помог ей убрать со стола, а когда они вернулись в комнату, Татьяна зашторила окна и зажгла настольную лампу. Открыв книжный шкаф, она достала большой альбом с репродукциями и отдала его Игорю, а сама ушла в спальню, плотно прикрыв за собой дверь.

Меньшов рассеянно смотрел на репродукции испанских художников, но мысли его были сейчас далеки от живописи. Татьяна появилась в длинном халате с распущенной гривой волос и лёгкий запах духов разлился по комнате.

— Понравились тебе испанцы?

— Мне как-то сейчас не до них. Я больше думаю о тебе.

Таня подошла к Игорю и наклонилась над альбомом. Её халатик слегка распахнулся, обнажив красивую, девичью грудь. У Меньшова перехватило дыхание и задрожал голос:

— Таня, сядь пожалуйста рядом.

Вздрогнули длинные ресницы, девушка робко взглянула на Игоря и присела на диван. Он обнял её за плечи, прижал к себе и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, Танюшка!

— Ты это серъёзно? — девушка подняла глаза.

— Да, такими вещами не шутят.

Меньшов осторожно расстегнул пуговицы на её халате.

— Игорь, не надо, я боюсь!

— Меня тоже слегка трясёт.

Его рука легла на грудь девушки и Игорь почувствовал как бьётся её сердце.-

— Будь осторожен, ведь у нас это впервые.

То, что произошло потом, Меньшов запомнил на всю жизнь, хотя пережить ему предстояло ещё многое…

Игорь вернулся домой в девять часов вечера. Вся семья была уже в сборе: отец, резко чеканя фразы, кого-то отчитывал по телефону, мать убирала посуду после ужина, а старший брат Александр, недавно приехавший из Москвы, смотрел телевизор.

— Привет, сын! — отец положил телефонную трубку. — Что у тебя хорошего? Как дела в школе?

— Всё в порядке, папа. Хожу на консультации и готовлюсь к экзаменам.

Игорь скинул ветровку, одел домашние тапки и прошёл в ванную. Помыв руки, он вернулся к столу.

— Нам позвонила Таня и сказала, что ты будешь у неё, — отец вопросительно посмотрел на сына.

— Да, мы занимались и она даже накормила меня обедом.

— А её мать, Валентина Михайловна, была дома?

— Нет, она сегодня дежурит в больнице, — Игорь опустил глаза. Он никогда не обманывал отца, так не только любил его, но и уважал как человека.

Отец уже много лет работал директором большого промышленного завода и выдержать его тяжёлый взгляд было не просто. Он ничего не сказал, но Игорю стало ясно, что отец понял всё.

Старший брат, наконец-то, оторвался от телевизора, бодро встал с кресла и улыбнулся Игорю.

— Малыш, я видел твои фотографии. Ты делаешь успехи! Особенно хороши репортажи и женские портреты. Мои советы не пропали даром!

Игорь смущённо улыбнулся.

— Если ты будешь также снимать на экзаменах, то я думаю, порадуешь преподавателей.

— Саня, но ты же знаешь, что мне предстоит не только фотосъёмка, но и экзамены по пяти предметам.

— Я не понимаю какие у тебя проблемы? Сразу же после школы, со свежими знаниями сдавать вступительные экзамены значительно легче!

— Если бы так.

В комнату, складывая документы в папку, зашёл Владимир, средний и самый мудрый брат Игоря.

— Старик, я сегодня заканчиваю расчёты, завтра представлю документы учёному совету и уже в воскресенье смогу помочь тебе в решении задач.

— Спасибо.

— Ну если так, то я тоже выберу время и понатаскаю тебя по теории киноискусства, — Александр вытащил из пачки сигарету и, поигрывая новой зажигалкой, прикурил её.

«Хорошо, что у меня есть такие братья, — подумал Игорь. — Если бы я был в семье один, мне было бы значительно сложнее»

Закончив хлопоты на кухне, в комнату вошла мать. В домашнем халате и мягких шлёпанцах она была совершенно не похожа на профессора гинекологии, оказавшей помощь сотням женщин.

— Игорь, ты наверное голоден? Я сейчас тебя покормлю.

— Нет, мама, спасибо. Я поел у Тани.

— У неё что общественная столовая? — мама была явно недовольна. — Обедать надо дома.

— Хорошо, я это обязательно учту, — Игорь прошёл в ванную, принял душ и, отказавшись от предложения посмотреть телевизор, лёг в постель. Усталость навалилась на него давящей тяжестью и, закрыв глаза, он заснул.

Со следующего дня нагрузки значительно возросли, так как помимо экзаменов в школе, Игорь начал заниматься с братьями дома. Надо отметить, что требования у них были значительно выше, чем у педагогов в школе. И, тем не менее, он почти ежедневно встречался с Татьяной и провожал её домой. Они целовались в подъезде, запах её волос пьянил его и только расставшись с ней, он начинал отсчитывать время до следующей встречи.

Сдав последний экзамен, старшеклассники стали готовиться к выпускному вечеру. Юноши примеряли новые костюмы, а девушки срочно шили нарядные платья. На торжественный вечер все собрались в актовом зале, но не всё происходило так как хотелось. Музыка звучала слишком громко, парни быстро опьянели от крепкого вина, кто-то сразу же полез в драку, а девчонки визжали.

Запоминающегося праздника не получилось, всё было как обычно, известные мелодии и неуклюже танцующие пары.

Порадовала только поездка на катере по вечерней реке. Дул сильный ветер, в небе ярко сверкал диск луны, холодные брызги залетали на палубу и Игорь, обняв Таню, накинул свою куртку ей на плечи.

В день выдачи аттестатов зрелости, Меньшов закончил печатать фотографии и раздал их выпускникам, чем очень порадовал директора школы. Теперь все свободное время он посвящал подготовке к вступительным экзаменам, которые должны были начаться через месяц. Игорь готовился к отъезду в Москву. Татьяна часто приходила к нему домой, нисколько не смущаясь родителей, которые относились к ней по-дружески. Старшие братья снисходительно улыбались, лишь только слышался звонкий голос Тани:

— Игорь, ты взял с собой белые рубашки?

— Игорь, надо обязательно погладить брюки!

— Игорь, а конспект по искусству ты уже приготовил?

— Игорёк, — говорила она, как правило, к вечеру, — пора отдохнуть. Пойдём сегодня в кино?

— Хорошо, пойдём, — нехотя соглашался Меньшов, думая о том, что лучше бы он посмотрел материалы по итальянскому Возрождению.

И вот настал день отъезда. Игорь простился с мамой и братом, а затем вышел с отцом на улицу, где их ожидала Татьяна в нарядном летнем платье. Такси подъехало через несколько минут. Отец сел рядом с водителем, а Игорь с Татьяной разместились на заднем сидении. Через тридцать минут они доехали до аэропорта, который располагался недалеко от города.

Довольно быстро пройдя регистрацию, Игорь сдал чемодан в багаж, затем попрощался с отцом и поцеловал Татьяну. Он нежно погладил её волосы, приветливо махнул рукой и пошёл на посадку в самолёт. Там он устроился у окна, пристегнул ремень и, закрыв глаза, постарался расслабиться. Через несколько минут заработали двигатели, самолёт плавно оторвался от земли и, набрав высоту, взял курс на Москву. Внизу промелькнули пригородные домишки, извилистая лента реки, а затем всё закрыли густые, лохматые облака.

Через два с половиной часа Меньшов уже был в аэропорту Внуково. Он позвонил брату, но в трубке прозвучал женский голос, очевидно это была Вероника, жена старшего брата.

— Здравствуйте, — смутившись, произнёс Игорь. — попросите к телефону Сашу.

— Александра сейчас нет дома. А кто говорит?

— Это звонит его младший брат Игорь.

— А, Игорёк! — сразу же сменила тон Вероника. — Саша сейчас на съёмках, но ты приезжай, мы тебя ждём.

— Спасибо, а как доехать?

— Значит так, сейчас садись на рейсовый автобус, что идёт до аэровокзала. Там возьмёшь такси и езжай прямо на Дмитровское шоссе. Адрес знаешь?

— Да, у меня записан.

— Ну тогда до встречи, — и в трубке раздались короткие гудки.

Меньшов взял чемодан, подхватил сумку с хрустальной вазой — подарок родителей семье старшего брата и, пройдя стеклянные двери, направился к автобусной остановке. Через час комфортабельный «Икарус» привёз пассажиров на Ленинградский проспект. Сев такси и назвав адрес водителю, Игорь, казалось бы, успокоился, но нервное напряжение всё-таки не спадало.

Девятиэтажный дом на Дмитровском шоссе он нашёл с трудом, так как рядом стоящие дома, были похожи друг на друга как близнецы. Поднявшись на девятый этаж, Меньшов позвонил в квартиру, металлическая дверь которой была обтянута чёрным дерматином. Открыла ему Вероника, приветливо улыбнулась и пригласила войти. Позади неё, в коридоре, маячила толстая, неопрятная женщина, вероятно её мать.

— Здравствуйте, — негромко, сказал Игорь.

— Привет, заходи, — Вероника пропустила его в коридор, попросила снять обувь и, только после этого, повела в комнату. Меньшов расстегнул сумку, вынул хрустальную вазу и аккуратно поставил её на стол.

— Это вам подарок от моих родителей.

— Чего это? — угрюмо спросила тёща.

— Мама, это хрустальная ваза. Разве ты не видишь?

— Да красиво! — констатировала тёща. — Большая, может много цветов вместить. Я поставлю эту вазу у себя, она как раз подходит к моему серванту.

Вероника не успела и рта раскрыть, как Варвара Сидоровна, прихватив вазу, скрылась за дверью. Игорь решил не вмешиваться в чужие семейные разборки, но он помнил о том, с каким трудом отец достал эту уникальную вазу. Жена старшего брата решила сгладить неприятную ситуацию.

— Не удивляйся, Игорь, но я должна тебя предупредить, что моя мама немного странная женщина.

— Я ничего не имею против, но что скажет Саша? Ведь это он просил меня привезти вазу.

— Ну и что? — Вероника, казалось, была удивлена. — Подумаешь ваза!

Александр не будет скандалить из-за пустяка с тёщей, а вазу я со времен ему неё заберу.

Они прошли на кухню, где хозяйка быстро приготовила еду, накормила Игоря и, сказав, что квартира и телефон в его распоряжении, ушла на работу. Помыв посуду, Меньшов позвонил в приёмную комиссию института и назвал свою фамилию. Секретарь сообщила ему, что приёмные экзамены начнутся четвёртого июля, но приехать в институт надо заранее, так как назначено собеседование с зав. кафедрой. Ситуация складывалась непростая. До начала экзаменов оставалось всего четыре дня, а ещё надо было выбрать объекты для репортажной съёмки. Она, вероятней всего, будет проходить на ВДНХ.

Его размышления прервала Варвара Сидоровна. Шумно дыша она вошла в комнату. На ней был цветастый махровый халат, разошедшийся по швам под мышками.

— Игорь, я хотела у тебя узнать, привёз ли ты с собой деньги? Наступила пауза. Лицо тёщи ничего не выражало.

— Продукты сейчас дорогие, а ты у нас будешь есть каждый день.

Меньшов был озадачен таким вопросом, но спокойно ответил:

— Родители мне дали немного денег на текущие расходы, но я не предполагал, что мне их придётся тратить на питание в квартире у брата, — затем поспешно добавил: — но если понадобится, я позвоню домой и мне вышлют по почте.

— Пока вышлют, пройдёт время, а кормить тебя надо сейчас. Давай деньги!

Игорь онемел. В их доме часто гостили родственники, то в одиночку, а то и целыми семьями. Для каждого гостя всегда находился обед и удобная постель на ночь. Гостеприимство входило в традиции семьи и дети воспитывались в том же духе. К тому же он знал, из рассказов брата, что тёща хорошо зарабатывает в интернате, где работает воспитателем. Александр за съёмки получает приличные гонорары, а Вероника числится в престижной фирме. Семья не бедствовала и потому подобной наглости от тёщи он не ожидал.

— Варвара Сидоровна, я конечно же дам вам деньги, но может мне лучше сразу переехать в общежитие?

— Саша будет этим недоволен, а мне скандалы в доме не нужны, — тёща забрала деньги и вышла из комнаты.

Настроение было испорчено, но Игорь всё-таки решил поехать в институт.

Он быстро собрался, взял с собой учебники, фотоаппарат и документы. На улице было жарко, ярко светило солнце, пожухлая листва свисала ленивыми гроздьями и по дороге медленно ползли переполненные троллейбусы. Добравшись с двумя пересадкой до ВГИКа, Меньшов зашёл на кафедру операторского мастерства, где толпилось множество абитуриентов. Их легко можно было узнать по сумке с аппаратурой, которая болталась у каждого на плече.

«Вероятно здесь работает приёмная комиссия» — подумал Меньшов, стараясь пробиться сквозь толпу. Когда он добрался до 109 аудитории, то увидел высокую девушку с серьёзным лицом, которая принимала документы. Он поздоровался и предъявил допуск на экзамены. Наташа, так звали ассистентку, порывшись в бумагах, нашла листок абитуриента и протянула его Меньшову.

— Постарайся хорошо сдать экзамены и тогда получишь студенческий билет!

— Сделаю всё возможное! — бодро ответил Игорь.

Он поднялся на второй этаж и зашёл в пустой павильон, где ему предстояло снимать гипс и портрет. Гипс он гипс и есть, с этим ничего не поделаешь, а вот лицо актёра определяло очень многое. Хорошо снимать молодую, красивую девушку, а что делать со старым, подвыпившим актёром? Из рассказов бывалых студентов Игорь знал, что актёров выбирают по жребию и кого вытянешь в этой рулетке было неизвестно.

Побродив по павильону, взглянув на осветительные приборы, ощутив шероховатую поверхность фона, Меньшов как бы примеривался к предстоящей съёмке. Когда он вернулся на кафедру, коридор опустел и Наташа уже заканчивала работу.

— Простите, вы не скажете кто сейчас декан операторского факультета?

— А зачем вам это знать? — в голосе девушки прозвучали служебные нотки. — С деканом вы познакомитесь после экзаменов, если поступите в институт, а зовут его Баранов Константин Васильевич. Запомнили? Ну пока.

— До свидания.

Меньшов вышел из института и, задумавшись, остановился.

«В школе Козлов, а в институте Баранов — наваждение какое-то!»

Он позвонил брату и, когда Александр взял трубку, кратко рассказал ему о делах в институте, не забыв упомянуть об эпизоде с Варварой Сидоровной.

— Не переживай, парень. Тёща у меня ненормальная и если бы я обращал внимание на все её выходки, то давно бы уже и сам свихнулся. — А как же чувство собственного достоинства?

— Не бери в голову! Я с ней как-нибудь разберусь, а ты садись в автобус и езжай ко мне. Вместе поужинаем. Когда Меньшов приехал к брату, Вероника хлопотала на кухне. В коротком передничке, с хвостом пушистых волос, она смотрелась очень юной. На столе дымилась картошка, в салат были нарезаны помидоры и огурцы, а горячие сосиски разложены по тарелкам.

— Приятного аппетита, мальчики! А я пошла смотреть телевизор.

После ужина, убрав посуду, Александр сказал:

— Перед экзаменом у вас будет собеседование с зав. кафедрой Дубининым. Постарайся запомнить основные пункты его программы. — Разве он скажет что-то новое? Всё его идеи и методы давно изложены в его первой книге.

— Не скажи, малыш, он человек с головой и свято чтит традиции старой операторской школы.

— Хорошо, брат, я всё законспектирую.

Устав за день, Игорь сразу же заснул. Сны, которые ему снились, он обычно не запоминал, но сегодня во сне он увидел Татьяну в летнем платьице посреди зелёного луга. Сзади сверкала лента реки. Действие происходило как бы в замедленной съёмке: ветер шевелил ветки деревьев, мягко колебались лепестки цветов, плавно двигалась девушка, а за ней неуклюже бежал маленький, рыжий щенок.

Сон исчез так же внезапно, как и появился. В комнате было уже светло и сквозь оконные занавески пробивались лучи солнца. Часы показывали половину восьмого. На кухне Вероника гремела посудой, вероятно готовила завтрак. Меньшов прошёл в ванную, почистил зубы и принял душ. Уже в коридоре он поздоровался с братом, а Вероника торопливо проговорила:

— Извини нас, Игорь, но мы опаздываем на работу, так что завтракать тебе придётся одному, — она указала рукой на холодильник. — Продуктов достаточно и я думаю, что ты справишься.

Александр похлопал его по плечу и, перед тем как закрыть дверь, серьёзно сказал: — На экзаменах не волнуйся и сдавай уверенно, но помни, что главное это удачно провести фотосъёмку.

Игорь быстро приготовил яичницу, нарезал помидоры, достал из холодильника пакет с кефиром. Завтрак получился на славу. Вымыв посуду и собрав документы, он отправился в институт. По уже знакомой лестнице он поднялся на четвёртый этаж и зашёл в библиотеку. Заказав книги по операторскому мастерству, он расположился в тишине читального зала. Многие разделы были давно знакомы и он лишь перелистывал страницы, вспоминая материал.

Время прошло незаметно и через пару часов Меньшов спустился на первый этаж, где должна была состояться встреча с зав. кафедрой. Аудитория была переполнена и свободных мест видно не было. Поняв, что здесь слишком много конкурентов Игорь двинулся вперёд. У одного из парней он передвинул кофр, другого, извинившись, оттёр плечом и уже через несколько минут сел за один из первых столов.

Заведующий кафедрой операторского мастерства Дмитрий Зиновьевич Дубинин, крупный, совершенно лысый мужчина, вошёл в аудиторию неспешным, шаркающим шагом и заговорил медленно и тягуче.

— Друзья мои, хочу предупредить вас, что вы не первые и не последние мои студенты и все ваши мысли я знаю наперёд. Поэтому, каждый, кто надеется нечестным путём попасть в институт, может сразу же отправляться домой. Но мне бы хотелось, чтобы абитуриенты, которые успешно сдадут экзамены, стали хорошими студентами, а после окончания института кинооператорами высшего класса, — зав. кафедрой сделал небольшую паузу и вытер платком вспотевший лоб.

— Прошу вас также учесть, что вы поступаете в уникальный институт, на операторском факультете которого готовят специалистов мирового уровня, без которых немыслимо существование кинематографа. Чтобы не говорили, но оператор является главным человеком в кино, благодаря мастерству его съёмки, зрители видят фильм на экране. Вы должны гордиться своей будущей профессией.

Притихшие абитуриенты не знали надо ли им аплодировать и, на всякий случай, промолчали. Затем Дубинин кратко изложил основные темы, которые были описаны в его книге, тем не менее абитуриенты начали лихорадочно конспектировать. Ничего нового для Меньшова зав. кафедрой не сказал, но когда речь зашла о том, что кинооператор — это военная профессия, Игорь насторожился.

Его дед прошёл всю войну, а отец служил в авиации и часто поговаривал о военном училище, но Меньшов твёрдо решил стать кинооператором и сейчас, со слов Дубинина, как бы происходило совмещение желаний отца и сына.

Собеседование продолжалось два часа и в заключение зав. кафедрой сказал, что в мастерскую художественного фильма будут приняты по конкурсу десять человек, из них пять направленцы от различных организаций, а вот в мастерскую операторов-журналистов должны были принять пятнадцать человек. Эта мастерская открывалась впервые и многое в программе обучения было не ясным.

Абитуриенты высыпали в коридор и дружно задымили. Игорь стоял у двери опустевшей аудитории, думая о том в какую мастерскую поступать. Он уже давно решил стать оператором художественного фильма, но конкурс в эту мастерскую был настолько велик, что невольно возникала мысль о журналистике.

Мимо торопясь прошла ассистентка Наташа. Меньшов окликнул её и подошёл к девушке. Она была выше на полголовы и это сильно смущало Игоря.

— Простите, вы не скажете кто будет вести мастерскую художественного фильма?

— Профессор Каменцев Игорь Витальевич, — на секунду задержавшись, ответила Наташа. — Прекрасный мастер и замечательный человек!

— Спасибо, — Меньшов вышел на улицу, постоял задумавшись и быстро пошёл к автобусной остановке. Он окончательно решил стать оператором художественного фильма.

Через два дня начались вступительные экзамены. Первой была назначена фотосъёмка в павильоне. Игорю, вопреки желанию, досталась по жребию пожилая актриса. Внешность у неё была ничем не примечательная и даже правильные черты лица не могли скрыть внутреннего напряжения.

— Не волнуйтесь, пожалуйста! — раздражённо сказал Меньшов, вытирая платком пот с лица. — Вы так напряжены, что можно подумать будто это ваша первая съёмка в жизни.

— Ну, конечно, не первая, — улыбнулась актриса, — но дело в том, что я всегда плохо выгляжу на фотографиях, а именно сейчас мне необходимы хорошие снимки. — Она слегка покраснела. — Мне предлагают одну из главных ролей на Мосфильме.

— Не знаю как роль, но хорошие фотографии я вам гарантирую, — сказал Меньшов, закрепляя камеру на штативе. — Вам просто необходимо расслабиться и как можно естественней улыбнуться.

Он расставил осветительные приборы, замерил освещённость и начал снимать актрису в фас и в профиль, но самые удачные кадры получились при съёмке в три четверти, так называемый «Труакар».

Времени на изменение схемы света уже не оставалось и Меньшов, поблагодарив актрису, взялся за съёмку гипса. Скульптурный портрет философа Сенеки был известен в мире искусства не только за свои реалистические черты, но и за объёмно-пластическую форму. Фотографу, который владел мастерством светописи и композиционными приёмами, снимать его было нетрудно.

Продумав различные варианты и, выбрав оптимальную схему, Игорь направил на плоскость фона резкий луч света. Времени на съёмку оставалось совсем мало и он, решив не экспериментировать, начал снимать. Он менял ракурсы съёмки и варьировал расположение осветительных приборов. Когда съёмка закончилась, Игорь почувствовал, что сильно устал. Выключив свет и разобрав аппаратуру, он спустился в лабораторию, которая располагалась в подвале.

Несколько абитуриентов уже проявляли плёнки и Меньшов, получив растворы, присоединился к ним. Обработка шла в полной темноте, так как фотобачки выдавали без крышек. Игорь проявил пробу и, оценив на свету плотность негатива, начал проявку основной плёнки.

Когда он фиксировал негатив, кто-то включил свет в лаборатории. Абитуриенты дружно заорали, стараясь закрыть собой бачки от света, но к сожалению у многих плёнка оказалась засвеченной. Как объяснил ему потом Александр, таким образом наиболее подлые из абитуриентов уменьшали число своих конкурентов. Виновного так и не нашли!

Сдав плёнку на сушку, Меньшов поехал к брату. Вероника была дома и, пригласив его на кухню, предложила поужинать. Весь день Игорь ничего не ели без стеснения согласился. Хозяйка выставила на стол продукты, а сама ушла смотреть телевизор. Поев и вымыв посуду, Игорь раскрыл блокнот и попытался составить план репортажной съёмки. Она должна была состояться на ВДНХ и снимать надо было на открытой натуре. Конечным результатом должна была стать серия снимков, объединённых одной темой. Снимать мороженщиц и чёрных иностранцев не рекомендовалось, так как эта тема преобладала в работах нескольких поколений абитуриентов. Меньшов решил разыграть актёрскую сцену, но снять её репортажно, как в жизни.

На следующий день выглянуло солнце и уже с утра стало жарко. Игорь надел тенниску и джинсы, сложил фотоаппаратуру в кофр и вышел из дому. Старший брат с женой ещё спали. Добравшись до института, Меньшов зашёл на кафедру, получил плёнку для съёмки и направился в сторону ВДНХ. Плечо оттягивал кофр с аппаратурой, а в руках был тяжёлый штатив.

Подойдя к центральному входу выставки, Игорь стал искать помощников, которые могли бы выступить в качестве актёров. Спустя двадцать минут он увидел как к билетной кассе подошли парень и девушка. Парень был высокий и худощавый, а девушка маленькая и полная. Если он что-то говорил, то ему приходилось наклоняться к ней. Парень обнимал её, а девушка смеялась и улыбка очень шла к её милому лицу. — Простите, — обратился Меньшов к парню, — я провожу репортажную съёмку, могли бы вы мне помочь?

— Один или с девушкой? — спросил парень, разглядывая фотокамеру в руках Игоря.

— Хотелось бы, чтобы вы были вместе! Возьмите билеты, я их оплачу и подожду вас у центрального входа. — Ой как здорово! — воскликнула девушка.

Минут через десять они втроём прошли на выставку. Игорь коротко объяснил план предстоящей съёмки. Это должна была быть серия снимков на тему, как молодые люди проводят свободный день на ВДНХ. Они гуляют, осматривают павильоны, а фотограф на расстоянии, не мешая, будет снимать. Получался как бы с режиссированный репортаж, результаты которого ещё трудно было предугадать.

— Ну что ж, начнём! — бодро сказал Меньшов, заметив, что девушка перестала смеяться и вопросительно смотрит на него.

— А фотографии мы получим? — она откинула упрямую чёлку.

— Конечно, после окончания экзаменов я напечатаю их для вас.

— И сколько это будет стоить?

— Я сделаю фотографии для вас бесплатно, только их ещё сперва надо снять. Поэтому давайте работать и постарайтесь забыть, что я вас снимаю. Меньшов проверил камеру и съёмка началась. О том, что их снимают, Сергей и Наташа, так звали молодых людей, забыли уже через полчаса. Они побывали во многих павильонах, посмотрели выставленные экспонаты, позировали художникам и примеряли новые модели одежды. В павильоне «Космос», который поражал своими фантастическими размерами, Сергей попытался влезть на космический корабль, а Наташа с трудом его удержала. В одном из павильонов молодые люди увидели образцы новых автомобилей и стали о чём-то шептаться. Меньшов сделал ещё несколько снимков и подошёл к ним.

— А какой свадебный подарок ты мне приготовишь? — лукаво улыбаясь, спросила девушка.

— Любую из этих машин! — бодро ответил юноша и они оба засмеялись.

Игорь попытался вмешаться в их разговор.

— Я вам очень признателен, но мы ещё должны снять несколько кадров на натуре.

Когда они вышли на улицу, солнце уже клонилось к горизонту. Меньшов поменял оптику и сделал несколько завершающих кадров, где парень и девушка, взявшись за руки, уходят с ВДНХ, а навстречу им светит вечернее солнце.

В тот же день проявив плёнку в лаборатории, Меньшов убедился, что негатив хороший и это подняло ему настроение. Печать фотографий была назначена на следующий день, а сегодня можно было отдохнуть.

Игорь позвонил брату и, удостоверившись что он дома, поехал на Дмитровское шоссе.

— Как дела, малыш? — спросил Александр, поудобнее устраиваясь на диване.

Игорь рассказал о репортажной съёмке и наткнулся на удивлённый взгляд старшего брата.

— Не думай, что ты снял что-то оригинальное. Этим приёмом пользовались многие абитуриенты и даже специально приглашали профессиональных актёров. — Александр попытался закурить, но увидев осуждающий взгляд жены, спрятал сигарету. — Всё дело в результате, а как ты его добился никого не интересует.

— Выходит, что чем лучше комплект фотографий, тем выше результаты на творческом конкурсе?

— Не совсем так. Необходимо представить не только хорошие снимки, но и суметь защитить их на собеседовании у профессора.

— Я постараюсь!

— Отстоять позицию и защитить свой комплект фотографий тебе будет довольно трудно, так как интеллект профессора Каменцева славится далеко за пределами института.

— Но я же прочёл все его книги!

— Этого мало. Разговор может выйти за рамки фотографии и коснуться истории искусства.

— И в этой области я неплохо подготовлен.

— Смотри, Игорь, собеседование с профессором — это самый сложный для тебя экзамен. Запомни также, что если тебе снизят оценку на одном из экзаменов, это значительно уменьшит твои шансы на поступление в институт.

Этой ночью Игорь долго не мог заснуть и тревожные мысли не покидали его. Тем не менее утром он сделал зарядку, принял душ и, позавтракав, отправился в институт.

У входа в лабораторию толпилось много абитуриентов и Меньшову пришлось отстоять очередь, чтобы получить плёнку, бумагу и фотоувеличитель.

Найдя место в тёмной лаборатории, он начал работать. Волнения не было, так как печать фотографий всегда доставляла ему удовольствие. Снимки выходили чёткие и сочные, благодаря сложной системе фотопроб, которой его научили старшие братья.

Напечатав два портрета актрисы, два ракурсных гипса и семь репортажных снимков с выставки, Игорь начал проявку фотографий. Боясь засветки, он не отходил от кюветы со снимками, пока они не были готовы. И только подписав фотографии и сдав их на сушку, он успокоился.

Для лучшего изобразительного эффекта он решил наклеить снимки на белую паспарту, которую предстояло добыть в переплётной мастерской. Туда-то Меньшов и направился. Переплётчик дядя Вася работал в институте уже очень давно и многие известные режиссёры и операторы, сценаристы и актёры, получившие звание «заслуженных», помнили как будучи студентами, обращались к нему за помощью.

Дядя Вася переплетал отчёты о съёмках, курсовые и дипломные работы, дневники практических занятий, сценарии и раритетные книги, кандидатские диссертации и комплекты редких фотографий. Человек он был безотказный, но любивший выпить и поэтому всегда требовал за свою работу мзду.

Меньшов зашёл в переплётную и негромко поздоровался. Дядя Вася неспешно отошёл от большого винтового пресса, вытер тряпкой ладони и спросил:

— Чем могу быть полезен, молодой человек?

— Мне бы фотографии наклеить на белую паспарту.

— Они у вас с собой?

— Нет, фотографии сейчас в лаборатории, но завтра утром я могу их вам принести.

— Вот вместе с фотографиями и приходи, заодно обрежем всё лишнее.

Игорь поблагодарил переплётчика и направился к деканату операторского факультета, на двери которого было вывешено расписание вступительных экзаменов. Первой была назначена теория фотографии, затем физика, собеседование с руководителем мастерской, сочинение, русский язык и литература, а последним в списке был указан экзамен по истории.

Только перечисление всех экзаменов, могло здорово испортить настроение. Зачисление в институт, в случае удачи, было назначено на двадцать шестое июля. Переписав расписание в блокнот, Меньшов вышел на улицу. Главное, как он считал, уже было сделано: комплект фотографий, которые он снял на экзамене, смотрелся профессионально и, что особенно важно, соответствовал его снимкам, присланным на творческий конкурс.

Игорь сел на троллейбус, взял билет и доехал до метро. На Проспекте Мира находилось почтовое отделение с пунктом междугородней телефонной связи. Заказав разговор, Игорь зашёл в кабину, глубоко вздохнул и набрал знакомый номер.

— Алло, — привычно ответила Татьяна.

— Танюшка, это я!

— Ой, Игорёк, привет! — бодро откликнулась девушка. — А я уж думала, что ты меня забыл.

— Не говори глупостей! Ты ведь знаешь, что дороже тебя у меня никого нет!

— Игорь, а у меня новость. Вчера позвонил твой отец и сказал, что собирается в Москву. Интересовался, не хочу ли я что-нибудь тебе передать.

— Передавать ничего не надо, спасибо. А когда отец прилетает?

— Сказал, что недели через две.

— Спасибо за хорошие новости, Танюшка. А что у тебя нового?

— У меня всё по-прежнему: готовлюсь к экзаменам, они начнутся второго августа, а если выкраивается свободное время, то хожу плавать в бассейн.

— С кем? — жёстко спросил Меньшов.

— С подругами, конечно, не буду же я ходить одна. Погода у нас замечательная.

— В Москве тоже жарко.

— А у тебя что нового? Как экзамены? — в голосе девушки промелькнула тревога.

— Я закончил фотосъёмку, Танюшка, и через два дня сдаю теорию фотографии. Хотелось бы прорваться без четвёрок.

— Желаю тебе удачи, родной!

— До встречи, Таня! Береги себя.

— Пока, — и в трубке прозвучали короткие гудки.

Игорь поехал к брату и два дня не выходил из дому, готовясь к экзаменам по физике и теоретической фотографии. Здорово помогали конспекты, которые он подготовил ещё зимой.

***

После разговора с Меньшовым, Татьяна не только порадовалась, но и загрустила. То, что у Игоря всё складывается хорошо — это замечательно. Он вращается в круговороте вступительных экзаменов, стремится поступить в один из лучших институтов страны, а у неё пока одна серятина. Да, она готовится к экзаменам в медицинский и это требует усидчивости, но на улице жара, ярко светит солнце и больше всего хочется загорать и плавать.

Жаль, что Игоря нет рядом, обычно они вместе ходили на бассейн. Родители к этому привыкли и были за неё спокойны. Теперь же, когда верного рыцаря рядом нет, придётся обращаться к подругам. Таня подошла к зеркалу, распустила волосы и, критически осмотрев себя, набрала номер Вики.

Виктория Жаботинская была её самой лучшей подругой. С первого до последнего класса они сидели за одной партой, делились девичьими секретами, обсуждали наряды учительниц и вместе писали записки мальчишкам. Полная и грудастая Вика всегда пользовалась успехом у старшеклассников, но, как ни странно, любимого парня себе не нашла. И когда Красавкина всерьёз закрутила с Игорем Меньшовым, она отдалилась от подруги.

Но сейчас Татьяна осталась одна и, ни минуты не раздумывая, позвонила Виктории. — Подруга, привет!

— Привет, Танюшка! Сколько лет, сколько зим! Как у тебя дела?

— В общем-то неплохо, но Игорь уехал на экзамены в Москву и я одна прозябаю.

— А ты как?

— О, у меня всё клёво! — Вика кокетливо засмеялась. — От пацанов просто отбоя нет!

— Ты, как всегда, в любовных играх. Смотри не залети, подруга!

— Не боись, Танюха, прорвёмся! А у нас новости: Пётр и Мишка, ну ты же помнишь, это ребята из соседнего класса, подали документы в военно-морское училище.

— Да ты что? Из нашей провинции, где вода только в кране, и на море? Невероятно!

— Представь себе, пацаны уверены в поступлении. У Мишки старший брат уже служит в Севастополе. Вот он его за собой и тянет. Романтика!

Таня решила прервать восторженную речь подруги, так как было ясно, что она неравнодушна к ребятам.

— Вика, на улице жара, не смотаться ли нам в бассейн?

— Ну ты прямо ясновидящая. Пётр час назад звонил и предложил поехать на Динамо, это конечная остановка первого трамвая. Там сегодня недорогие билеты. Ты пойдёшь?

— Да, конечно.

— Встречаемся на остановке. Возьми подстилку и твой фирменный, красный купальник.

В трубке раздались гудки и Таня невольно улыбнулась. Жизнерадостный оптимизм подруги просто завораживал. Пора было собираться. Она уложила в сумку пляжное одеяло, взяла махровое полотенце и тёмные, фирменные очки. Одев купальник, мини-юбку и полупрозрачную блузку она решила перед выходом позвонить на работу маме. — Здравствуйте, это педиатрия? Позовите пожалуйста доктора Красавкину, — и после паузы. — Мам, привет! Это я. Мы решили с Викой смотаться в бассейн. Да я уже поела и крем от загара взяла. Всё, пока, целую.

На улице было жарко и Татьяна, стараясь держаться в тени, быстрым шагом пошла к остановке.

***

Экзамен по теории фотографии прошёл без затруднений. Меньшов зашёл в аудиторию одним из первых и взял билет под номером четыре. Ответы на вопросы он знал и решил отвечать без подготовки, чем немало удивил преподавателей. На три дополнительных вопроса, заданных для проверки знаний, он ответил без запинки. Получив оценку отлично, Игорь в приподнятом настроении поехал домой. Надо было готовиться к экзамену по физике, повторить пройденный материал и попытаться решить наиболее трудные задачи. Старший брат уехал в командировку, Вероника почти целый день была на работе и, если Варвара Сидоровна не мешала, то можно было спокойно заниматься.

Физику принимал доцент Суржиков из университета, так как ВГИК не располагал компетентными преподавателями. Меньшову достался седьмой билет, в котором электричество соседствовало с оптикой, а в задаче надо было раскрыть формулу движения крыла в воздушном потоке. Игорь с благодарностью вспомнил уроки брата Владимира, который научил его решать задачи по физике, а ответы на теоретические вопросы он и сам знал неплохо.

После десяти минут подготовки Меньшов вышел отвечать. Доцент Суржиков, не ожидавший такой прыти, сухо спросил:

— Вы готовы?

— Да, — Игорь старался говорить спокойно.

— Ну что ж, пожалуй начнём.

И начал он с того, что забрал у Меньшова конспект, который тот подготовил для ответа. Игорь растерялся, но затем взял себя в руки и постарался ответить как можно лучше. Подробно остановившись на теоретических вопросах, он блеснул затем оригинальным решением задачи.

Суржиков слушал абитуриента не перебивая, а за решение задачи даже похвалил, но потом стал задавать такие каверзные вопросы, что Игорь почувствовал как взмокла от пота рубашка. Несмотря на это, отвечал он чётко, иногда даже упреждая вопросы экзаменатора, но опытный глаз доцента заметил как напряжён абитуриент.

Он заглянул в его экзаменационный лист, увидел отличную оценку и решил не мешать парню в поступлении. Меньшов вылетел из аудитории как на крыльях. Толпа абитуриентов обступила его. — Ну как? Какой билет? Много ли дополнительных вопросов? — Всё в порядке, ребята! Доцент не придирается и ставит нормальные оценки, — он на прощание помахал рукой. — Всем привет!

Бегом спускаясь по лестнице, он налетел на высокого, седого мужчину с папкой в руках.

— Что случилось, молодой человек?

— Простите, ничего срочного, всё в порядке. Я случайно!

В этот момент Меньшов увидел Наташу, ассистентку кафедры, которая недовольно покачивала головой.

— Профессор, это абитуриент Меньшов. Он сдаёт вступительные экзамены на операторский факультет.

— И каковы ваши успехи, молодой человек? — профессор был хмур, но говорил без строгости в голосе. — Меня это интересует, так как вы поступаете в мою мастерскую.

Меньшов уже понял, что перед ним руководитель мастерской профессор Каменцев и, вынув из папки экзаменационный лист, робко проговорил:

— Простите, Игорь Витальевич, но я от радости так летел.

Профессор взглянул на отметки и удовлетворённо кивнул.

— Похвально, молодой человек, сдаёте вы отменно, но должен предупредить, что основной экзамен у вас ещё впереди.

— Мне это понятно и я серьёзно готовлюсь к собеседованию, — Меньшов немного приободрился.

— А как обстоят дела с комплектом фотографий?

— Портрет в павильоне и репортаж на натуре я уже снял, а оценивать результат будете вы.

— Всё ясно. До встречи!

Профессор и Наташа ушли на кафедру, а Игорь, теперь уже шагом направился в лабораторию. Здесь он взял свои фотографии и пошёл в переплётную мастерскую. Дядя Вася встретил его приветливо, как старого знакомого. Он выбрал белые паспарту, подходящие по размеру и в течении получаса наклеил на них фотографии. Меньшов рассчитался и отнёс готовый комплект на кафедру.

Затем он поднялся в библиотеку и заказал книги по истории искусства. Он решил прочитать материалы по Древней Греции и искусству Возрождения. Не мешало припомнить также самые известные картины Эрмитажа и Третьяковской галереи. Он читал долго, подробно останавливаясь на деталях. Вечер наступил незаметно и Игорь вышел в коридор, чтобы позвонить брату.

— Саня, привет! С приездом! У меня хорошие новости: две отличные оценки!

— Молодец, парень! Так держать! Ты, кстати, где сейчас?

— В институте. — Садись на автобус и езжай ко мне. Вика приготовила вкусный ужин, а после еды мы поговорим.

Игорь сдал книги, попрощался с миловидной библиотекаршей и вышел из института. К вечеру жара спала, но воздух был ещё тёплый. Резкий запах сирени смешивался с выхлопными газами многочисленных машин. Лёгкий ветерок еле слышно шевелил ветками деревьев. Дышалось легко и хорошее настроение соответствовало вечернему покою.

Добравшись до дома, Меньшов поужинал с братом, а затем они обсудили ситуацию на экзаменах.

— Я так перепугался, когда столкнулся с профессором Каменцевым, — взволнованно говорил Игорь, — что подумал, будто всё для меня кончено. — Ты ещё хорошо отделался, — с усмешкой заключил брат. — Бывало, что и с экзамена за резвость выгоняли.

— Кошмар!

— Но есть и положительный момент в этом столкновении, ведь Игорь Витальевич уже запомнил тебя. Александр налил себе и Игорю чай, поудобнее устроился в кресле и стал обсуждать предстоящий коллоквиум, который является основным предметом на вступительных экзаменах. — Желательно, чтобы ты получил две отличные оценки по мастерству: одну за комплект фотографий, а вторую за общий уровень знаний в области искусства, театра и кино.

— Я, в принципе, к этому готов, — откликнулся Игорь. — Мне надо только ещё раз повторить материал.

— Не торопись! — остановил его Александр, — Две отличные оценки, если ты их конечно получишь, будут означать только то, что профессор Каменцев согласен принять тебя в свою мастерскую, но если ты после этого срежешься на одном из общеобразовательных предметов, то прощения тебе не будет.

— Саня, честно говоря, мне бы не хотелось подражать тебе, поступая в институт четыре года подряд.

— К сожалению, на операторский факультет ВГИКа редко кто проходит с первого раза.

Эти неприятные слова запомнились Меньшову и настроение сразу же испортилось. Вероятно это отразилось на его лице, так как Александр попытался смягчить ситуацию Не отчаивайся, малыш! Просто в жизни надо быть готовым к неудачам и спокойно воспринимать их.

Через день Меньшов отправился в институт сдавать коллоквиум. У дверей сто девятой аудитории абитуриентов заметно поубавилось, так как те, кто срезался на первых двух экзаменах, уже отправились по домам. Игорь протиснулся к двери и одним из первых зашёл в аудиторию. За экзаменационным столом сидел профессор Каменцев, ассистентка Наташа и ещё двое серьёзных мужчин, преподаватели мастерской.

В этот раз Меньшов не сразу пошёл отвечать, а дождался когда один из абитуриентов явно провалил экзамен и только после этого вызвался отвечать.

Его логика была простой: ни один, уважающий себя преподаватель, не поставит подряд две отличные оценки, а после срезавшегося абитуриента, его шансы значительно возрастали.

Игорь поздоровался и предъявил свой экзаменационный лист. Наташа выложила на стол его комплект фотографий. Здесь были снимки, присланные на творческий конкурс и те, которые были сделаны на экзамене в институте.

— Скажите, Меньшов, — спросил профессор Каменцев, рассмотрев комплект фотографий, — чем вы руководствовались, делая эти снимки?

Он смотрел на абитуриента поверх очков не злобно, а скорее доброжелательно.

— Мне хотелось показать в своих работах окружающий нас мир таким, каким я его вижу.

Меньшов говорил напряжённо, стараясь сдержать волнение.

— Судя по вашим снимкам, жизнь это сплошной праздник! — профессор стал перебирать фотографии, тасуя их как карты. — Вот молодёжь гуляет по парку, тут дети на санках летят с горы, здесь спортивные соревнования и даже поцелуй молодожёнов на свадьбе, а это что такое?

— Это служба в польском костёле. Я попытался снять её в контровом свете, — Игорь от смущения боялся поднять глаза.

— А почему вы так робко говорите? Снимок действительно замечательный, снятый в репортажной манере и по свету очень хорош. Вот только одна бабуся упрямо смотрит в объектив.

— Хорошо, что только одна, — вдруг осмелел Меньшов. — Если бы они все обратили на меня внимание, то меня бы просто вынесли из церкви.

— О, да! — согласился Каменцев. — В основу нашей профессии заложена доля риска.

Он стал снова перекладывать фотографии и удовлетворённо заметил: — А вот, наконец-то, и производственная тематика.

— Скажите, Меньшов, что вы хотели отобразить на этих снимках?

Игорь приободрился, расправил грудь и уже почти раскованно сказал:

— Эти репортажные фотографии я снимал на автобусном заводе. Здесь и сборочный конвейер, и кузнецкий цех, и зона отдыха.

— А как вы попали на завод? — уже заинтересованно спросил профессор.

— Наш класс проходил практику, а я не только работал, но и снимал.

— Расскажите подробнее о технической стороне съёмки, — вступил один из преподавателей.

— Зеркальная фотокамера с длиннофокусной оптикой, высокочувствительная плёнка, форсированный режим обработки.

Преподаватели удовлетворённо переглянулись, но, тем не менее, последовал новый вопрос.

— Как по-вашему, чем отличается павильонная съёмка от серии фотографий, снятых вами на натуре? Меньшов ответил не раздумывая.

— Снимки, сделанные в павильоне, это, прежде всего, работа с искусственным светом, а на натуре мы получаем изображение за счёт естественного освещения.

Вероятно ответ Меньшова удовлетворил преподавателя, так как следующие вопросы уже не касались фотографий, а были заданы профессором из области изобразительных искусств.

Его интересовали знания абитуриента о собрании картин Эрмитажа и Третьяковской галереи. Игорь без труда называл автора и год написания картины, а также творческое течение к которому он принадлежал. Большим подспорьем в ответах оказались те книги по искусству, которые он долго штудировал. Беседа продолжалась ещё минут двадцать, но по выражению лица профессора Меньшов понял, что чаша весов склоняется в его сторону. И когда второй педагог задал традиционный вопрос о лучшем фильме, в руках профессора Каменцева уже блестел золотым пером тёмно-вишнёвый «Паркер».

— Я могу судить только о фильмах, которые сам смотрел, — Игорь постарался скрыть смущение, — но надо понять, по какому критерию оценивать лучшую картину?

— Оценивайте с точки зрения операторской работы, — подсказал профессор.

— Я бы назвал картины «Судьба человека» и «Баллада о солдате». Для них характерна не только профессиональная режиссура Бондарчука и Чухрая, но и блестящая операторская работа. — Достаточно, — сказал Каменцев и чётко написал в экзаменационном листке Меньшова: — Фотография — отлично, Собеседование — отлично.

— Желаю успехов, молодой человек. Надеюсь, мы встретимся с вами в начале учебного года.

— Мне бы этого тоже хотелось, — Меньшов раскраснелся и не смог сдержать счастливой улыбки.

— Он вышел из аудитории, пробился сквозь толпу абитуриентов, перепрыгнул через несколько ступенек и, включив мобильник, позвонил брату.

— Привет, Саня! Можешь меня поздравить, двадцать баллов из двадцати!

— Молодец, я рад за тебя! Осталось всего-то ничего, сдать три общеобразовательных экзамена. Я надеюсь, что ты доведёшь это дело до конца.

Меньшов действительно дошёл до конца, но какой ценой и с каким результатом…

Экзамен по русскому языку и литературе он сдал на отлично, продемонстрировав свои знания не только программных, но и классических произведений русской литературы.

Следующим экзаменом была история России, единственный предмет, который нравился в школе Меньшову. Он отвечал без запинки и отличная оценка показала, что подготовка к экзамену не прошла даром.

И вот, наконец, последний экзамен — сочинение. Меньшов выбрал свободную тему, так как она затрагивала вопросы искусства. Писать он старался простыми предложениями, чтобы не допустить ошибки. Всё сочинение уместилось на трёх стандартных страницах, где Игорь попытался рассказать о портретной живописи Третьяковской галереи. Слово галерея встречалось в сочинении девять раз и во всех случаях Меньшов написал это слово с двумя «л» в середине. У него даже не возникло сомнения в том, что это слово может писаться иначе.

Оценку «хорошо», которую ему поставили за сочинение, Игорь воспринял как удар в спину. Он сразу же пошёл на кафедру, чтобы узнать сколько абитуриентов набрали 34 балла. Таких оказалось пять человек и ещё одна девушка, у которой было 35 баллов из тридцати пяти возможных.

«Ну, с девушкой всё ясно, — подумал Меньшов, — а вот кто-то из шести кандидатов окажется не у дел. На зачислении, вероятно, будет драка!»

Зачисление абитуриентов в институт было назначено на двадцать шестое июля, причём для всех факультетов одновременно.

***

Отец прилетел в Москву, как всегда, без предупреждения. Игорь увидел его в вестибюле института и торопясь пошёл навстречу. Отец не любил сентиментальностей, но сейчас прижал сына к себе.

— Пап, ты что прямо с самолёта?

— А как же иначе, ведь у тебя намечается большое событие!

— О, если бы меня зачислили в институт, то я бы мог считать, что цель жизни достигнута. — Цель жизни нельзя определить в восемнадцать лет, вот когда ты станешь старше, то сам поймёшь это.

— Допустим, что я соглашусь с тобой, но всё же на данном этапе поступление в институт для меня главное событие.

— Вероятней всего да, — отец на минуту задумался. — Теперь, чтобы сменить обстановку, я предлагаю поехать со мной.

— Я не знаю что ты задумал, но ехать к Саше домой сейчас не имеет смысла. Там командует тёща и, если не хочешь испортить себе настроение, от неё надо держаться подальше.

— Не рассуждай, парень, а слушайся старших. Сейчас мы возьмём такси и поедем в гостиницу «Националь», там заодно и пообедаем.

— Предложение принимается, — улыбнулся Игорь и они с отцом вышли из института.

День выдался солнечный и жаркий. Большинство горожан поехали на дачи, но город всё равно не казался безлюдным. На стоянке у «Туриста» несколько такси ожидали пассажиров. Договорившись с водителем и назвав адрес, они сели в машину.

— Как дела дома, папа? — Игорь казался невозмутимым, но голос выдавал его волнение.

— У нас всё в порядке, мама целыми днями работает, но, тем не менее, очень за тебя переживает.

— Да ладно, переживём. Всё будет в порядке!

— Для того, чтобы немного отвлечь её, я принёс в дом котёнка.

— Вот здорово, а как назвали?

— Не мудрствуя лукаво, Максом. Он такой разбойник, катается по полу и дерёт обои, но в тоже время ласковый и ужасно смешной. Забот с ним правда много, но красив мерзавец и радости от него больше, чем вреда.

— А какого цвета? — поинтересовался Игорь.

— Тёмно-серый, почти чёрный. Знающие люди говорят, что это известная английская порода, а вот что из него вырастет — мы ещё посмотрим.

— Будем надеяться, что котёнок принесёт в дом удачу, — Игорь улыбнулся, но улыбка получилась какой-то грустной.

Они вышли из такси на Тверской и по подземному переходу прошли к гостинице «Националь». Она располагалась в центре Москвы и из окон был виден Кремль, но окна первого этажа были заставлены рекламными щитами. Как только они вошли в ресторан, к ним подошёл официант и проводил к свободному столику. Тот час же им подали меню и карту вин. Отец заказал фирменный обед, красное Рейнское вино и коньяк.

— Не подумай, что я приучаю тебя к спиртному. Нет, просто я устал с дороги, а у тебя сегодня особенный день. Возможно многое решиться в твоей жизни.

— Я надеюсь на лучшее, — Игорь натянуто улыбнулся.

Официант принёс обед и аккуратно расставил тарелки. Есть не хотелось, вероятно сказывалось напряжение последних дней. Отец наполнил рюмки и, ободряюще улыбнувшись, сказал:

— Выпьем за твои успехи, сын. Будь молодцом, держи удар, но не огорчайся в случае неудачи. Жизнь на этом не кончается.

— У меня высокие баллы и фотографии одни из лучших на курсе, — запальчиво произнёс Игорь и залпом выпил коньяк.

Спиртное остро резануло горло и он, хватая воздух, открыл рот. — Эх ты, вояка, — улыбнулся отец. — Закуси-ка, — он протянул сыну бутерброд с красной икрой. Немного отдышавшись, Игорь принялся за первое. Уха была, действительно, хороша, но всё-таки мама готовила её лучше. Отец ел, как всегда, неторопливо, изредка подливая себе коньяк, а Игорь к мясу предпочёл красное вино. После обеда они решили отдохнуть и поднялись в 326-ой номер, в котором остановился отец. Игорь скинул ветровку, расстегнул рубашку и приоткрыл окно. Шторы от ветра выгнулись парусом. Красная площадь и Кремль были видны как на ладони.

— Вид просто замечательный! — восхитился Меньшов.

— Да, сейчас здесь красиво, — согласился отец, — но я помню Москву во время войны. Дома и улицы были другими, всё было покрыто снегом, действовало круглосуточное затемнение и ни огонька вокруг, но всё равно я с тоской вспоминаю то время, ведь мы были молодыми и, казалось, всё лучшее у нас ещё впереди. — Тебя можно понять, у каждого поколения своё звёздное время, которое вспоминается всю жизнь.

Игорь снял рубашку и направился в ванную. Он принял душ, затем выпил чай, принесённый кельнером в номер. Отец взглянул на него и сказал:

— Ты выглядишь усталым, сын. Останься на ночь, выспись, а с администрацией я договорюсь.

— Хорошо, я согласен, только разбуди меня в семь утра. Мне бы не хотелось опоздать на зачисление.

Игорь заснул сразу же, как только голова коснулась подушки и в тот же миг, как ему показалось, отец разбудил его. Он стоял у кровати подтянутый и свежевыбритый.

— Доброе утро, студент!

— Привет, папа. Я ещё не студент, но сегодня всё должно решиться. Игорь быстро оделся, побрился и спросил:

— Где мы сегодня завтракаем?

— В кафе! — бодро ответил отец, повязывая галстук. — Там с утра вкусные булочки и очень приличный кофе. Я сегодня весь день в министерстве, но после работы могу заехать за тобой в институт.

— Нет, папа, спасибо. Я освобожусь значительно раньше и сразу же поеду к брату.

— В таком случае встретимся у него вечером.

После завтрака они вышли из гостиницы на улицу. Летний зной висел в воздухе и даже в тени было жарко. О том, чтобы перейти на солнечную сторону не могло быть и речи. У метро они простились. Отец направился к стоянке так си, а Игорь спустился в подземный переход к метро.

— В вестибюле института стоял необычный гул, так как здесь собрались абитуриенты всех факультетов, уже сдавшие вступительные экзамены. Зачисление во ВГИК проходило иначе, чем в другие институты Москвы. Здесь не вывешивали традиционные списки счастливцев, а вызывали каждого претендента на собеседование в кабинет ректора. В ректорате собрались не только члены приёмной комиссии и профессора ведущих кафедр, но и представители киностудий, которые пытались распознать в юных дарованиях будущих мастеров кино.

Меньшов протиснулся в коридор первого этажа, миновал стайку хорошеньких актрис, внимательно пригляделся к будущим режиссёрам, сознательно отвернулся от бородатых художников и встал у стены, как раз напротив кабинета ректора.

Ровно в десять часов секретарь приёмной комиссии начала вызывать абитуриентов на зачисление. Первыми пошли кандидаты в режиссёры. Даже в начале творческой карьеры будущих студентов стали приучать к субординации.

Затем стали вызывать экономистов, это будущие администраторы и директора фильмов, за ними актёров, потом художников и, наконец-то, операторов.

На каждый факультет, учитывая специфику института, принималось по конкурсу от десяти до двадцати человек. К ним прибавлялись студенты-иностранцы и направленцы от специальных организаций. На курсе в среднем занималось около двадцати человек, остальные находились в творческом поиске или зарабатывали деньги где-то на стороне.

Когда на зачисление стали вызывать абитуриентов операторского факультета, Меньшов напрягся как зверь перед прыжком. Первым прошёл Гена Струбицын, серьёзный, немногословный, уже повидавший жизнь человек. За ним Толя Семёнов, высокий, худой парень, а вслед за ним Витя Переверзев — весёлый балагур и остряк.

Но вот дверь распахнулась и секретарша, невысокая, полная женщина с очками на кончике носа, громко произнесла:

— Меньшов!

Игорь уже два часа ждал этого слова, а когда услышал его, то не сразу понял к кому оно обращено.

— Игорь Меньшов! — ещё громче повторила секретарша. В её голосе прозвучало нетерпение.

— Я здесь! — отозвался Меньшов и сам не узнал своего голоса. Он резко оттолкнулся от стены, протиснулся между спинами двух высоких парней и предстал перед секретаршей.

— Ну что же вы, молодой человек, — с укоризной сказала она. — Вас ждут, а вы прячетесь. Проходите!

Игорь вошёл в приёмную, открыл массивную дверь и сразу же оказался перед комиссией. За широким столом сидел ректор Иван Петрович Добряков, держа в руках объёмистую папку с документами. Его лицо было знакомо Меньшову по фотографии, висевшей в коридоре института. Рядом находился профессор Каменцев, оживлённо беседовавший с деканом операторского факультета. Остальные лица слились для Меньшова в сплошное, напряжённое пятно и, когда раздался негромкий, но властный голос ректора, он ещё не успел прийти в себя.

— Скажите, Меньшов, что вас привело в наш институт? — спросил Добряков, вопросительно взглянув на абитуриента. — Почему вы решили стать кинооператором?

Игорь стараясь смотреть только на ректора, чётко ответил:

— Я уже четыре года занимаюсь фотографией, неоднократно публиковался и получил несколько призов на выставках. Мне нравится это дело и я считаю, что различие между фото и кинокамерой не так уж и велико: всего-то 24 кадра в секунду, — Меньшов, казалось, осмелел и говорил уверенно. — Как большинство мальчишек я с детства был заворожен магией кино. — Но почему-то не все мальчишки решаются поступать в институт кинематографии, — едко заметил ректор.

— Решение о поступлении на операторский факультет ВГИКа я принял соз, нательно, — как бы не замечая иронии ректора, ответил Меньшов.

Профессор Каменцев, убедившись, что ректор взял паузу, заинтересованно спросил:

— Мне интересно знать, оператором какого профиля вы собираетесь стать. — Оператором художественного фильма, — не задумываясь, ответил Игорь.

Профессор удовлетворённо кивнул и тут же занялся какими-то бумагами, разложенными на столе. Далее Меньшову были заданы несколько второстепенных вопросов и в заключение ректор Добряков сказал:

— Спасибо, молодой человек, мы вас выслушали, а теперь подождите в коридоре. Решение приёмной комиссии вам сообщит секретарь.

Игорь, страшно волнуясь, попрощался и вышел из кабинета. Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг. Вот стали вызывать на зачисление других абитуриентов. Некоторые из них имели не только хорошие оценки, но и производственный стаж, что увеличивало шансы на поступление. Предчувствие неудачи уже казалось не покидало его и, когда абитуриенты стали расходиться, он несмело вошёл в приёмную. — Простите, — обратился он к секретарше, которая сосредоточенно глядела на экран монитора, — вы не скажете какое решение приняла комиссия? Она оторвалась от экрана, поправила очки и строго ответила:

— Вы не прошли по конкурсу, Меньшов, но приёмная комиссия, учитывая хорошую подготовку к экзаменам, рекомендует вам поступать в институт в следующем году.

Его оглушило, он не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы. Ничего не сказав, Меньшов повернулся и на негнущихся ногах вышел в коридор.

Жить не хотелось!

Недавно шумные коридоры института уже опустели и только уборщицы мокрыми тряпками смахивали пыль. Игорь вышел на улицу, залитую солнечным светом. Стояла нестерпимая жара. Он медленно дошёл до автобусной остановки, но почувствовав себя плохо, решил взять такси.

У перекрёстка мелькнул зелёный огонёк и шофёр, резко затормозив, весело спросил:

— Куда рулить, парнишка?

— На Дмитровское шоссе, — вяло отозвался Меньшов, усаживаясь рядом с водителем.

Он не мог привыкнуть к развязности и лихачеству столичных таксистов, работавших по принципу: еду не туда, куда надо клиенту, а куда сам захочу. Но уже через полчаса Игорь был доставлен по адресу и подошёл к знакомому многоэтажному дому. Дверь ему открыл отец и, взглянув на сына, всё сразу же понял. Они молча прошли в комнату, отец закурил, а Игорь тяжело, как старик, опустился на диван. В комнату влетела Вероника и тотчас же защебетала:

— Привет, Игорёк! Тебя можно поздравить?

— Нет! — резко ответил Меньшов. — Меня не приняли в институт, — и, взглянув на отца, просительно добавил: — Мне бы сигарету сейчас, а?

Отец протянул ему пачку «Мальборо», а Вероника робко спросила:

— Может дать тебе таблетку «Седуксена», всё ж полегче станет.

— Спасибо, но с этой проблемой я постараюсь справиться сам.

Меньшов закурил и грустно уставился в пол. Отец, стараясь разрядить обстановку, достал из кармана запечатанный конверт и протянул его сыну.

— Игорь прочти, это письмо от Тани.

Он благодарно улыбнулся и разорвал конверт. Письмо было написано знакомым, аккуратным почерком и к нему прилагалась фотография Татьяны с букетом цветов в руках. Она была снята на фоне городского фонтана в летнем платье и выглядела очень красивой. Игорь перевернул снимок и прочёл.

— Люблю, жду, Татьяна.

В письме подробно описывалось как Таня готовится к поступлению в институт, что ест, что пьёт и как проводит свободное время. В письме не содержалось ничего нового и оно показалось Меньшову необязательным. Он бросил его на стол.

— Как проходило зачисление? — негромко спросил отец.

Игорь старался говорить спокойно, но это у него не очень хорошо получалось.

— В приёмной комиссии было много людей и я, честно говоря, растерялся.

Потом меня стали расспрашивать и я вроде нормально отвечал, а затем меня попросили подождать в коридоре, вот только пригласить обратно забыли.

— Не падай духом, сын! В жизни всякое бывает: и плохое и хорошее, на то она и жизнь.

— Мне от этого не легче, папа.

Дверь приоткрылась, в комнату снова протиснулась Вероника. Она пригласила всех к столу. После еды жизнь уже не казалась Меньшову такой безнадёжной, а когда отец предложил завтра же улететь домой, Игорь с облегчением вздохнул и сразу же согласился.

Родной город встретил их прохладным дождём. Игорь издали увидел знакомую фигурку Татьяны и у него заметно потеплело на душе.

«До чего же милое создание! — улыбнувшись, подумал он. — И одета просто как куколка».

Таня, увидев Меньшова, вырвалась из толпы встречающих и повисла у него на шее. От неё так пахло духами, что у Игоря закружилась голова.

— Ты только сейчас ничего не рассказывай, — прошептала она, целуя его в щёку. — Как-нибудь в другой раз, но только не сейчас. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Игорь и повернулся к отцу. — Мы возьмём такси?

В этом нет необходимости, — отец снова почувствовал себя руководителем.

— Машина уже ждёт нас.

И действительно, серый, служебный «Рassat» круто развернувшись, подъехал к ним. Отец открыл переднюю дверцу, поздоровался с водителем и чётко приказал:

— Сперва домой, отвезём детей, а потом на завод.

Игорь с Татьяной расположились на заднем сидении и машина, быстро набирая скорость, понеслась к городу. Он взял Таню за руку, а она сделала вид, что не заметила этого.

— А у меня хорошие новости, — девушка поправила сбившуюся прядь волос. — Я подала документы в институт и, в общем-то, готова к экзаменам.

— Мне бы хотелось, Танюшка, чтобы тебе повезло и ты стала студенткой. Ты ведь у меня удачливая!

— Дело не только в везении, — засмеялась Татьяна. — Просто нужна хорошая подготовка.

Машина ворвалась в перекрестье городских улиц и, немного сбавив скорость, поехала к центру. Вокруг замелькали трёхэтажные домики, небольшие площади и зелёный массив городского парка.

— Я должен вас побеспокоить, молодые люди, — повернулся к ним отец. — Мы конечно же обсудим всё на семейном совете, но моё мнение я выскажу сейчас, — он приоткрыл окно, как будто ему не хватало воздуха. — До следующего лета ещё много времени и я считаю, что Игорь должен пойти работать. И ни в какую-то серую контору, а ко мне на завод. Там такие ребята, что быстро из тебя человека сделают!

— Я так понимаю, папа, что пост начальника цеха ты мне не предложишь?

— Правильно мыслишь, сын и я думаю, что начать ты должен слесарем-прибористом в сборочном цехе.

— Но это же грязная и тяжёлая работа, — возмутилась Таня, как бы незаметно освобождаясь от рук Игоря.

— Ничего, мой сын справится, — уверенно сказал отец. — Я начинал подсобным рабочим, а стал начальником производства.

«Passat» подъехал к дому и, когда все вышли, Татьяна вдруг заторопилась.

— Меня родители ждут, Игорь, — расстроено сказала она. — Я обещала вернуться в шесть, а сейчас уже около семи. Сам понимаешь.

— Да, конечно, Танюшка, иди. Я позвоню тебе вечером, — Меньшов как-то по-новому взглянул на девушку.

Когда Таня ушла, Игорь с сожалением сказал:

— Этого следовало ожидать.

— Не беспокойся, сын, — отец положил ему руку на плечо, — она ещё вернётся.

Через неделю, после оформления документов в отделе кадров, Меньшов начал работать в сборочном цехе завода. Цех поражал не только своими гигантскими размерами, грохотом прессов и жаром печей, но и сплочённостью коллектива. У конвейера работали, в большинстве своём, молодые люди, так что особой разницы в возрасте он не чувствовал.

Меньшов закончил среднюю политехническую школу и уже имел третий производственный разряд, с которым его и приняли на работу. В бригаде было десять парней и две девушки, но несмотря на молодёжный состав, бригаду прозвали холостяцкой. Молодёжь активно флиртовала, но о свадьбе пока никто не задумывался и даже бригадир Николай Иванович Строгожин, высокий, широкоплечий мужик ещё не был женат.

Влиться в коллектив Меньшову было не просто, но благодаря своему упорству он добился признания и ему стали доверять ответственные задания. Так как с парнями он не спорил и девушек не обижал, нареканий на него не было.

В первые дни работы на конвейере, когда от визга электродрели гудела голова, а на крепление деталей отводились считанные минуты, Игорь уставал к концу смены так, что с трудом добирался до дома. Но со временем усталость стала проходить, уступая место профессиональному мастерству. Работой он был доволен, а когда получил первую зарплату, то даже себя зауважал. В перерыве к нему подошёл бригадир Строгожин и сурово сказал:

— Значит так, Игорь, у нас в бригаде сложилась традиция: с первой зарплаты подарок родителям. Так что давай, выполняй!

— Всё понял, Николай Иванович, сразу же после работы я пойду за подарками.

Закончив смену и приняв душ, Меньшов отправился по магазинам. Отцу он купил новую электробритву, маме флакон французских духов, а затем мимоходом заглянул в ювелирный магазин. Здесь он увидел золотые серёжки, которые так нравились Татьяне. Он уже не видел её три недели, а разговоры по телефону сводились только к экзаменам и оценкам, которые получила Таня.

«Неужели всё так и закончится? — с сожалением подумал Игорь. — Ведь мы любили друг друга, но, кажется, наши пути разошлись».

На серьги денег явно не хватало и, не особенно расстроившись, Меньшов отправился домой. В связи с первой зарплатой сына, отец выставил на стол бутылку французского вина и, как бы не замечая укоризненного взгляда матери, провозгласил тост.

— Я поздравляю тебя, Игорь с трудовыми успехами и предлагаю выпить не только за твою первую зарплату, но и за то, чтобы ты всегда оставался человеком!

— Постараюсь! — Игорь поднял рюмку и в это время зазвонил телефон.

Трубку взяла мама.

— Здравствуй Таня. Да, конечно, я сейчас его позову.

Игорь подошёл к телефону.

— Поздравь меня! — весело сказала девушка. — Я поступила в медицинский институт!

«Теперь пропасть между нами станет ещё глубже» — с горечью подумал Меньшов.

— Куда ты пропал, Игорь? — окликнула его Татьяна, стараясь прервать возникшую паузу.

— Поздравляю тебя, Танюшка, ты, как всегда, на высоте.

— Я хочу, чтобы мы сегодня встретились! — твёрдо заявила девушка.

— Уж не для того ли, чтобы пропить мою первую зарплату?

— О, это хороший повод! — подтвердила Татьяна. — Я сейчас приеду, — и положила трубку.

Игорь встретил её у подъезда. Татьяна была одета в фирменные джинсы и полупрозрачную светлую блузку. Длинные, тёмные волосы волнами распадались по плечам. У Игоря перехватило дыхание.

— Ты прелестна как богиня! — он поцеловал ей руку.

— Вечно ты со своими комплиментами, — капризно сказала девушка, но всё-таки мило улыбнулась.

Они поднялись в квартиру, где отец, уже по второму заходу, наполнял рюмки. Таня села за стол рядом с Игорем и отец, стараясь не глядеть на мать, провозгласил:

— Теперь у нас двойной повод выпить: мы отмечаем первую зарплату Игоря и поступление Татьяны в институт.

За столом было шумно, весело и непринуждённо, как в прежние времена.

С этого дня они вновь стали встречаться каждый день. Это был какой-то запой любви. Они гуляли не разнимая рук, загорали вместе на озере и плавали в бассейне. Даже, когда наступила осень и стало холодно, Игорь уговорил Таню поехать на рыбалку. Рыбак он был никакой, но очень хотелось разнообразия и эта рыбалка им надолго запомнилась, так как Меньшов, стараясь подцепить ускользающую рыбу, прямо в одежде рухнул в воду.

Повестка из военкомата пришла неожиданно и Меньшов, как бы сразу, спустился с небес на землю. Медицинскую комиссию он прошёл ещё зимой и вызов в военкомат мог означать только одно: призыв на службу в армию.

Игорь сперва позвонил бригадиру, объяснил ситуацию и предупредил, что не выйдет сегодня на работу, а затем, собравшись с духом, позвонил Татьяне.

В трубке долгое время раздавались гудки и он подумал, что девушки нет дома, но вдруг услышал её голос.

— Алло! — как-то весело сказала она. — Привет, Танюшка!

— Здравствуй, Игорь.

— Рад тебя слышать, малышка.

— Что-то голос у тебя печальный.

— Дело в том, что у меня неприятное известие.

— Не понимаю! Что за новость у тебя? Ты можешь сказать в чём дело?

— Я получил повестку. Это означает призыв в армию. Завтра в десять утра я должен быть в военкомате.

— Ничего себе известие! Игорь, ты не переживай, может всё ещё обойдётся. Я весь день буду дома, поэтому как освободишься, сразу же приезжай ко мне.

— Хорошо, — вяло проговорил Меньшов, — я приеду, но настроение у меня скверное. Просто кошки скребут на душе. — Как говорила моя бабушка: «Раздели беду с друзьями и беда твоя уж и не беда вовсе». — Просёк?

— Всё понял. До завтра, Таня.

Игорь оставил повестку на столе, чтобы родители могли её увидеть, затем вымылся, почистил зубы и пораньше лёг спать. Сильно болела голова и нервозность не проходила. Всю ночь он крутился с боку на бок, часто вставал попить воды и только утром, приняв душ, почувствовал себя лучше.

На завтрак мама приготовила яичницу с колбасой, салат из помидоров и огурцов. Игорь с удовольствием поел, выпил чашку горячего кофе, быстро оделся и собрался уходить. В комнату, повязывая галстук, зашёл отец.

— В армии не так уж и плохо. Дисциплина, порядок, регулярное питание.

И войны никакой сейчас нет. — Войны нет, а ребята гибнут, — тут же встряла мама.

— Так и под машинами тоже гибнут, а если парень с головой, то и в армии не пропадёт.

— Ну это если голова здоровая, а у нашего болит периодически. Мушки перед глазами бегают? — обратилась она к сыну.

— Да какие мушки, мама! Подумаешь, голова болит. Пробегу кросс и всё пройдёт.

— Ладно, хватит вам спорить, — отец собрался на работу. — После военкомата позвони, чтобы мама не волновалась, — и уже открыв дверь, добавил: — Держись молодцом и в обиду себя не давай!

Игорь поднялся, накинул куртку и, прихватив документы, вышел из дому.